Бабий Яр. Реалии - Павел Маркович Полян
Бабий Яр. Реалии читать книгу онлайн
Киевский овраг Бабий Яр — одна из «столиц» Холокоста, место рекордного единовременного убийства евреев, вероломно, под угрозой смерти, собранных сюда якобы для выселения. Почти 34 тысячи расстрелянных всего тогда за полтора дня — 29 и 30 сентября 1941 года — трагический рекорд, полпроцента Холокоста! Бабий Яр — это архетип расстрельного Холокоста, полигон экстерминации людей и эксгумации их трупов, резиденция смерти и беспамятства, эпицентр запредельной отрицательной сакральности — своего рода место входа в Ад. Это же самое делает Бабий Яр мировой достопримечательностью и общечеловеческой трагической святыней.
Жанр книги — историко-аналитическая хроника, написанная на принципах критического историзма, на твердом фактографическом фундаменте и в свободном объективно-публицистическом ключе. Ее композиция жестко задана: в центре — история расстрелов в Бабьем Яру, по краям — их предыстория и постистория, последняя — с разбивкой на советскую и украинскую части. В фокусе, сменяя друг друга, неизменно оказывались традиционные концепты антисемитизма разных эпох и окрасок — российского (имперского), немецкого (национал-социалистического), советского (интернационалистского, но с характерным местным своеобразием) и украинского (младонационалистического).
2 марта ракетой накрыло еврейское кладбище в Белой Церкви, а 9 мая — в Глухове под Сумами — то самое, где среди сотен фамильных камней больше столетия уберегалась — и убереглась! — братская могила жертв еврейского погрома 1918 года с памятным знаком об этом (а это большая редкость на Украине: подумаешь, погромы!)[1369].
В этот же день (точнее, в ночь с 9 на 10 марта) снаряды упали рядом с харьковской синагогой (одной из крупнейших в Европе!), выбив все стекла. В это время в превращенном в бомбоубежище подвале находилось около ста членов общины, лишь по счастливой случайности никто не пострадал. Куда меньше «повезло» синагоге в Бахмуте и обеим синагогам Мариуполя — и той, что на улице Пушкина, и той, что на Георгиевской — обе разделили страшную судьбу своего убитого города[1370].
А в ночь на 7 мая ракета ударила по музею Григория Сковороды в селе Сковородиновка Харьковской области — на малой родине философа, там же он и похоронен.
Какой-то вспышкой сознания высветило в кромешном помрачении стальное зеркало одной из инсталляций будущего мемориала в Бабьем Яру, уже прошитое загодя фашистскими пулями.
Высокоточные шальные ракеты, падая на монастыри, театры, музеи, синагоги, кладбища, базары, больницы и мемориалы Холокоста, цеплялись за колки и терзали единственную струну времени — историю. А та, сбегая вниз по октавам, дребезжала все гнусней и гнусавей, напоминая миру о том, чем реально чреваты отрешенные от культуры бесогоны, мифологемы и метавселенные — озвереньем! расчеловеченьем! налитыми ненавистью бельмами! фонтанчиками крови из сонной артерии! историомором!
Союз некрушимый Кремля и Бандеры...
Просто поразительно, насколько кремлевская имперскость и оуновский национализм, слетая, каждое, со своих катушек, дополняют, питаются и обогащаются друг за счет друга! Насколько они заточены и затачаны друг под друга — оба-два сапога пара!
Друг для дружки они играют незаменимую роль — чтобы не сказать исполняют миссию: простого, удобного и понятного, без тонкостей и околичностей, врага. Ну, где еще России, дон, для своей большой пропагандистской нужды, дон, отыскать себе таких злобных монстров-бандеровцев, дон, в трезубьих наколках, гойда? И где бандеровцам, слава, — для поддержания должного уровня ненависти, слава, — раздобыть таких первоклассных упырей-москалей, изготовившихся к прыжку, слава?!
Для России Украина — хтонический и фантомный альфа-имперский раздражитель, та самая красавица, которую, и не нравясь ей, очень хочется поиметь, дон. Ну уж очень хочется, очень...
