История степей: феномен государства Чингисхана в истории Евразии - Султан Магрупович Акимбеков

Так, по мнению автора, «в действительности образование трёх казахских жузов объясняется историческими условиями кочевого хозяйства. В Казахстане, с точки зрения условий для пастбищно-кочевого хозяйства, имелись три естественные области: западная его часть — с зимовками по берегам Урала и других степных речек запада и летними стойбищами на северо-востоке (современный Актюбинский район): средняя часть — с зимовками на Сары-Су, Чу и в низовьях Сыр-Дарьи и летними стойбищами по Ишиму, Тоболу и Иртышу, и наконец восточная — в современном Джетысу и в восточной части бывшей Сыр-Дарьинской области»[901]. Тут же он делает оговорку, что «конечно, передвижения тюрко-монгольских родов в более ранние эпохи отразились в названиях, отображая господство и взаимоотношения тех или иных групп ханов и феодалов. Но ко времени образования казахских орд эти названия показывали лишь прошлое, а действительные причины невозможности полного политического объединения, конечно, лежали в способе производства»[902]. Здесь Санжар Асфендиаров решил главную для себя задачу — он смог применить марксистскую теорию о первичности производственных отношений к условиям существования и развития казахского традиционного общества.

Первичными, по Асфендиарову, были производственные отношения в рамках существовавшего способа производства. В то время как, с его точки зрения, иерархия казахских жузов по старшинству была обусловлена архаическими пережитками из более ранней эпохи. То есть названия Старший, Средний и Младший могли, конечно, происходить от отношений старшинства или «господства» между различными группами степных «феодалов». В частности тех, кто происходил из числа чингизидов. Однако всё это было заведомо вторичным по отношению к способу производства, в данном случае к трём естественным для Казахстана зонам ведения кочевого хозяйства и не имело практического смысла.

Асфендиаров предложил своего рода компромиссный вариант, который при всей его марксистской обоснованности в некоторой степени учитывал мнение исторической традиции. Несомненно, работа Асфендиарова оказала огромное влияние на развитие казахской исторической мысли в последующие годы. Хотя сам автор был в 1937 году репрессирован и разделил судьбу Тынышпаева, разработанная им концепция обоснования истории Казахстана и вопрос происхождения жузов в рамках формационной теории в той или иной мере продолжает существовать до сих пор.

Следует отметить, что подход к истории в рамках формационной теории позволяет историку оставаться на научных позициях в ситуации, когда по поводу тех или иных событий нет прямых указаний источников. В противном случае ему приходится вступать на достаточно зыбкую почву интерпретации истории. Поэтому даже в новой ситуации гораздо проще остаться в рамках прежней теоретической базы. Так получилось и с вопросом о происхождении казахских жузов.

Весьма любопытно, как в одной из классических работ по истории Казахстана Ирины Ерофеевой «Хан Абулхаир» автор даёт такое общее определение происхождения казахских жузов. Это определение весьма близко к естественно-исторической версии, предложенной Асфендиаровым. При этом автор отмечает, что данная версия была разработана ранее известными учёными Асфендиаровым, Юдиным, Масановым и другими. «Суть её в том, что происхождение казахских жузов было связано с географическим фактором — естественным выделением в географическом пространстве Казахстана трёх частей: Семиречья, Западного Казахстана (на запад от Мугоджарских гор) и Восточного Казахстана, расположенного к востоку от южных предгорий Уральских гор. Для каждой из этих зон была характерна определённая специфика культурно-исторических процессов. Соответственно, жузы представляют собой исторически сложившиеся этнотерриториальные объединения казахов-кочевников, отличающиеся друг от друга некоторыми параметрами этногенеза, социально-экономической жизни, быта и культуры составляющих их групп кочевого населения»[903]. Сразу бросается в глаза, что между версиями Асфендиарова 1935 года и Ерофеевой 1999-го нет существенной разницы. Автор просто принимает существующую версию как данность, как факт. Перед автором и не стояло такой задачи, как анализ происхождения казахских жузов, но Ерофеева не могла и просто обойти данную проблему.

В то же время следует обратить внимание на приведённое Ерофеевой дополнение к предложенному определению, которое объясняет принцип деления жузов на Старший, Средний и Младший. С её точки зрения, это происходит «по принципу генеалогического старшинства, то есть хронологической последовательности образования этих этнотерриториальных объединений»[904]. Здесь мы наблюдаем серьёзное отличие от приведённого ранее аналогичного дополнения в версии Асфендиарова.

Он полагал, что прошлые взаимоотношения между степными феодалами, которые вполне могли иметь происхождение от Чингисхана, в принципе могли оказывать своё влияние на деление жузов по старшинству. Он просто считал, что этот древний пережиток уже не играл важной роли в момент образования казахских жузов. Тем самым в версии Асфендиарова проявлялся определённый компромисс интересов естественно-исторической и легендарно-исторической версий происхождения казахских жузов. Однако этот компромисс вносил некий дискомфорт в стройность естественно-исторической версии. В варианте же Ерофеевой этого компромисса уже нет.

Ерофеева развивает дальше логику, предложенную Асфендиаровым и другими учёными. Раз жузы это в первую очередь объединения, образованные на основе экономико-географического фактора, то естественно было бы предположить, что и принцип старшинства также зависит от данного фактора. Отсюда следует вывод, что старшинство определяется временем образования того или иного жуза. Следовательно, по версии Ерофеевой, Старший жуз образовался первым, вторым образовался Средний и лишь потом Младший.

Естественно-географический и временной фактор образования казахских жузов в изложении Ерофеевой выглядят достаточно убедительно и доказательно. На первый взгляд самый серьёзный аргумент в поддержку данной теории заключается в том, что первые казахские ханы Джанибек и Гирей основали первое казахское государственное образование как раз в Семиречье. Здесь позднее оформился Старший казахский жуз. Следовательно, согласно логике авторов естественно-географической или естественно-исторической версии, политическая организация шла следом за организацией экономической. По мере распространения казахских родов и племён на всю территорию Казахстана с востока на запад шёл процесс постепенного образования жузов как экономической формы хозяйственного освоения территории. То есть, с точки зрения формационной теории, политический, а значит, случайный фактор является несущественным, он не может влиять на естественные процессы.

Интересную версию происхождения жузов в своих исследованиях предложил Турсун Султанов, в целом оставаясь при этом в рамках формационной теории. В 1982 году в работе «Кочевые племена Приаралья в XV–XVI вв.» он писал: «Мы полагаем, что тут речь идёт о последовательной смене одной формы организации казахского общества другой, а именно улусной системы жузами. Смена форм, причины которой нам не ясны, исторически могла произойти в течение второй половины XVI в. и была, видимо, закреплена на рубеже XVI–XVII вв., чему в значительной степени способствовал переход в этот период в руки казахских владетелей значительного числа туркестанских городов и крепостей. Султаны-градоправители XVII в. соответствуют, видимо,