Надвигающийся кризис: Америка перед Гражданской войной, 1848-1861 - Дэвид Поттер

праве собственности Техаса на восточную часть верхней долины Рио-Гранде (на территории нынешней Нью-Мексико) был сложным. Он требовал тщательных переговоров между Соединенными Штатами и Техасом, и с этим не следовало торопиться. Но в рамках своего плана по урегулированию территориальных разногласий Тейлор стремился сделать Нью-Мексико штатом. Поэтому в мае он направил в Санта-Фе своих агентов для организации конституционного съезда, и эти агенты в своих планах организации рассматривали спорную территорию как часть Нью-Мексико. Хотя Тейлор отказался от намерения прибегнуть к односторонним действиям, похоже, что он намеревался создать ситуацию, при которой спорная территория будет функционировать как часть Нью-Мексико. Когда этот факт стал очевиден, Техас едва не взорвался. Гневные протесты осудили «раздел» Техаса. Губернатор, поддерживаемый южными правозащитниками по всему Югу, бросил вызов Тейлору, предпринял шаги по организации спорного региона в техасские графства и разработал планы по отправке техасских войск для изгнания федерального гарнизона из Нью-Мексико. Сэм Хьюстон заявил в Сенате, что Техас никогда не попустит воссоединение, но если техасским солдатам придётся сражаться с армией Соединенных Штатов, чтобы защитить территорию, принадлежащую Техасу, они, конечно, сделают это.

К концу июня южане узнали, что на съезде в Нью-Мексико была принята конституция, которая уже направлялась в Вашингтон. В последней попытке остановить безумный, по их мнению, курс Тейлора, южные виги направили комитет для переговоров с ним. Но он остался непреклонен и дал понять, что намерен продолжать реализацию своих планов по принятию Нью-Мексико в качестве штата с включением в него спорного региона, по крайней мере, на временной основе. Он заявил, что применит силу, чтобы подавить любое сопротивление, которое могут вызвать его действия.[169] Именно в этом вопросе, а не в своём отношении к компромиссу в целом, Тейлор наиболее ярко продемонстрировал своё безразличие к опасностям ситуации. Территориальная проблема в целом возникла не по его вине, и предложенное им решение получило одобрение со стороны некоторых компетентных современников во время кризиса и некоторых компетентных историков много позже. Но он сам спровоцировал кризис в Нью-Мексико своей поспешной попыткой отдать спорную территорию новому штату до того, как были урегулированы давние и решительно поддержанные претензии соседнего штата. События вскоре должны были показать, что риск, на который пошёл Тейлор, был излишним и что желаемое им пограничное урегулирование могло быть легко достигнуто с помощью такта, денег и терпения. Но Тейлор, отказываясь видеть такую возможность, упорно продолжал политику, которая, если бы она продолжалась до конца, вполне могла бы привести к войне.

Таким образом, пока Клей пытался преодолеть один кризис, казалось, что в другом месте разразился другой, ещё более взрывоопасный. Но в ночь на 4 июля Тейлор заболел, а через пять дней умер. К Кэлхуну смерть пришла как некая кульминация и почти по назначению, а к Тейлору — внезапно и безотносительно, как одно из тех посторонних событий, которые неожиданно и иррационально меняют ход истории. Однако обе смерти были похожи тем, что, вероятно, способствовали окончательному успеху предложений Клея.

31 июля, почти до того, как новая администрация Милларда Филлмора вступила в свои права, «Омнибус» Клея был вынесен на рассмотрение Сената. Чрезвычайно деликатная ситуация в отношениях между Техасом и Нью-Мексико заставила сенатора Джеймса А. Пирса, который вел законопроект на заседании, предпринять сложный парламентский маневр. На предыдущих сессиях в омнибусный законопроект были внесены поправки о Новой Мексике, которые благоприятствовали притязаниям Техаса на восточную часть Нью-Мексико. Пирс хотел избавиться от этой поправки, и он наивно согласился с предложением сделать это в два этапа — сначала удалить из законопроекта раздел о Новой Мексике, а затем снова включить его без нежелательной поправки. Первый шаг — удаление — удался, но когда Пирс перешел к повторному включению своих заменяющих положений, он обнаружил, что сам устроил себе ловушку. Сначала он проиграл при повторном включении положения о границах Техаса, 28 против 29; затем он проиграл при повторном включении положения о территориальном управлении в Нью-Мексико, 25 против 28. В этот момент противники компромисса с ликованием перехватили инициативу и двинулись к тому, чтобы вычеркнуть принятие Калифорнии. Некоторые южане, рассчитывавшие проголосовать за Калифорнию в составе омнибуса, побоялись сделать это до голосования по другим пунктам, и Калифорния также была исключена. Теперь Юта осталась единственным пассажиром в омнибусе, и этот жалкий остаток был принят 32 голосами против 18.[170]

В конце шести месяцев упорных усилий компромисс Клея потерпел поражение. После голосования ликующие противники примирения были описаны как находящиеся в состоянии восторга — Джефферсон Дэвис ухмылялся, Сьюард танцевал, Уильям Л. Дейтон смеялся, а Томас Харт Бентон торжествовал, что наконец-то победил Клея. Но Кас был несчастлив, а Роберт К. Уинтроп, сменивший Уэбстера, когда тот перешел в кабинет Филлмора, являл собой картину уныния. Сам Клей сидел «меланхолично, как Кай Марий над руинами Карфагена».[171] На самом деле Клей был совершенно измотан; он постоянно работал, отказывая себе в светских удовольствиях, которые так много для него значили, и семьдесят раз выступал в Сенате в защиту своего плана. Через два дня, чувствуя себя на все свои семьдесят три года, он отправился в Ньюпорт, чтобы восстановить силы.[172]

В этот момент Стивен А. Дуглас вышел из кулуаров, где он целенаправленно ждал в течение многих недель, и взял на себя руководство компромиссными мерами. Дуглас отказался работать в Комитете тринадцати, поскольку никогда не верил в «Омнибус» и хотел сохранить себя без обязательств, и Клей согласился на эту меру подстраховки. Несмотря на поражение 31 июля, Дуглас испытывал оправданный оптимизм. Он знал, что тень вето Тейлора всегда висела над «Омнибусом» Клея, но теперь президент Филлмор, антирабовладельческий виг, который когда-то казался южанам единственным пятном на билете Тейлора, оказался дружелюбным к компромиссу. Обратная сторона монеты, которая была ироничной с обеих сторон, начала проявляться, поскольку южные виги нашли в этом нью-йоркском вице-президенте спасителя от судьбы, которую им уготовил их собственный луизианский плантатор под влиянием нью-йоркского сенатора. Кроме того, Дуглас знал, что Клей не смог захватить контроль над партией вигов и не в состоянии возглавить её; решающими будут голоса демократов, и Дуглас был тем человеком, который мог их собрать. Но самое главное, Дуглас придерживался стратегии, совершенно отличной от стратегии Клея. Если Клей полагался на существование большинства в пользу компромисса и поэтому объединял несколько мер вместе, чтобы подкрепить друг друга и сделать вопрос компромиссом в целом, то Дуглас был достаточно проницателен, чтобы понять, что не существует работоспособного большинства в пользу компромисса. Но существовали сильные секционные блоки, в одних случаях северные, в других — южные,