Блог «Серп и молот» 2021–2022 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2021–2022 читать книгу онлайн
У нас с вами есть военные историки, точнее, шайка клоунов и продажных придурков, именующих себя военными историками. А вот самой исторической науки у нас нет. Нельзя военных разведчиков найти в обкоме, там они не водятся, обкомы вопросами военной разведки не занимаются. Нельзя военных историков найти среди клоунов-дегенератов. Про архивы я даже промолчу…
(П. Г. Балаев, 11 октября, 2021. Книга о начале ВОВ. Черновые отрывки. «Финская война»)
Вроде, когда дело касается продавца в магазине, слесаря в автосервисе, юриста в юридической фирме, врача в больнице, прораба на стройке… граждане понимают, что эти профессионалы на своих рабочих местах занимаются не чем хотят, а тем, что им работодатель «нарезал» и зарплату получают не за что получится, а за тот результат, который работодателю нужен. И насчет работы ученых в научных институтах — тоже понимают. Химик, например, работает по заданию работодателя и получает зарплату за то, чтобы дать тот результат, который работодателю нужен, а не тратит реактивы на своё хобби.
Но когда вопрос касается профессиональных историков — в мозгах публики происходят процессы, превращающие публику в дебилов. Мистика какая-то.
Институт истории РАН — учреждение государственное. Зарплату его научным сотрудникам платит государство. Результат работы за эту зарплату требует от научных сотрудников института истории государство. Наше российское. Какой результат нужен от профессиональных историков института истории нашему государству, которое финансирует все эти мемориалы жертвам сталинских репрессий — с двух раз отгадаете?
Слесарь в автосервис приходит на работу и выполняет программу директора сервиса — ремонтирует автомобили клиентов. Если он не будет эту «программу» выполнять, если автомобили клиентов не будут отремонтированы — ему не то, что зарплаты не будет, его уволят и больше он в бокс не зайдет, его туда не пустят. Думаете, в институтах по-другому? Если институты государственные — есть программы научных исследований, утвержденные государством, программы предусматривают получение результата, нужного государству. Хоть в институте химии, хоть в институте кибернетики, хоть в институте истории.
Если в каком-нибудь институте кибернетики сотрудники не будут давать результата нужного государству в рамках выполнения государственных программ, то реакция государства будет однозначной — этих сотрудников оттуда выгонят.
Но в представлении публики в институте истории РАН нет ни государственных программ исследований, ни заказа государства на определенный результат исследований, там эти Юрочки Жуковы приходят на работу заниматься чисто конкретно поиском исторической истины и за это получают свои оклады научных сотрудников государственного института.
А потом публика с аппетитом проглатывает всю «правду» о Сталине, которую чисто конкретно в поисках истины наработали за государственную зарплату эти профессиональные историки, не замечая, каким дерьмом наелась.
Вроде бы граждане понимают и знают, что наши государственные чиновники выполняют волю правительства, которое действует в интересах олигархата, и верить этим чиновникам может только слабоумный. Но когда дело касается вопросов к профессиональным историкам, чиновникам государства в институте истории РАН, то всё понимание куда-то исчезает, Витенька Земсков и Юрочка Жуков становятся чисто конкретными независимыми искателями правды о Сталине и СССР. За оклады и премии от государства…
(П. Г. Балаев, 30 августа, 2022. «Профессиональные историки и историки-самозванцы»)
-
А на переднем крае стрелкового полка РККА находятся не только пехотинцы с винтовками и пулеметами, там еще располагаются взвода артиллерийской разведки батарей. И эта разведка не за языками через нейтралку ползает, а изучает противника на возможно доступную для визуального изучения глубину. И во время боя, и тогда, когда бой не ведется. Разведка работает постоянно. В ее задачах — постоянное наблюдение и выявление целей. Если перед боем немцы станут оборудовать огневые позиции для своих маломощных пушек со снарядами с хорошим фугасно-осколочным действием, артиллерийская разведка почти гарантированно выявит эти позиции, они будут отмечены на картах, по ним заранее будут рассчитаны установки для стрельбы и как только наступит время «Ч» по ним будет открыт огонь. И во время боя разведка работает, всё, что перемещается по полю боя из огневых средств обнаруживается, наносится на карту и сведения передаются на огневые позиции для расчетов и ведения огня.
И какой прок от ваших фугасных 150-мм снарядов, если вы их не можете добросить до противника с дистанции, на которой ваши пушки не видны? По вам же сразу начнут лупить из чего попало, даже из минометов, не говоря уже о полковой артиллерии русских?!
И тут мы опять обратимся к Мухину. Мне очень понравился один из комментариев к статье с выкладками Мухина, опубликованный на Яндекс-Дзене:
«…почитайте мухина. война и мы. там неплохо описана история пта в ркка. благо автор сам профессиональный инженер. знает о чем пишет.»
Я орфографию сохранил.
