Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2019–2020 читать книгу онлайн
Перед тем, как перейти к непосредственно рассмотрению вопроса о Большом терроре, нужно оговорить два важных момента.
Первый. Самого по себе факта Большого террора, расстрелов по приговорам несудебного незаконного органа 656 тысяч человек и заключению в лагеря на срок 10 лет еще примерно 500 тысяч человек, т. е. тяжелейшего преступления перед народом СССР, как факта не существует по определению. Некоторые особенно отмороженные правозащитники до сих пор носятся с идей проведения процесса над КПСС (правильней будет — ВКП(б)) по типу Нюрнбергского. Эту идею я поддерживаю, голосую за нее обеими руками. Я страстно желаю, чтобы на открытый судебный процесс были представлены те доказательства репрессий 37–38-го годов, которые наши профессиональные и не очень историки считают доказательствами массовых расстрелов и приговоров к 10 годам заключения более чем миллиона ста тысяч граждан СССР. Даже на процесс, который будут проводить судьи нынешнего нашего государства. Но моё желание никогда не сбудется. Попытка провести такой процесс уже была, уже были подготовлены доказательства, которые сторона, обвинявшая КПСС в преступлениях, хотела представить на суд. Да чего-то расхотела. А пока такой процесс не состоялся, пока не дана правовая оценка тем доказательствам, которые свидетельствуют о масштабных репрессиях 37–38-го годов, факт Большого террора любой грамотный историк может рассматривать только в виде существования этого факта в качестве политического заявления ЦК КПСС, сделанного в 1988 году. Мы имеем не исторический факт Большого террора, а исторический факт политического заявления о нем. Разницу чувствуете?
Второе. Историки в спорах со мной применяют один, убойный на их взгляд, аргумент: они работают в архивах, поэтому знают всю правду о БТ, а я — «диванный эксперт», в архивы не хожу, поэтому суждения мои дилетантские. Я, вообще-то, за столом работаю, а не на диване — раз, и два — оценивать доказательства совершенных преступлений, а БТ — это преступление, должны не историки, а криминалисты. Занимаясь вопросом БТ до того, как доказательствам его существования дана правовая оценка, историки залезли за сферу своей компетенции. Я себя к профессиональным историкам не причислял никогда и не причисляю, зато я имею достаточный опыт криминалиста. Как раз не та сторона в этом вопросе выступает в роли дилетанта.
Как раз именно потому, что я имею достаточный опыт криминалиста, я категорически избегаю работы в архивах по рассматриваемому вопросу. По нескольким причинам. Я сторона заинтересованная, я выступаю в качестве адвоката, и не стесняюсь этого, сталинского режима. Заинтересованная сторона в архив должна заходить и документы в нем изучать только в ситуации, приближенной к условиям проведения процессуального действия, т. е. в присутствии незаинтересованных лиц, с составлением соответствующего акта.
(П. Г. Балаев, 18 февраля, 2020. «Отрывки из „Большого террора“. Черновой вариант предисловия»)
-
После 19-го съезда КПСС — один из секретарей ЦК. Секретарь ЦК! Суперэлита партии. Офигеть!
Когда умер Сталин и такие члены ЦК, секретари обкомов-крайкомов-республик, захватив власть в партии, столкнулись с сопротивлением старой гвардии, Леонид Ильич неожиданно оказался выдавленным из Секретариата. Можно предполагать, что его фигуру молодая поросль троцкистов уступила сталинцам, как компромиссную. Почему именно его фигура? Наверно, не только я заметил в его жизненном пути что-то гниловатое. Маленков не глупее меня был, во всяком случае.
Брежнев перешел на должность главного политработника в ВМФ. Запорожский моряк. После объединения военно-морского и военного министерств в министерство Обороны его должность была ликвидирована и он остался без работы. Обратился с письмом к Г. М. Маленкову с просьбой пристроить. Полагаю, знал, кто его карьеру партийного вождя обрубает. Маленков засунул его заместителем начальника Главпура МО.
Казалось бы, там он и должен был встретить старость и пенсию. Но его в 1954 году ставший к тому времени Первым секретарем ЦК КПСС Н. С. Хрущев двигает в Казахстан, на освоение Целины.
Будет кто-то спорить с тем, что Хрущев и Брежнев входили в одну команду? Или не заметно некоторым, что своей партийной карьерой Брежнев обязан троцкисту Хрущеву?
А потом и Никита Сергеевич был ему обязан. В 1957 году именно Леонид Ильич первым бросился в бой с «антипартийной группой» за своего шефа.
Как же тогда быть со смещением Хрущева, инициатором которого был Брежнев?
Вот теперь время привести один обещанный мною документ.
«20.07.43 г. Вам дорогой Лазарь Моисеевич, мой горячий фронтовой привет!
