Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2019–2020 читать книгу онлайн
Перед тем, как перейти к непосредственно рассмотрению вопроса о Большом терроре, нужно оговорить два важных момента.
Первый. Самого по себе факта Большого террора, расстрелов по приговорам несудебного незаконного органа 656 тысяч человек и заключению в лагеря на срок 10 лет еще примерно 500 тысяч человек, т. е. тяжелейшего преступления перед народом СССР, как факта не существует по определению. Некоторые особенно отмороженные правозащитники до сих пор носятся с идей проведения процесса над КПСС (правильней будет — ВКП(б)) по типу Нюрнбергского. Эту идею я поддерживаю, голосую за нее обеими руками. Я страстно желаю, чтобы на открытый судебный процесс были представлены те доказательства репрессий 37–38-го годов, которые наши профессиональные и не очень историки считают доказательствами массовых расстрелов и приговоров к 10 годам заключения более чем миллиона ста тысяч граждан СССР. Даже на процесс, который будут проводить судьи нынешнего нашего государства. Но моё желание никогда не сбудется. Попытка провести такой процесс уже была, уже были подготовлены доказательства, которые сторона, обвинявшая КПСС в преступлениях, хотела представить на суд. Да чего-то расхотела. А пока такой процесс не состоялся, пока не дана правовая оценка тем доказательствам, которые свидетельствуют о масштабных репрессиях 37–38-го годов, факт Большого террора любой грамотный историк может рассматривать только в виде существования этого факта в качестве политического заявления ЦК КПСС, сделанного в 1988 году. Мы имеем не исторический факт Большого террора, а исторический факт политического заявления о нем. Разницу чувствуете?
Второе. Историки в спорах со мной применяют один, убойный на их взгляд, аргумент: они работают в архивах, поэтому знают всю правду о БТ, а я — «диванный эксперт», в архивы не хожу, поэтому суждения мои дилетантские. Я, вообще-то, за столом работаю, а не на диване — раз, и два — оценивать доказательства совершенных преступлений, а БТ — это преступление, должны не историки, а криминалисты. Занимаясь вопросом БТ до того, как доказательствам его существования дана правовая оценка, историки залезли за сферу своей компетенции. Я себя к профессиональным историкам не причислял никогда и не причисляю, зато я имею достаточный опыт криминалиста. Как раз не та сторона в этом вопросе выступает в роли дилетанта.
Как раз именно потому, что я имею достаточный опыт криминалиста, я категорически избегаю работы в архивах по рассматриваемому вопросу. По нескольким причинам. Я сторона заинтересованная, я выступаю в качестве адвоката, и не стесняюсь этого, сталинского режима. Заинтересованная сторона в архив должна заходить и документы в нем изучать только в ситуации, приближенной к условиям проведения процессуального действия, т. е. в присутствии незаинтересованных лиц, с составлением соответствующего акта.
(П. Г. Балаев, 18 февраля, 2020. «Отрывки из „Большого террора“. Черновой вариант предисловия»)
-
В их представлении, в представлении банальных неудачников с несложившейся жизнью и экстраполирующих свою неудавшуюся жизнь на всю планету Земля, при капитализме нет ничего, кроме эксплуатации. Нет ни развития общества, ни развития науки, искусства, литературы, кино, развития техники… ничего, кроме угнетения и эксплуатации.
У них всё только деградирует и деградирует. Всё современное искусство они видят только в прибитой к брусчатке гвоздем мошонке какого-то придурка или в пьесе с голыми задами, поставленной явным извращенцем. Ничего другого они не замечают. Их искалеченные возрастными изменениями мозги не могут смириться с тем, что современная молодежь увлекается современной эстрадой, а не кумиром их молодости — Эдитой Пьехой. А уж смартфон в руках едущей в метро девчонки — это совсем разложение и деградация. Книгу, дура, в метро читай! Камю, как героиня «Москва слезам не верит»!
А уж если женщина в выходные отдыхает от рабочих будней, гуляя по магазинам, занимаясь шопингом — это совсем разложившаяся мещанская тварь-потребительница. Как будто эта женщина, купив какую-нибудь тряпку или безделушку, лично из их кармана вытащила деньги.
При этом, обвиняя современную молодежь в мещанском разложении, сами они больше всего вспоминают из советского прошлого… жратву. Вкусную докторскую колбасу.
Вот эта почти иррациональная ненависть неудачников-маразматиков к современному обществу и его людям, специально подогреваемая специально обученными пропагандистами, маскирующимися под марксистов, против социализма делает больше, чем вся либероидная шваль. А точнее, они работают в одном направлении — против социализма и коммунизма.
Разумеется, я не говорю о таких родимых пятнах капитализма, как преступность, проституция, наркомания, коррупция… Извините, но эти родимые пятна в позднем СССР блестели, как надраенные солдатские бляхи на ремнях. Наркомании не было? На «Скорой помощи» в 80-е годы из аптечек изъяли даже эфедрин, из которого наркоманы варили «мульку». Проституции? В Урюпинске, конечно, не было. Но побывали бы вы вечером в ресторане портового города! Про коррупцию в обществе, где царил блат, даже считаю неприличным заикаться. Конечно, был только блат, никакой коррупции.
