Блог «Серп и молот» 2021–2022 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2021–2022 читать книгу онлайн
У нас с вами есть военные историки, точнее, шайка клоунов и продажных придурков, именующих себя военными историками. А вот самой исторической науки у нас нет. Нельзя военных разведчиков найти в обкоме, там они не водятся, обкомы вопросами военной разведки не занимаются. Нельзя военных историков найти среди клоунов-дегенератов. Про архивы я даже промолчу…
(П. Г. Балаев, 11 октября, 2021. Книга о начале ВОВ. Черновые отрывки. «Финская война»)
Вроде, когда дело касается продавца в магазине, слесаря в автосервисе, юриста в юридической фирме, врача в больнице, прораба на стройке… граждане понимают, что эти профессионалы на своих рабочих местах занимаются не чем хотят, а тем, что им работодатель «нарезал» и зарплату получают не за что получится, а за тот результат, который работодателю нужен. И насчет работы ученых в научных институтах — тоже понимают. Химик, например, работает по заданию работодателя и получает зарплату за то, чтобы дать тот результат, который работодателю нужен, а не тратит реактивы на своё хобби.
Но когда вопрос касается профессиональных историков — в мозгах публики происходят процессы, превращающие публику в дебилов. Мистика какая-то.
Институт истории РАН — учреждение государственное. Зарплату его научным сотрудникам платит государство. Результат работы за эту зарплату требует от научных сотрудников института истории государство. Наше российское. Какой результат нужен от профессиональных историков института истории нашему государству, которое финансирует все эти мемориалы жертвам сталинских репрессий — с двух раз отгадаете?
Слесарь в автосервис приходит на работу и выполняет программу директора сервиса — ремонтирует автомобили клиентов. Если он не будет эту «программу» выполнять, если автомобили клиентов не будут отремонтированы — ему не то, что зарплаты не будет, его уволят и больше он в бокс не зайдет, его туда не пустят. Думаете, в институтах по-другому? Если институты государственные — есть программы научных исследований, утвержденные государством, программы предусматривают получение результата, нужного государству. Хоть в институте химии, хоть в институте кибернетики, хоть в институте истории.
Если в каком-нибудь институте кибернетики сотрудники не будут давать результата нужного государству в рамках выполнения государственных программ, то реакция государства будет однозначной — этих сотрудников оттуда выгонят.
Но в представлении публики в институте истории РАН нет ни государственных программ исследований, ни заказа государства на определенный результат исследований, там эти Юрочки Жуковы приходят на работу заниматься чисто конкретно поиском исторической истины и за это получают свои оклады научных сотрудников государственного института.
А потом публика с аппетитом проглатывает всю «правду» о Сталине, которую чисто конкретно в поисках истины наработали за государственную зарплату эти профессиональные историки, не замечая, каким дерьмом наелась.
Вроде бы граждане понимают и знают, что наши государственные чиновники выполняют волю правительства, которое действует в интересах олигархата, и верить этим чиновникам может только слабоумный. Но когда дело касается вопросов к профессиональным историкам, чиновникам государства в институте истории РАН, то всё понимание куда-то исчезает, Витенька Земсков и Юрочка Жуков становятся чисто конкретными независимыми искателями правды о Сталине и СССР. За оклады и премии от государства…
(П. Г. Балаев, 30 августа, 2022. «Профессиональные историки и историки-самозванцы»)
-
А такой системы у немцев не было до 1943 года. Они провалили минометное дело. В их ротах были минометы калибра 50-мм и дальше — провал. Но этих 50-мм было и у нас завались, их выпустили больше 160 тысяч. Интересно то, что и у нас эти минометы в 1943 году выпускать прекратили, и немцы тоже прекратили их производство в 1943 году, перешли на 120-мм, скопированные с советских. 50-мм минометы оказались слишком слабым оружием.
Только к тому времени, когда вермахт начал получать на вооружение нормальный миномет, их в РККА уже было, как грязи, их вообще произвели дикое количество — 171 000. Только представьте, какой град мин сыпался на головы немецкой пехоты! И не 50-мм ерунды, а мины, сравнимой по действию со снарядом 100-мм орудия.
Фактически, если учитывать воздействие огнем артиллерии, пехотный батальон вермахта по сравнению со стрелковым батальоном РККА был полубезоружен, при таком положении он нес бóльшие по сравнению с нашими потери как в наступлении, так и в обороне. Поэтому гансам после войны, когда они вспоминали «о доблестях, о подвигах, о славе», вспоминалось, как они косили орды монголов из своих пулеметов. Тем из них, кому посчастливилось выжить под градом советских мин и снарядов, вспоминать, точнее, фантазировать больше не о чем было…
P.S. Я знаю про немецкий 80-мм миномет образца 32 года, в продолжении напишу про эту «вафлю», не спешите.