Вчера к нам в армию прибыла группа лекторов ЦК ВКП(б) во главе с тов. Митиным. Это большая помощь. Мы с тов. Митиным сегодня ночью прибыли на „Малую Землю“, это та земля, которая бригадами организованными Вами, в феврале отвоевана у врага. Сегодня тов. Митин сделал доклад для руководящего состава войск десантной группы. После доклада долго беседовали о боевых делах и конечно тепло вспоминали Вас и Ваше участие в подготовке десанта. Сейчас о „Малой Земле“ поется много песен, сложено немало рассказов и написано много стихов. Товарищи пишут Вам письма, я присоединяю свои чувства к их словам и сам пользуюсь случаем поездки тов. Митина пишу эти строки на „Малой Земле“. Работаю начальником политотдела 18 А. работой доволен это стихия. Не забыл всех Ваших указаний и школы совместной работы. Здоровье хорошее. Товарищи Гордеев, Потапов, Видов, Бушев, Косоногов, Рыжов, все на „Малой“ все передают Вам свой горячий привет. Командует тов. Лиселидзе тов. Колонин член ВС Павловский нач-к штаба. Подробно с нашими делами познакомился тов. Митин, наша просьба к нему передать Вам все что он увидел и что ему передавали для Вас.
С приветом уважающий Вас Л. Брежнев» (орфография сохранена)
Фотокопия этого письма приложена к книге Л. М. Кагановича «Мой 20-й век».
Только в «Малой Земле» Л. И. Брежнева о Лазаре Моисеевиче, о его участии в подготовке десанта нет ни единого слова. Ни разу в жизни больше Лёня не вспоминал о действительном организаторе обороны Кавказа. Всё забыл. Я даже не говорю о том, чтобы направить поздравление ко Дню Победы человеку, который столько для нее сделал. Уж, во всяком случае, побольше начальника политотдела армии. Таких людей называют гнидами. А на посту Генерального Секретаря ЦК КПСС — это гнида ГЕНЕРАЛЬНАЯ.
И сборище этих гнид, когда Хрущев стал ей неудобен, сожрала по инициативе Брежнева гниду-Хрущева. Обычное поведение подобных типов.
Троцкизм. (из черновых набросков к книге)
10 апреля, 2019 https://p-balaev.livejournal.com/2019/04/10/
Говорят, что фронтовики не любили рассказывать о войне. Интересно, а много у фронтовиков расспрашивали о ней? Нет, некоторых расспрашивали. К нам в школу на «День мужества» (так он, кажется, назывался) постоянно ходил один фронтовик. Рассказывал, как он страдал, попав в плен, в концлагере. Мой дед, Павел Карпович Балаев, про этого фронтовика говорил, что он в первый же день на фронте, будучи часовым, пошел за угол штаба по нужде и его там прихватила немецкая разведка. Всю войну он в плену и провел.
А моего деда в школу не приглашали рассказывать. Не приглашали моего дядьку Васю Гаврика, воевавшего в танковом десанте. Младшего брата деда, Николая Карповича Балаева, закончившего войну командиром роты, не приглашали в школу. Почему? Это сейчас точно уже нельзя выяснить, наверно потому, что они, как и другие настоящие фронтовики, были своеобразными диссидентами. Точнее их назвать — сталинистами.
Если в доме моего деда собирались старики и выпивали, то обязательно выпивка сопровождалась — «Артиллеристы, Сталин дал приказ!». Думаю, что если бы в их компании кто-нибудь посмел петь этот марш в переделанном варианте «Артиллеристы, точный дан приказ!», то такому всё лицо разбили бы.
И войну они вспоминали за рюмкой, рассказывая друг другу фронтовые байки и хвастаясь тем, кто из них больше войны видел. Чего им стесняться было воспоминаний боевой молодости? Они ее разве украли у кого-то или за неправое дело воевали?
Самым авторитетным в компании наших сельских фронтовиков был дедовский брат Николай Карпович. Он в селе был вообще авторитетным человеком, несмотря на то, что работал простым плотником. Бывший офицер, фронтовой комроты, из армии его уволили во времена хрущевского сокращения. Мог бы, кажется, пристроиться и на какую-нибудь руководящую должность. Но он был почти патологическим правдолюбом и скандалистом. Как он вообще с таким характером служил до сокращения в армии — я даже не представляю. Наверно, армия несколько другой была, а потом, сокращая ее, избавились от подобных типов.
Балаевская порода — это поджарые, как гончие, мужики. Все мои родственники по мужской линии словно созданы для военной формы. Но дед Коля — это было нечто. Он даже по улице на работу шел, словно на параде — четкий шаг, отмашка рук. Выправку сохранил такую к старости, какой я никогда за службу в армии ни у одного офицера не видел. Его жена, тетя Нюра, была намного моложе его, что служило поводом для бабских сплетен. К тому же она была очень красивой и модницей. Детей своих у них не было, зато племянники, дети сестры Нюры, были у них за родных.
Жили Николай Карпович с тетей Нюрой (он для меня был дедом, а ее я тетей называл) как-то несерьезно по деревенским меркам, даже корову