Вот так вот. Инженер знает, о чем пишет — об артиллерии. Инженер-металлург. Только пишет он не о сплавах, из которых отливают орудийные щитки. Профессионал.
У профессионала получается так:
«Кулик был недоволен большой мощностью дивизионной пушки и по этой причине требовал воспроизвести боевые характеристики русской трехдюймовки образца 1902 г. Это дает повод различным литераторам выдать Кулика за ретрограда, хотя сам Грабин никогда не высказывал сомнений в профессионализме Кулика. Но, как реакция на критику, — он недоволен обоими маршалами и пушку все же сделал хотя и не универсальную, но мощную…
Так что Кулик в общем-то понимал, чего он хочет, когда требовал от Грабина снизить мощность дивизионной пушки. (Зачем же было делать противотанковой еще и артиллерию, которая должна была бороться с живой силой?) Но… соблазнились мощностью ЗИС-3, в результате получили вместо дивизионной пушки еще одну противотанковую…
А наши стрелковые войска, получив дивизионную пушку ЗИС-3, остались без эффективного дивизионного и полкового орудия для борьбы с живой силой и огневыми средствами пехоты противника. И только в 1943 г. была разработана 76-мм полковая пушка, весившая 600 кг и стрелявшая снарядом, имевшим начальную скорость 262 м/сек и летевшим на 4,2 км. А в дивизионных артполках осталась все та же 76-мм пушка Грабина. Это видно по темпам производства боеприпасов. Если в 1944 г. промышленность СССР выпустила снарядов к 122-мм гаубице в 3,8 раза больше, чем в 1941 г, то к 76-мм дивизионной пушке в 10 раз больше.»
Только «профессионал» может такое придумать. Причем здесь дивизионная пушка, если ты ведешь речь о полковой артиллерии немцев? Это два разных класса орудий! У немцев дивизионной пушки не было по определению. У них провал в этой системе.
Да, в 1943 году была разработана и в 1944 году было начато производство полковой пушки образца 1943 г., но только ее разработка была начата именно с целью увеличения противотанковых свойств уже имевшейся на вооружении полковой пушки под начавшийся производится кумулятивный снаряд. И в то время, когда полковая артиллерия немцев сметалась, как метлой, с поля боя именно нашими дивизионными пушками, которыми были насыщены войска. И то, военные остались недовольны малой дальностью ее стрельбы, хотя к моменту начала ее поступления в войска ландшафт театра военных действий кардинально изменился. И выпустили ее до конца войны чуть больше 3000 штук, в основном для вооружения подвижных кавалерийских частей, требовавших легко-транспортируемого орудия.
А до 1944 года было выпущено больше 18 тысяч именно 76-мм полковых пушек образца 1927 года. И зачем Кулику требовалось уменьшать мощность 76-мм дивизионной пушки, если заводы уже производили 76-мм полковую пушку меньшей мощности чем дивизионная, но того же калибра?
Главное, чем отличалась наша полковая 76-мм пушка от немецких — дальностью стрельбы. Больше 8 км. Что это значит в реальном бою? А то, что для ведения огня по пехоте, пулеметам и тем нелепым полевым пушкам немцев, она была приспособлена к стрельбе с закрытых позиций. Для нее не нужно было оборудовать огневые позиции на виду у немцев. Т. е., командир взвода артиллерийской разведки нашей батареи полковых пушек, наблюдая с переднего края, как немцы выдвигают свои маломощные пушчонки на огневые позиции, передавал их координаты и по немцам открывала огонь наша полковая артиллерия, расположенная на таком удалении, с которого их немцы не видели и достать своими полковыми пушками не могли. Это, как и в случае с минометами — безнаказанный расстрел. Как в тире.
И что толку из того, что у тебя тяжелый и отвесно падающий снаряд, если при попытке даже не выстрелить этим снарядом, а просто пушку выкатить на огневую, по тебе начинают пулять снарядом худшего фугасно-осколочного действия? Да, пока эти снаряды не начнут падать близко от тебя — не страшно. А ты будешь ждать, когда противник пристреляется и они уже прямо в тебя полетят?
Не каждый «профессионал» знает, что пушки еще и с пушками воюют. У наших летчиков-истребителей, кстати, основной задачей было не столько сбить немецкий бомбардировщик, сколько не дать ему отбомбиться по цели. Контрорудийная, контрбатарейная стрельба преследует ту же цель — не столько уничтожение вражеской матчасти, сколько не дать возможности врагу вести стрельбу, заставить сняться с позиции и уйти.
А немецкая полковая артиллерия вообще могла работать по нашему переднему краю только в том случае, если за окопами нашей пехоты нет ни одной пушки.
А ведь передний край — это там, где противоборствующие силы несут наибольшие людские потери. А наибольшие людские потери наносятся артиллерией…
* * *
…Больше всего поражает и возмущает, конечно, как наши историки (я о тех, кто
