Митридат Великий, «последний эллин» - Станислав Николаевич Чернявский

Военный инструктор Митридата — Марк Варий — считал себя на пороге победы. Плутарх пишет, что он обладал сильным влиянием на царя. Когда Варий въезжал в захваченные города Пафлагонии и Вифинии, «Митридат уступал ему первенство и следовал за ним, добровольно принимая облик подчиненного». Похоже, Марк был решительным человеком. И милосердным: по словам Плутарха, он всюду даровал захваченным городам вольности и свободу от налогов. Все это делалось именем Сертория. Измученные поборами, коррупцией и жестоким отношением, жители азиатских провинций готовы были буквально молиться на своих освободителей.

Варий стремился дать решающее сражение и всячески вынуждал к нему Лукулла. Враги сошлись 20 августа 74 года до н. э. «Это случилось во Фригии, — пишет Плутарх, — около места, которое называют Отрия». Лукуллу не оставалось ничего иного, как принять вызов Вария. В противном случае тот просто осадил бы римлян в их лагере.

Войска уже готовились биться, пишет Плутарх, «как вдруг, совершенно внезапно, небо разверзлось и показалось большое огненное тело, которое неслось вниз, в промежуток между обеими ратями; по виду оно более всего походило на бочку, а по цвету—на расплавленное серебро». Всякие знамения и приметы — излюбленные вещи Плутарха. На сей раз он описывает шаровую молнию.

Враждебные армии сочли это плохим предзнаменованием и разошлись в разные стороны. Понтийцы отошли к Халкедону, где столкнулись с войсками Котты. Вдохновленный Котта атаковал понтийцев. В битве участвовали также крупные силы из Кизика. Но Митридат (или Варий?) опять доказал, что умеет командовать и сражаться. Он принял бой и учинил римлянам и их союзникам разгром. Котта потерял 16000 человек из своей 20-тысячной армии. Его флот был уничтожен полностью. Доля кизикенцев в этих потерях составила 4000 пехоты и 10 боевых кораблей.

Тем временем к Халекдону подошли легионы Лукулла. Десятого сентября 74 года до н. э. он разбил лагерь напротив понтийцев.

Лукулл действовал по методе великого Суллы — отделился от армии Митридата рвами и перерезал пути подвоза припасов. От пленных Лукулл знал точное число воинов врага и сколько продовольствия они имеют. Без труда вычислив, что запасов еды противнику хватит дня на четыре, Лукулл решил не спешить с битвой и взять Митридата измором. Тот, поняв, что рискует попасть в весьма сложную ситуацию, решил отвести войска и форсированным маршем направился к Кизику. Он выступил темной и ненастной ночью, а на рассвете уже расположился под городом, у горы Адрастии.

Лукулл последовал за ним. Он разместился лагерем возле деревни под названием Фракия. Она господствовала над дорогами, по которым Митридат получал продовольствие. Своим приближенным Лукулл пообещал одолеть неприятеля вообще без боя и, как мы скоро узнаем, слово сдержал.

Кизик расположен на узком перешейке. Блокировать его Митридату не составляло труда. Но узость перешейка создавала дополнительные трудности и для самих понтийцев: их тоже было легко отрезать от снабжения. Что и решил сделать Лукулл. Выставив на дороге заслоны, он велел собрать в окрестностях все съестное, до последнего зернышка, и свезти в свой лагерь.

В это время Митридат стал жертвой нового предательства. Серторианец Луций Магий решил перебежать к Лукуллу, но прежде хотел заслужить у римлян прощение. Он снесся с Лукуллом и стал на него шпионить, а Митридату советовал заняться Кизиком и не обращать внимания на римлян. Два легиона Фимбрии, заверял изменник, уже готовы перейти на сторону Понта. Следовательно, после взятия Кизика с Лукуллом можно будет справиться без особых проблем.

Митридат промедлил, а Лукулл в это время укрепился на своих позициях. Эвпатор оказался в ловушке.

В тупике

Царь окружил Кизик с суши, занял флотом пролив, отделяющий город от материка, и повел осаду. Кизикенцы храбро защищались. Они ничего не знали о местонахождении Лукулла, хотя и видели вдалеке его лагерь. Однако хитрые понтийцы сделали все, чтобы уверить их, что это индийские и армянские войска, присланные Тиграном Великим на помощь базилевсу!

Осажденные были в ужасе оттого, какое множество врагов окружает их. Многие говорили, что даже если бы Лукулл пришел на выручку, то не смог бы одолеть столь большую армию.

Однако разведка Лукулла, которую возглавлял изменник Архелай, не сидела сложа руки. В Кизик проник агент Архелая, Демонакт, и сообщил, что Луций Лициний стоит в двух шагах и это его лагерь виден со стен Кизика. Горожане не поверили. Они сочли, что Демонакт просто хочет поднять их боевой дух. Начались колебания — не сдаться ли?

Но тут явился еще один вестник — мальчик, вероятно, тоже агент Архелая, — сумевший просочиться через боевые порядки понтийцев. Его спросили, где Лукулл. Мальчик решил, что над ним подшучивают. Когда выяснилось, что горожане ни о чем не догадываются, юный гонец засмеялся и показал рукой на лагерь Луция Лициния Лукулла. Так что горожане наконец поверили, что их положение не так уж и плохо.

Эвпатор готовился к решающему штурму. Он окружил город рвами, а гавань отделил двойной стеной, воздвиг много насыпей, изготовил большое количество осадных машин, башен и «черепах» для таранов — словом, действовал в лучших традициях школы Деметрия Полиоркета — признанного авторитета в области осадного искусства.

Прежде чем отправить воинов на штурм, царь велел подвести к стенам 3000 пленников из Кизика. Простирая руки, они молили сограждан сдать город. Стратег Писистрат, командовавший обороной Кизика, приказал ответить, что пленным следует терпеливо переносить свою участь, раз уж они позволили врагу захватить себя.

Митридат начал атаку с моря. Он направил против оборонявшихся плавучую башню, которая держалась на двух кораблях. Башню удалось придвинуть к стене и перебросить с нее мост. По нему в город успели ворваться несколько понтийцев. Однако кизикенцы сбросили их со стены. В башню принялись метать огненные снаряды, и понтийцы отвели ее от берега.

Почти в одно время с этим Эвпатор двинул по суше осадные машины. Кизикенцы попали в тяжелое положение, они были вынуждены защищаться сразу во многих местах. Тем не менее они держались. На вражеские «черепахи» осажденные бросали сверху огромные камни, петлями отклоняли удары таранов или ослабляли их силу, опуская перед ними плетеные корзины. Словом, проявили чудеса храбрости и находчивости.

Тем не менее к вечеру понтийцы пробили часть стены, и, хотя ночью защитники города заделали пролом, было ясно, что долго им не выстоять. Утром Митридат собирался повторить приступ.

Но