Даже личный автотранспорт им мешает! Пробки же! И загазованность! Опять же — мещанское разложение, индивидуализм, не чувствуется локоть товарища, как в переполненном автобусе. Воспитатели девочек Гретт, ёкарный бабай!
Ничего общего такие взгляды на социализм с самим социализмом не имеют. Сталинское руководство всегда упорно боролось со стремлением некоторых мраксиздов внедрить в коммунизм идеи ограничения личного потребления, прямо называя эти идеи враждебными коммунизму. То, что есть в капитализме прогрессивного, улучшающего жизнь человека, его быт — уйдет и в социализм и при нем будет развиваться дальше. Назвать всё, что происходит при капитализме враждебным человеческой природе, отбросить это и строить общество с чистого листа — значит, подыгрывать антикоммунистической пропаганде. Антикоммунисты любят метафоричные строки «Интернационала» «Весь мир насилья мы разрушим до основанья…» представлять намерением коммунистов действительно отбросить все достижения человеческой цивилизации. Так господа современные коммунизды, представляя капитализм сплошным ужасом, только подыгрывают в этом плане.
Социализм, лишенный цивилизационной базы, построенной при капитализме — это утопия, замок на песке. Даже не замок, а барак. И не на песке, а парящий в воздухе…
* * *
Как будет выглядеть жизнь людей при социализме? Мы сейчас не будем рассматривать аспекты идеологии и отношения между народом и властью в социалистическом государстве. Когда власть представляет интересы трудящихся, а не кучки олигархов, когда ее целью является улучшение жизни народа, а не обеспечение прибылей монополий, то и отношения ее с народом выглядят по сравнению с капитализмом, так скажем, альтернативно.
Мы сейчас о другом, о сугубо «мещанском». Материальном. Вот Кургинян придумал, что когда Хрущев объявил о намерении догнать и перегнать Америку по уровню потребления, то коммунизм стал «колбасным». Вместо чистой и светлой идеи — гнусная колбаса с чесноком. Странно, что члены «Сути времени» с радостью эту кургиняновскую антикоммунистическую подлость заглотили. Им достаточно было взять материалы предвоенных сталинских съездов, прочесть в них речи Сталина, чтобы назвать своего фюрера козлом.
Задачи догнать и обогнать Америку ставились задолго до Хрущева. Сталиным, как это ни странно. Хрущев только дискредитировал социализм, побежав от Америки, в плане роста потребления, в обратную сторону.
Ну, вы сами посудите, если при коммунизме личное потребление людьми «колбасы» будет меньше, чем при капитализме, то на хрена людям такой коммунизм нужен? Для чего им жить и работать тогда, ради межгалактических полетов космонавтов на Андромеду? А, да! Еще ради «социальной справедливости»! Хоть и мало «колбасы», зато мало у всех! Никому не обидно.
Смотрите, с начала ПМВ и до 1929 года, после того, как в США хлынули деньги из воюющих стран Антанты, в Америке и до того вполне динамично развивающейся за счет еще не законченного освоения внутреннего рынка, начался экономический бум. Жизнь американцев, в том числе и простых, фермеров и рабочих, резко начала улучшаться. Тогда Америка начала и автомобилизироваться, автомобиль перестал быть роскошью. Во время ВМВ ситуация повторилась, к тому же после войны Великобритания была вынуждена Штатам открыть свои рынки. Снова начался экономический бум, обозначилась американская мечта, к собственному автомобилю добавился собственный дом. И эта мечта была вполне доступной для обычного американского рабочего.
Вот примерно так когда-то выглядела жизнь народа при социализме в СССР (в материальном плане, еще раз повторяю), так она выглядит в современном социалистическом Китае и так будет выглядеть у нас, если мы восстановим Советскую власть.
С двумя «маленькими» нюансами — социализму не грозят Большие депрессии. Никаких кризисов. К 1929 году американцы неожиданно из своего материального благополучия свалились в такую пропасть, что фотографии их умирающих от голода фермеров стали экспонироваться в музеях Украины, как фото, сделанные в СССР во время Голодомора.
Экономический бум после ВМВ войны тоже сменился рядом кризисов, хоть и не таких жестких. Один из них привел к тому, что маленькие и экономичные японские автомобили нанесли серьезный удар по американскому автопрому, целые города автомобилестроителей до сих пор стоят пустыми, превращаясь в руины. Следующий кризис, ипотечный, оставил бездомными американцев больше, чем, кажется, бездомных в Бразилии имеется.
Социализм такого не знает по определению. От кризисов он гарантирован. Принципы социалистической экономики не допускают их возникновения.
И второй нюанс. То, что при капитализме называется экономическим бумом, т. е. ежегодный рост экономики на 5–6 процентов, рекорд поставили японцы — 9%,
