Столетняя война за Палестину - Рашид Халиди

1956 года. Кеннеди позднее попытался, но не смог помешать Израилю создать ядерное оружие215. В начале 1960-х годов Кеннеди стал рассматривать арабский национализм и президента Египта Насера как оплот против коммунизма – главной головной боли Америки на Ближнем Востоке. Отчасти это было связано с событиями в Ираке, где Иракская коммунистическая партия и СССР поддерживали режим Абделя Керима Касема и которому активно противостоял Египет и его союзники-националисты.

С убийством Кеннеди и приходом к власти администрации Джонсона в декабре 1963 года возникли новые факторы влияния. По мере усиления войны в Юго-Восточной Азии правительство Джонсона все больше измеряло другие регионы мира жесткими категориями холодной войны. Отчасти в результате этого американо-египетские отношения заметно ухудшились, когда гражданская война в Йемене, начавшаяся в 1962 году, переросла в крупный региональный конфликт. СССР и его союзники поддерживали йеменский республиканский режим, опиравшийся на крупные египетские экспедиционные силы, в то время как США, Великобритания, Израиль и их союзники поддерживали роялистов, которым покровительствовала Саудовская Аравия. К 1967 году отношения США с Египтом стали намного холоднее, чем были при Кеннеди, а Ближний Восток разделился на два фронта арабской холодной войны, антагонистическими полюсами которой стали Египет и Саудовская Аравия. Этот конфликт разрастался параллельно глобальной холодной войне, но имел свои региональные особенности. Его характерной чертой было то, что идеологическая борьба шла не между коммунизмом и капитализмом, а скорее между авторитарным арабским национализмом, продвигаемым Египтом, и политическим исламом, в центре которого находились ваххабизм и абсолютная монархия, проводником которых в Саудовской Аравии выступал король Фейсал.

На изменение американских ближневосточных приоритетов также повлияли давнишние, нескрываемые симпатии президента Джонсона в отношении Израиля: в 1956 году, будучи лидером сенатского большинства, он выступал против давления Эйзенхауэра на Израиль и требования о выводе израильских войск с Синая и из сектора Газа. К тому же Джонсон был относительно мало знаком с ближневосточными и другими глобальными реалиями. В отличие от него, повидавший мир Кеннеди, богатый сын посла, посетил Палестину в начале лета 1939 года в возрасте двадцати двух лет, когда учился в Гарварде. В письме отцу он продемонстрировал достаточно хорошее знание фактов и высказал скептическую оценку основных аргументов обеих сторон конфликта. В отличие от большинства американских политиков этот скептицизм делал Кеннеди менее восприимчивым к давлению со стороны защитников Израиля216.

Линдон Джонсон, напротив, происходил из гораздо более скромной семьи, и его основные интересы были связаны с внутренней политикой. Его твердые симпатии к сионизму и Израилю сказались на выборе друзей и советников, среди которых были такие сторонники Израиля, как Эйб Фортас, которого он назначил судьей Верховного суда217, Артур Голдберг, Макджордж Банди, Кларк Клиффорд и братья Юджин и Уолтер Ростоу. Все они были верными поборниками еврейского государства, вынужденными при Кеннеди в какой-то мере сдерживать свою предвзятость218. Другие ярые поклонники Израиля, которые были лично близки Джонсону, также являлись крупными спонсорами Демократической партии, например Авраам Фейнберг и Артур Крим219. Жена последнего, доктор Матильда Крим, известный ученый, в молодости занималась контрабандой оружия и взрывчатки для ревизионистской сионистской террористической группы Иргун220. Хотя Джонсон унаследовал большинство советников Кеннеди по вопросам внешней политики, в администрации, возглавляемой новым президентом, имеющим меньше опыта и уверенности в мировых делах, чем предшественник, они имели значительно большее влияние. Эти политические и личностные факторы, вместе взятые, в течение трех лет, предшествовавших войне 1967 года, подготовили почву для последующей смены политического курса США.

Израиль, в свою очередь, был поколеблен мощным американским противодействием суэцкой авантюре 1956 года. Готовясь первыми нанести удар по арабским военно-воздушным силам в 1967 году, лидеры Израиля решили сначала получить отмашку от американцев, и они действительно ее получили. Решающий обмен мнениями произошел на встрече в Вашингтоне 1 июня 1967 года, во время которой глава Моссада, службы внешней разведки Израиля, генерал-майор Меир Амит, сообщил министру обороны Макнамаре о своем намерении рекомендовать израильскому правительству начать атаку. Генерал попросил у министра гарантий, что реакция Соединенных Штатов не будет негативной. По словам Амита, Макнамара ответил «хорошо» и пообещал доложить президенту; он только спросил, как долго продлится война и какие потери может понести Израиль221. Военные и разведка уже сообщили Джонсону и Макнамаре, что арабы не собираются нападать и что Израиль в любом случае, скорее всего, одержит разгромную победу. Израильские военные получили «зеленый свет», необходимый для нанесения давно запланированного упреждающего удара222.

США поддержали первый удар Израиля и другими способами. На небольшой встрече арабских чиновников и дипломатов ООН после войны посол Иордании Мухаммед Эль-Фарра заявил, что в преддверии войны он стал жертвой американского двуличия223. Посол Голдберг, по его словам, сообщил арабским представителям, что Соединенные Штаты выступают посредником в урегулировании кризиса и удержат Израиль от нападения, а также призвал их рекомендовать своим правительствам проявлять сдержанность. Администрация Джонсона дала Израилю добро на внезапное нападение, сказал Эль-Фарра, накануне того, как вице-президент Египта прибыл в Вашингтон для переговоров по урегулированию кризиса. По его мнению, арабских послов использовали, чтобы ввести в заблуждение их правительства, позволив Израилю под прикрытием США подготовиться к нанесению первого удара.

Не менее важным было и то, что изменение американской политики позволяло Израилю рассчитывать на то, что президент Джонсон и его советники не допустят повторения нажима, заставившего израильтян отказаться от завоеваний 1956 года. Позиция США 1956 года в отношении контроля Израиля над захваченными арабскими территориями в корне переменилась, что возымело катастрофические последствия для палестинцев. Результатом этой новой терпимости к территориальным завоеваниям Израиля стала резолюция Совета Безопасности № 242. Ее проект был почти полностью составлен постоянным представителем Великобритании лордом Карадоном, но, по сути, она отражала взгляды США и Израиля, а также ослабленное положение арабских государств и их советского покровителя после сокрушительного июньского поражения. Хотя в резолюции № 242 подчеркивалась «недопустимость приобретения территории путем войны», она увязывала любой уход Израиля с заключением мирных договоров с арабскими государствами и установлением надежных границ. На практике это означало, что любой вывод войск состоялся бы только на определенных условиях и откладывался бы до тех пор, пока арабские государства не согласятся вступить в прямые переговоры с Израилем. В случае с Западным берегом реки Иордан, Восточным Иерусалимом и Голанскими высотами, несмотря на десятилетия эпизодических прямых и опосредованных переговоров, полного вывода войск не происходило более полувека.

Кроме того, увязывая уход Израиля с оккупированных территорий с созданием безопасных и признанных границ, резолюция СБ № 242 допускала возможность расширения границ Израиля в соответствии с критерием безопасности, определяемым самим Израилем. Впоследствии региональная сверхдержава, обладающая ядерным