* * *
Ах, да! Немецкий 80-мм миномет образца 1932 года! Как я мог о нём забыть?! «Забыл». Странная штука, согласитесь, иметь свой одного калибра с русскими миномет, разработанный задолго до войны, т. е., уже без «детских» болезней, освоенный промышленностью, и зачем-то начать в самый разгар войны копировать вражеское оружие того же калибра, аналогичной системы. Что случилось и почему так?
Чтобы понять, что случилось, раз немцы засунули подальше свою арийскую гордость и стали копировать оружие унтерменшей (с танками также хотели, но не получилось), отвлечемся немного от собственно минометов, обратимся к воспоминаниям одного фрица, служившего в артиллерии — Алоис Цвайгер «Кровавое безумие Восточного фронта».
Эти воспоминания выбиваются из ряда обычных мемуаров гитлеровцев, уже во вступлении автор пишет:
«Как очень и очень многие молодые люди я отнюдь не по своей воле отправился на эту окаянную службу, чтобы превратиться в пушечное мясо для приспешников Гитлера. Меня погнали в Россию сражаться за якобы лучшее будущее. После трех по счету отступлений я оказался в плену и должен благодарить бога и судьбу, что смог выбраться оттуда живым. События новейшей истории вложили нам в руки оружие и погнали на войну. Никогда мне не пришлось побыть ни в одном штабе. Да и вникнуть в стратегию, равно как и в политическую обстановку у меня не было никакой возможности. Все мы до единого были оглуплены и оглушены нацистской пропагандой.
Эти записки не претендуют на героический эпос. Не было, нет и не будет никакого сверхчеловека-солдата. Все солдаты — просто человеки, как мы с тобой, со всеми слабинками и достоинствами, треволнениями, заблуждениями и заботами.
Если кто-то рассчитывает отыскать в них примеры беззаветного героизма, того ждет разочарование. И я сам явно не гожусь в герои: всего-то две побрякушки, с этими наградами только на обер-ефрейтора и потянешь.»
Вроде бы, человек относится критически к своему фронтовому прошлому, однако вступление начинается так:
«Солдаты Второй мировой вынуждены были провести лучшие годы жизни на фронте и в плену. И что больше всего меня расстраивает, что в наших средствах массовой информации нас честят за это как военных преступников куда чаще, чем в союзнических.»
Ну хоть не героем, так и военным преступником не хочется быть!
Ладно. Мы про артиллерию. Родился автор в 1924 году. В 1938 году закончил школу. Тут-то его биография не совпадает с тем, что немецкое воинство всё поголовно имело среднее образование. Законченная в 14 лет школа — образование 7 классов, как и у большинства наших призывников. Призвали Алоиса в 18 лет:
«15 октября 1942 года настал и мой черед — я был вырван из привычной жизни. Как тысячи других австрийцев, и я понадобился вермахту. Пунктом сбора стала казарма в городе Олмютц в Чехии. Нас разместили в Штархембергских казармах, отделение 102, артиллеристы. На изучение материальной части — артиллерийских орудий — было отведено полтора месяца — 6 недель. После это считалось, что нас можно отправлять воевать.»
Это какая-то жесть в полном смысле слова. У нас даже пехотинцев дольше готовили. Если в вермахте с подготовкой артиллеристов была в 1942 году такая спешка, то, значит, в армии с кадрами была ситуация совсем жуткой. Куда делись их артиллеристы? Куда-куда, не надо было принимать на вооружение такие системы, как их минометы…
После полуторамесячной подготовки наводчик Алоис был отправлен на формирование 332-го артиллерийского полка во Францию, где уже в составе полка прошел непродолжительное дополнительное обучение:
«Проводились и боевые стрельбы — мы палили из наших пушек по водам Атлантики. Стоило кому-нибудь из нас допустить хоть малейшую оплошность, как нас за это сурово наказывали. В прямом смысле втаптывали в грязь: „Лечь! Встать! Лечь! Встать! Бегом марш! Лечь!“ — и так далее. Ночами часто нас поднимали по тревоге. „Тревога! Англичане на побережье! К орудиям! Подготовиться к открытию оборонительного огня!“ Учения, тревоги, проверки — ни днем ни ночью покоя. „Это вам для закалки — на Восточном фронте выживают самые выносливые и умелые!“ Постоянные придирки, издевательства наших наставников порой было труднее вынести, чем жуткие физические нагрузки.»
Обучать артиллеристов сухопутных войск, проводя стрельбы по морю — отдельная песня. Уж такие профи точно себя на фронте покажут! Берегитесь, иваны! На вас иду злые от муштры голворезы!
Пришли. 21 января их погрузили в эшелоны и отправили в Россию. Боевой путь Алоиса начался на Курской дуге. Вроде бы все шло нормально сначала:
«Начиная с 15 часов над нами с равными интервалами стали пролетать целые эскадрильи наших пикирующих бомбардировщиков, истребителей и штурмовиков, отправлявшихся бомбить
