Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2019–2020 читать книгу онлайн
Перед тем, как перейти к непосредственно рассмотрению вопроса о Большом терроре, нужно оговорить два важных момента.
Первый. Самого по себе факта Большого террора, расстрелов по приговорам несудебного незаконного органа 656 тысяч человек и заключению в лагеря на срок 10 лет еще примерно 500 тысяч человек, т. е. тяжелейшего преступления перед народом СССР, как факта не существует по определению. Некоторые особенно отмороженные правозащитники до сих пор носятся с идей проведения процесса над КПСС (правильней будет — ВКП(б)) по типу Нюрнбергского. Эту идею я поддерживаю, голосую за нее обеими руками. Я страстно желаю, чтобы на открытый судебный процесс были представлены те доказательства репрессий 37–38-го годов, которые наши профессиональные и не очень историки считают доказательствами массовых расстрелов и приговоров к 10 годам заключения более чем миллиона ста тысяч граждан СССР. Даже на процесс, который будут проводить судьи нынешнего нашего государства. Но моё желание никогда не сбудется. Попытка провести такой процесс уже была, уже были подготовлены доказательства, которые сторона, обвинявшая КПСС в преступлениях, хотела представить на суд. Да чего-то расхотела. А пока такой процесс не состоялся, пока не дана правовая оценка тем доказательствам, которые свидетельствуют о масштабных репрессиях 37–38-го годов, факт Большого террора любой грамотный историк может рассматривать только в виде существования этого факта в качестве политического заявления ЦК КПСС, сделанного в 1988 году. Мы имеем не исторический факт Большого террора, а исторический факт политического заявления о нем. Разницу чувствуете?
Второе. Историки в спорах со мной применяют один, убойный на их взгляд, аргумент: они работают в архивах, поэтому знают всю правду о БТ, а я — «диванный эксперт», в архивы не хожу, поэтому суждения мои дилетантские. Я, вообще-то, за столом работаю, а не на диване — раз, и два — оценивать доказательства совершенных преступлений, а БТ — это преступление, должны не историки, а криминалисты. Занимаясь вопросом БТ до того, как доказательствам его существования дана правовая оценка, историки залезли за сферу своей компетенции. Я себя к профессиональным историкам не причислял никогда и не причисляю, зато я имею достаточный опыт криминалиста. Как раз не та сторона в этом вопросе выступает в роли дилетанта.
Как раз именно потому, что я имею достаточный опыт криминалиста, я категорически избегаю работы в архивах по рассматриваемому вопросу. По нескольким причинам. Я сторона заинтересованная, я выступаю в качестве адвоката, и не стесняюсь этого, сталинского режима. Заинтересованная сторона в архив должна заходить и документы в нем изучать только в ситуации, приближенной к условиям проведения процессуального действия, т. е. в присутствии незаинтересованных лиц, с составлением соответствующего акта.
(П. Г. Балаев, 18 февраля, 2020. «Отрывки из „Большого террора“. Черновой вариант предисловия»)
-
Открепления не дают, врачей в Кургане не хватает. Как и везде. Без открепления не уедешь, потому что на работу нигде не устроишься, тебя ни одна больница не возьмет.
— Еще два года! И на хрена я учился в этом ларьке! — это я его слова передаю, не дословно. Дословно нельзя это на бумагу класть.
* * *
Юрий Иванович Минаев заканчивал институт в 1982 году. Родился он в городе Дальнереченске, вырос и закончил школу в городе Дальнегорске. Туда и мечтал попасть по распределению. Вопрос можно было попытаться решить, лазейки были. Взять отношение из больницы, но это — вилами на воде, на усмотрение комиссии по распределению. Или если есть больной близкий родственник — справку, что требуется уход и ты единственный, на кого родственнику можно надеяться. У Юрия Ивановича жила мать в Дальнегорске, как многие наши матери, работавшие на производстве, она инвалидность себе уже успела «заслужить». Можно было попробовать через местную больницу справку сделать. Народ в стране был, в общем-то, отзывчивый. Нормальный, а не как в антикоммунистических страшилках.
В Дальнегорск мы с Юрием Ивановичем летом на несколько дней в гости к его матери выбирались. Специально за грибами. Город посреди красивейшей и богатейшей дарами тайги. Пятиэтажный, чистенький — загляденье. Первый же наш поход в магазин показал, почему Юрий Иванович хотел туда распределиться — снабжение. Несколько сортов колбасы, сыра, мясо, фрукты в свободной продаже по госцене! Это тогда было фантастикой.
В городе был горно-обогатительный комбинат, продукция которого шла на экспорт. Валюта. Государство четко показывало, что ему интересны те, кто приносит прибыль. Особенно в валюте. Остальные — как-нибудь выживут.
Единственное — там выбросы с горно-обогатительного комбината были такими, что несколько сопок вокруг города стояли лысыми. Елки-сосны засохли. Зима еще как в Магадане. Зато и районный коэффициент повыше, зарплата больше.
