Митридат Великий, «последний эллин» - Станислав Николаевич Чернявский

желают оформить его письменно. А все для того, чтобы выждать момент и вновь напасть на Понтийское царство. Вину за начатую войну Митридат всецело возложил на римлян (хотя напал первым; однако не будем судить базилевса строго, он верно оценивал ситуацию и всего лишь нанес превентивный удар). Он сказал, что готов сражаться до полной победы, для которой есть все предпосылки. Армия Понта сильна, у нее в достатке оружия и прочего снаряжения. К тому же римляне отвлечены двумя серьезными войнами. В Испании сражается Квинт Серторий. В самой Италии начался бунт — речь шла о восстании Спартака.

По Аппиану, завершил он свою речь следующим образом: «Разве вы не видите, — сказал он, — показывая на Бария и на обоих Люциев, — что лучшие из них — враги своему отечеству и союзники нам?»

«Сказав так и воспламенив свое войско, — пишет Аппиан, — царь напал на Вифинию». Наместником этой римской провинции был Марк Аврелий Котта. Вероятно, талантливый финансист, в военных делах он оказался человеком неопытным. Не принимая сражения, Котта бежал в Халкедон, и Вифиния досталась Митридату без боя. Ограбленный римлянами народ с радостью перешел на сторону понтийского царя.

Митридат двинулся вслед за Коттой к Халкедону. Котта даже не попытался остановить грозного царя Понта. Сопротивление оказал начальник морских сил при Котте некто Рутилий Нуд. Он, сняв людей с кораблей, занял укрепленные пункты на равнине перед Халкедоном, но был выбит оттуда понтийцами и ретировался к воротам города. У ворот началась толкотня. Лучники Митридата принялись расстреливать римлян, и, как пишет Аппиан, «ни одна стрела не пропала даром». Стражники в панике захлопнули створки и заперли их на засов. Рутилия Нуда и его офицеров подняли вверх на ремнях. Рядовые, оставленные перед запертыми воротами на растерзание понтийцам, погибли.

Блокада

Корабли Эвпатора в тот же день прорвали заграждения у входа в халкендонскую гавань. Понтийцы напали на стоящие там суда с ополовиненными, волею Рутилия Нуда, командами. Шестьдесят римских кораблей были захвачены, еще несколько — сожжены. Котта и Нуд, бессильные что-либо сделать, наблюдали из крепости за этим разгромом.

Римлян в этот день, по сведениям Аппиана, погибло 3000 человек, в том числе сенатор Луций Маллий. Плутарх называет другую цифру римских потерь — 4000 человек. Митридат потерял два десятка воинов-бастарнов, которые шли впереди. Вероятно, были и другие потери, но их нельзя назвать значительными. Большая часть убитых римлян даже не участвовала в сражении: их просто перестреляли.

Пока шел бой под Халкедоном, корпус под началом стратега Гермократа выдвигался для осады другого важного пункта на пути в Европу — города Кизика. Кизик оказывал помощь Халкедону и препятствовал проходу понтийских кораблей.

В Риме не на шутку встревожились. Азиатские провинции опять могли отпасть. Все понимали, сколь опасен Митридат. Был риск, если позволить ему вторгнуться на Балканы, что Римская республика вообще развалится и погибнет. Нужно было во что бы то ни стало разобщить сколоченную им коалицию и разбить каждого из ее членов поодиночке. Поэтому, несмотря на опасность со стороны Сертория, Спартака, дарданов и иллирийцев, решено было сформировать еще одну армию и направить ее на восток для войны с Митридатом.

Среди римских аристократов возникло соперничество: идти в качестве командующего на богатый Восток для многих казалось заманчивым. Больше всех хлопотал Луций Лициний Лукулл, бывший соратник Суллы. И в конце концов с помощью своих обширных связей, благодаря взятке, он добился, чтобы его назначили наместником Киликии — эта вакансия освободилась после смерти предыдущего губернатора. После этого уже не составило труда провести через народное собрание другое решение — чтобы именно ему, Лукуллу, поручили вести Третью Митридатову войну. Подобное рвение объяснялось не только честолюбием. Война приносила громадную выгоду римским полководцам. К тому же удачливый командующий мог претендовать на диктаторскую власть в Риме, как показал пример Суллы. Этот пример будет маячить перед глазами всех видных военных вождей эпохи — от Помпея до Цезаря.

Луций Лициний Лукулл набрал один легион в Италии, еще два — за ее пределами и с этими силами прибыл в Малую Азию. Здесь он присоединил расквартированные в регионе два бывших легиона Фимбрии. К тому времени фимбрианцы совершенно разложились, и Лукуллу предстояло заново учить их порядку и дисциплине. Его советником был Архелай — бывший полководец Митридата. Несомненно, этот деятель принес большую пользу Лукуллу. Во-первых, он курировал «политическую разведку», вербовал для римлян сторонников среди понтийцев и вел подрывную работу. Во-вторых, знал местность, в которой немало повоевал, и, следовательно, мог и в самом деле дать ценный практический совет.

Местные города бурлили. Все опять ждали Митридата как освободителя. Еще чуть-чуть — и вспыхнуло бы восстание в его пользу. Но прибытие римской армии резко изменило ситуацию. Греки притихли. Все еще помнили экзекуции, которые учинили Сулла и его ученик Лукулл после Первой Митридатовой войны.

Луций Лициний быстро замирил Азию. После этого форсированным маршем он прошел через весь полуостров, достиг Киликии и присоединил к своей армии еще два легиона. В итоге в его армии набралось 30000 пехоты и 1600 кавалеристов. Если отрешиться от басен о невероятной численности войск Митридата, то можно сказать, что это была довольно крупная армия. Лукулл намеревался выручить Котту, запертого в Халкедоне. Правда, некоторые офицеры советовали ему бросить неудачливого коллегу и ударить по тылам Митридата.

Перебежчик Архелай больше других настаивал на походе в Понт. Он заверял, что стоит Лукуллу появиться в Понтийском царстве, как все оно падет к ногам римлян. Лукулл на это остроумно ответил: «Я не трусливей обыкновенных охотников и не стану обходить зверя, чтобы напасть на его опустевшее логово».

Собрав легионеров, он произнес перед ними нравоучительную речь.

«Мы, — сказал он, — идем выручать Котту, потому что это наш товарищ. Я предпочту вызволить из рук варваров хоть одного римлянина, чем завладеть всем вражеским достоянием!»

Лукулл повел солдат по направлению к Халкедону и Кизику.

Дальнейшее описание войны у Аппиана и Плутарха несколько разнится. Первый обобщает события, второй развлекает читателя всякими диковинками и за счет этого сообщает больше деталей.

Лукулл и Котта

Митридат отправил навстречу Лукуллу четыре корпуса под общим началом Вария.

Став лагерем в виду вражеских войск, Лукулл был поражен их многочисленностью (Аппиан дает очередную фантастическую цифру в 300000 солдат, собранных Митридатом). На самом деле под командой Вария было 40 000 пехоты и 5000 конницы. Но все-таки понтийская армия численно превосходила римскую.

Кроме того, Лукулл был шокирован тем, что