Наследники или ренегаты. Государство и право «оттепели» 1953-1964 - Павел Владимирович Крашенинников

необходим вузу в связи с восстановлением романистической дисциплины. В любом случае скорость, с какой Б. Б. Черепахин связался с А. М. Винавером, удивительна. Совершенно очевидно, что Б. Б. Черепахиным двигало не только желание заполнить вакансию на кафедре, но и мотивы сугубо личного свойства»[215]. Винавер и Черепахин не были знакомы лично, но хорошо знали друг друга как редактор и автор статей в журнале «Право и жизнь».

Мурзин описывает, как Борис Борисович помогает Винаверу прописаться в Свердловске: «…Ходатайство к начальнику районной милиции, составленное, как очевидно, также Б. Б. Черепахиным, было подписано уже не им, а самим директором СЮИ. В письме подробно объясняется, что вузу крайне необходим высококвалифицированный преподаватель римского права, поскольку партия и правительство требуют преподавания этой дисциплины. Ссылка на согласие Наркома юстиции, конечно, присутствует. Районный милицейский чин дал согласие на прописку А. М. Винавера в общежитии преподавателей СЮИ»[216].

Профессор Мария Яковлевна Кириллова рассказывала, как студенты и аспиранты, затаив дыхание, слушали негромкие лекции Черепахина, шепотом называя его «дворянином».

В январе 1945 г. Борис Борисович защитил докторскую диссертацию на тему «Добросовестное приобретение права собственности от лица, не имеющего права на его предоставление».

Толстой указывал: «На свердловский период приходится расцвет научной и организаторской деятельности Черепахина. Он по праву считается родоначальником свердловской цивилистической школы, представленной такими именами, как О. А. Красавчиков, С. С. Алексеев, В. С. Якушев, В. П. Шахматов, В. Ф. Яковлев и др.»[217]. С. С. Алексеев вспоминал: «Для творчества Б. Б. Черепахина характерны не только высокая юридическая культура, отточенность и ясность его выводов и теоретических конструкций, но и научное благородство, уважительное отношение к мнению своих коллег, спокойное и терпимое отношение к взглядам тех авторов, с позицией которых он не был согласен»[218].

По свидетельству его студентов и аспирантов, Борис Борисович жил с женой и дочерью в учебном корпусе СЮИ на улице Малышева, д. 2б, который являлся и общежитием. Их комната находилась на третьем этаже, рядом с комнатой профессора Винавера и комнатами студентов. Борис Борисович и его супруга Ксения Францевна часто приглашали преподавателей и аспирантов заглянуть на чай[219].

В это время государству понадобились знания опытных цивилистов. Как утверждает Д. В. Мурзин, Черепахин активно занимался законопроектной деятельностью: «…В связи с планировавшимся принятием Гражданского кодекса СССР была создана „свердловская группа”, которой было поручено составить заключение и внести свои предложения по вопросам о защите права собственности, многим договорам, обязательствам из причинения вреда и неосновательного обогащения. Б. Б. Черепахин лично разрабатывал проекты глав о договорах перевозки, хранения, поручения, экспедиции, комиссии, активно полемизировал с самим А. В. Венедиктовым по вопросам приобретательной давности». Примерно в это же время выходят его работы «Виндикационные иски в советском праве» и «Юридическая природа и обоснование приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя».

После смерти заведующего кафедрой гражданского права Ленинградского юридического института С. И. Аскназия Черепахина весной 1952 г. пригласили в Ленинград.

Борис Борисович принял приглашение и стал заведующим кафедрой института, а затем после присоединения его к университету – деканом юридического факультета и заведующим кафедрой гражданского права Ленинградского государственного университета.

Переезд в северную столицу и административная деятельность обязывали много работать, впрочем, ему было не привыкать. При этом он не прерывал общения со своими свердловскими коллегами. Например, Сергей Сергеевич Алексеев часто приезжал к своему учителю, который ввел его в круг «старорежимных» профессоров.

«Первым заведующим кафедрой гражданского права и первым деканом восстановленного юридического факультета Ленинградского государственного университета, – вспоминал Ю. К. Толстой, – был А. В. Венедиктов, в 1949 г. удостоенный Сталинской премии за книгу „Государственная социалистическая собственность”. Пост декана Черепахин занимает в течение трех лет, а пост заведующего кафедрой – свыше десяти. Как видите, „колчаковское прошлое” не мешало Черепахину занимать довольно крупные административные посты. Поистине, пути Господни неисповедимы»[220]. Анатолий Васильевич Венедиктов[221] всячески способствовал вхождению Бориса Борисовича в университетские дела.

В ленинградский период жизни Черепахин наряду с административной работой в сфере права занимался редактированием журналов и разного рода научных сборников статей; и та и другая деятельность – не очень заметная, но отнимающая много времени и сил. На собственные (авторские) труды практически не оставалось энергии. Зато научное консультирование, советы, руководство по диссертациям осуществлялись в постоянном режиме.

В то время учениками-аспирантами Бориса Борисовича были М. В. Самойлова (кандидатская работа о праве собственности), В. М. Болотников (исследование института исковой давности) и А. К. Кравцов, у которого первым научным руководителем был выдающийся цивилист Я. М. Магазинер.

Умер Борис Борисович 27 августа 1969 г. в Ленинграде.

Будучи выпускником Казанского университета, Черепахин не только стал продолжателем цивилистической традиции, крупнейшими представителями которой были Д. И. Мейер, Г. Ф. Шершеневич и другие выдающиеся правоведы. Он сумел пронести сквозь Гражданскую войну, диктатуру пролетариата и чудовищные репрессии дух и букву цивилистики. Будучи незаурядным преподавателем, он заронил семена частного права в умы своих студентов, а как выдающийся организатор способствовал возникновению мощнейшей школы правоведов-цивилистов в Свердловске, дальнейшему развитию гражданского права в Ленинграде. Именно о таких людях и писал Некрасов в своем стихотворении «Сеятель»: «Сейте разумное, доброе, вечное…»

§ 5. Кодификатор Константин Горшенин

Горшенин был широко известен в юридическом сообществе Советского Союза как организатор довоенной, военной и послевоенной юстиции. Он лично знал многих коллег по работе в Наркомюсте (Минюсте) и прокуратуре, участвовал в обеспечении проведения Нюрнбергского процесса, руководил и сам занимался законопроектной деятельностью, когда понадобилось, стал главным кодификатором страны.

Константин Петрович Горшенин родился 28 мая (10 июня) 1907 г. в г. Алатырь Симбирской губернии (сегодня это город в Чувашской Республике) в семье рабочего-железнодорожника. В 1914 г. при открытии железнодорожной станции Юдино в Казани семья Горшениных перебралась в Казань, где Константин окончил школу.

В начале 1920-х гг. Горшенин работал с отцом в паровозном депо на станции Юдино Казанской железной дороги, где организовал и возглавил комсомольскую ячейку. С 1925 по 1927 г. учился в Казанском индустриальном техникуме. В 1929 г. заведовал клубом на упомянутой станции, с 1930 г. – член ВКП (б).

В 1929 г. Константин поступил на юридический факультет Казанского университета, но после переезда в Москву перевелся в Московский институт советского права, который окончил в 1932 г. «Константин Петрович учился блестяще, получая по всем предметам самые высокие оценки и проявляя особую склонность к научной и преподавательской деятельности. После завершения учебы он был оставлен в аспирантуре при институте»[222].

Горшенин начал преподавательскую деятельность, читал лекции по советскому трудовому праву, в 1934 г. стал заместителем директора по научной и учебной работе Московского института советского