И невдомек в Кремле — или некому шепнуть? — что империи как жанр уже вышли из моды, что вместо них — в лучшем случае символические постимперии типа Британского Союза. Что слова поэта о когда-то гибком, а теперь согбенном позвоночнике зверя, с грустью глядящего на «следы своих же лап», применимы и к имперским львам и медведям.
При этом даже сдувшиеся, стершиеся, потерявшие упругость чресл и шамкающие гнилозубым ртом пост-империи, а точнее, экс-метрополии, обязательно должны научиться оставаться сексапильными — уметь притягивать к себе благодарные взоры, стопы и деньги их поднявшихся с колен экс-колоний. Пусть у всего «пост-гарема» останутся только лучшие культурные воспоминания, безвиз и соблазнительные проекты на мирное будущее!
Первой вступила на путь разымперивания Швеция — чуть ли не после Полтавы. Да, фантомные боли еще долго дают о себе знать, и развод, конечно, мог быть и небезболезненным, как, например, у Франции с Алжиром, но он не должен быть ни фиктивным, ни бесконечным! Англия она сегодня и без Индии Англия, а Франция — без Алжира, Италия — без Ливии, Португалия — без Бразилии, Бельгия без Конго и Голландия без Индонезии! И даже Сербия все реже строит из себя вчерашнюю Югославию, постепенно свыкаясь с жизнью без крошечного Косово — по ясной воле очевидного там сегодня большинства. А Гваделупа, Реюньон и Маврикий, заморские территории Франции (ах, марка Гваделупы: незабываемо!): когда им предложили на выбор — выйти из бывшей имперской детской и начать взрослую жизнь или остаться в ней? — все они в голос завопили и проголосили за обратно на горшок, за сладенькое парижево ярмо. Но сами — без лассо, трубы и аркана!
В свете такой дуальности не следует пренебрегать аргументацией каждого из сапогов. Она у них, конечно, лукавая, но у каждого своя.
Так, ферштееры вырвавшегося на свободу и ищущего себя молодого национального государства оправдывают его крайности и эксцессы трудным детством и эмоциональностью — тем, что это все возрастное, пубертатное, а потому простительное. Мол, это коллективный Сашка Билый шумит —пошумит, пошалит и постепенно цивилизуется, и перестанет безобразничать!
Точно?..
Или еще одно, убаюкивающее[1371]: мол, Бандера — и не человек вовсе, а чистый символ — логотип украинского свободолюбия! Ну, а как человек сам Бандера — это патриот-страдалец, заксенхаузенский сиделец, эдакий голубь мира, он и винтовку, может, в руках не держал![1372]
Но ведь и Гитлер сам ни в кого не стрелял, да и Сталин тоже. Оба страшны своей идеологией и людоедскими политическими системами, заставлявшими миллионы других брать в руки оружие и стрелять в кого велят. Таков и Бандера. Про его отношение к чужому свободолюбию лучше не спрашивать: он его ни в грош не ставил, да и свободолюбие своих — украинцев — тоже не ставил ни в грош, если оно отличалось от его, бандеровского. Как и учил великий Донцов: «Украинцы для Украины!».
А про Шухевича и убаюкать нечем: и оружием владел, и щадить никого не щадил, и убивать любил, лично, даже очень. Настоящий герой!
Посол Мельник на той тропе, что мимо Европы
Стране, столь вероломно и брутально атакованной, стране, столь героически сражающейся, конечно же, неприлично делать замечания, покачивать укоризненно в ее сторону головой, строить козу или посылать косые взгляды.
Но один важный нарыв вскрылся и сам — благодаря бывшему послу Украины в Германии Андрею Мельнику, дипломату с внешностью то ли Чехова, то ли Чичерина, но с нутром Небензи. Это он изо всех сил троллил немецкого канцлера Шольца («обиженная ливерная колбаса» и т.п.) и президента Штайнмайера, подозревая их в лицемерии и упрекая за нежелание помочь истекающей кровью Украине.
30 июня 2022 года он дал длинное интервью[1373] популярному подкастеру Тило Юнгу, разработчику формата «Jung und Naiv» («Юн[г] и наивен», игра слов),