Но шестикурсников, учившихся раньше одним курсом, разбитым на два потока, поделили на будущих терапевтов, хирургов и гинекологов, потоки и группы перемешали. Те, кто раньше почти не сталкивался друг с другом, оказались в соседних или даже в одной группе. И Юрий Иванович познакомился с Еленой Николаевной Гусевой.
Потом он шутил, что женился по моему совету. Действительно, так и спрашивал:
— Петруха, как скажешь, так и сделаю. Скажешь жениться — женюсь. Скажешь — нет, значит — нет.
Конечно, если бы я ему отсоветовал, то он все-равно женился бы. Просто шутил. Лена Гусева была из тех достаточно редких девушек, пройдя мимо которой, ты потом всю жизнь будешь жалеть, что не остановился. Юрию Ивановичу можно было только завидовать. Ему и завидовали, по курсу поползли слухи, что он женится на Гусевой ради распределения во Владивосток и квартиры. Щепетильный Минаев заметно переживал.
Как там у Булгакова в «Мастере и Маргарите» про квартирный вопрос? Роман был в те годы популярным, мне кажется, в основном из-за этой фразы Воланда.
Лена Гусева студенткой тоже работала фельдшером на «Скорой», жила вдвоем с матерью, инвалидом, если точно помню, первой группы. Матери требовался уход, поэтому с распределением во Владивосток дочери вопросов не возникало. Естественно, и мужа Елены Николаевны должны были во Владивосток распределить.
Вот именно то, что предстояло жить с тёщей в одной квартире, еще до шутливого вопроса ко мне, тормозило процесс предложения женихом невесте руки и сердца. Юрий Иванович долго не решался.
К счастью, мать Елены Николаевны, тетя Галя, оказалась замечательнейшей женщиной. Ужились. Не без проблем, но ужились.
Не знаю почему, но я тете Гале особенно нравился, всегда ждала меня в гости. Она и внешне, и манерами, и юмором напоминала Фаину Раневскую. Мы с ней часами сидели на кухне, курили «Беломор» и о чем только не болтали.
К сожалению, когда я познакомил с четой Минаевых свою жену, тети Гали уже не стало. Но Минаевы для моей жены — самые лучшие на свете люди. Юрий Иванович для нее вообще — идеал.
Казалось бы, проблем с распределением Минаева быть не должно. По закону его обязаны были распределить по месту жительства жены. Тем более, что с врачебными вакансиями во Владивостоке тоже проблем не было. Распределили в… город Артем участковым терапевтом. Только через год получилось переиграть.
Такое впечатление, что партийные крысы, сидевшие в комиссиях, специально делали всё, чтобы люди их ненавидели.
В 1983 году у Минаевых родилась дочь, моя крестница Настя. Квартира у них была — двухкомнатная хрущевка. Тете Гале, как инвалиду, была положена отдельная комната. Т. е., жилплощадь семье надо было расширять. СССР жил после рождения Насти еще 8 лет. Кто вам рассказывает сказки, как давали квартиры в Советском Союзе, рождались дети — давали квартиры еще просторней? Кому давали, а кто и перетопчется.
Само собой, завести еще одного ребенка в таких условиях — это свести раньше срока в могилу больную мать. А потом — ушло время. Это только Алла Пугачева в 60 лет какие-то зародыши себе в матку вживляла, нормальные люди так не делают.
Конечно, трагического у Минаевых ничего не было. Счастливая семья. Вот в 2007 году я встретил во Владивостоке своего одногруппника, хирурга-травматолога. Он был местный. Жил с матерью в кирпичном полубараке сталинских времен, в одной комнате. С удобствами на улице. Так он там с семьей в 2007 году и жил.
Сегодня тоже, кто-то покупает квартиры, а кто-то — перетопчется. Разница принципиальная есть хоть на миллиметр?
Нет, есть, конечно. В правящей КПСС были все члены КПСС, а в правящей «Единой России» — почти все бывшие члены КПСС. Принципиальная разница.
* * *
Позвонил однокурсник, который тогда был на Конференции. Кое-что уточнил. Сейчас подправлю.
А вообще — студенческие годы, несмотря на всё, лучшие годы жизни. Да и нынешние студенты живут не так, как себе представляют те, кто не может заснуть без молитвы с проклятиями в адрес Путина. Путин — Путиным, капитализм — капитализмом, но молодость — она и есть молодость. Только я ведь пишу не о том, как мы в юности весело время проводили.
Первым экзаменом весенней сессии после третьего курса мы сдавали предмет «Пропедевтика внутренних болезней». Один из моих самых любимых предметов. Вообще, для врача главные предметы — нормальная физиология, патологическая физиология и пропедевтика. Не зная их, врач получает не диплом лекаря, а удостоверение убийцы. И там зубрить наизусть бесполезно. Нужно понимать и представлять.
Я сдавал первым в группе, взял билет и, не глядя в него, вызвался
