Музей языков. Конрад Гесснер и книги-полиглоты XVI в. - Михаил Львович Сергеев

знакомство с природой и искусством в иностранных землях компенсировали трудности в распространении информации и формировали личные связи внутри республики ученых. Поездка Гесснера продолжалась с февраля 1533 г. до поздней осени 1534 г. и пришлась на правление Франциска I (1494–1547), покровителя гуманистов, поначалу терпимо относившегося к деятельности протестантской церкви (Pettegree 2002, 109).

В те времена французская грецистика переживала расцвет, одним из ярких событий которого стал выход в 1529 г. в типографии Йодока Бадия первого издания «Комментариев к греческому языку» («Commentarii linguae Graecae») Гийома Бюде (1467–1540); вслед за этим в 1530 г. был основан Королевский коллегиум по образцу институтов в Алкале и Левене[157]. Гесснер упоминает в «Библиотеке» о своих встречах с Бюде[158] – скорее всего, в 1534 г. Первая остановка в Париже была совсем короткой, и уже весной он отправился в Бурж, знаменитый в те годы благодаря правоведу и гуманисту Андреа Альчиато (1492–1550), автору не только комментариев к юридическим текстам, но и поэтических «Эмблем» (1-е изд. 1531 г.)[159]. Кроме того, Альчиато занимался описанием античных надписей в Милане, переводил греческие эпиграммы и Аристофана (см. DBI, 2, 69–77 [R. Abbondanza]). Впрочем, Гесснер вряд ли посещал занятия Альчиато: по крайней мере, упоминания об этом нет ни в его письмах, ни в других известных биографических источниках. Кроме того, по словам Гесснера, доступ к лекциям в Бурже имели только те, у кого водились деньги: к числу таких относился, например, Ганс Якоб Фуггер (1516–1575), в дальнейшем один из покровителей Гесснера (Fischer 1966a, 14–15; Meadow 2002, 189–190). Возможности цюрихского студента поначалу ограничивались скромной стипендией, однако вскоре ему удалось найти дополнительный доход – он стал давать уроки латыни и греческого сыновьям гуманиста немецкого происхождения Мельхиора Вольмара (1497–1561) (ADB, 40, 270–272 [Th. Schott])[160]. В свою очередь, сам Гесснер посещал занятия Вольмара, на которых познакомился с Теодором Безой (1519–1605).

В 1534 г. Гесснер снова оказался в Париже, где слушал лекции профессора греческого языка в Королевском коллегиуме Жака Туссена (ок. 1490–1547)[161]. Впрочем, чьему-либо руководству в науках он предпочел образ занятий автодидакта, погрузившись в чтение древних авторов. Их издания и рукописи имелись в Париже в гораздо большем количестве, чем в Цюрихе[162]. В автобиографии он самокритично описывает этот период учебы:

Стремясь получать от занятий удовольствие, по детской привычке, я менее всего уделял внимание философии и строгим наукам[163], пролистывая без определенной цели разных авторов – греческих и латинских, историков, поэтов, врачей, филологов, иногда логиков и риторов, но, многое пропуская, лишь отдельные книги прочитывал целиком, лаская свой разум переменой и разнообразием чтения; для многих [молодых людей] это становится препятствием, которое не позволяет им преуспеть[164].

Несовершенный образ занятий он объяснял своим восемнадцатилетним возрастом: «В эти годы человек совершенно беззаботен, если у него нет советника или наставника»[165]. Впрочем, несмотря на самокритику Гесснера[166], можно предположить, что для освоения языков, литературы и тем более для изучения библиографии такой способ чтения был чрезвычайно полезным. Потребность в разнообразном чтении особенно ощущалась при занятиях греческим: эллинские авторы, сочинявшие в разных жанрах, использовали разные диалекты (или их смесь), так что их тексты весьма различались на лексическом и грамматическом уровне (см. Palmer 2001, 83–173)[167].

В конце 1534 г. Гесснеру пришлось неожиданно и спешно покинуть Париж. Причиной стало обострение религиозного противостояния, вызванное «делом о плакатах» (affaire des placards): в Париже и других крупных городах Франции ночью были распространены антикатолические листовки, это дало повод для начала ожесточенных гонений на протестантов (см. Прав. энц. 13, 405–411 [Н. И. Алтухова]). Гесснер описал ужасы тех дней в письмах Г. Буллингеру и О. Миконию (Herminjard 1870, 235–240); сам он едва избежал преследования, после того как хозяин дома, в котором Гесснер снимал жилье, нашел у него протестантские книги («труды благочестивых авторов», по словам Гесснера[168]); благодаря помощи, которую оказал брат парижского епископа, он смог бежать в Страсбург вместе с несколькими спутниками[169].

Университет в Базеле, редактирование греческо‑латинского словаря

Для Гесснера по возвращении из Франции нашлась только должность преподавателя грамматики в начальных классах школы. Работа плохо оплачивалась; недостаток средств ощущался тем больше, что в мае 1535 г. Гесснер женился, причем его избранницей была девушка из бедной семьи – Барбара Зингизен. Выбор Гесснера и поспешность его женитьбы не были поняты окружением и городскими властями (см. Hanhart 1824, 44–49)[170]. Однако, благодаря заступничеству О. Микония, в декабре 1536 г. Гесснер вновь получил стипендию, для изучения медицины в Базеле.

Учебный курс в Базельском университете, как было принято в ту эпоху, состоял преимущественно из чтения античных авторов. В самом начале занятий (30 декабря 1536 г.) Гесснер написал письмо Генриху Буллингеру с просьбой приобрести для цюрихской библиотеки греческие комментарии к Аристотелю: у него самого не было возможности покупать необходимые книги по философии (Hanhart 1824, 57–59). Вероятно, именно потребность в научной литературе вновь подтолкнула Гесснера к поиску заработка.

Базель к тридцатым годам XVI в. славился изданием греческих книг[171] – особую известность приобрела типография Иоганна Фробена, с которой долгое время сотрудничал Эразм Роттердамский[172]. В Базеле печатали античных авторов на обоих языках, так что на должность корректоров в типографиях постоянно требовались знатоки греческого; кроме того, нужны были редакторы для подготовки дополненных версий популярных справочников и словарей. Гесснер получил задание от Иоганна Вальдера (ум. 1541), издавшего к тому времени «Историю» Геродиана, «Пир мудрецов» Афинея и собрание сочинений Платона (Hieronymus 2011, № 142, 254, 303): требовалось дополнить греческо-латинский словарь, до этого множество раз выходивший у различных европейских издателей, по новым источникам. В 1537 г. словарь под редакцией Гесснера был напечатан (Lexicon 1537), однако, к удивлению редактора, правка была принята лишь частично, а имя Гесснера в издании вовсе не упоминалось: на титульном листе (с впечатляющей гравированной рамкой) и в предисловии «Ученому читателю» значилось только имя типографа (см. ил. 8).

Библиографическая справедливость была восстановлена лишь в 1545 г., когда Гесснер написал о своей составительской работе в предисловии к новому изданию словаря и в автобиографическом очерке в «Библиотеке» (Bibliotheca universalis 1545, 180a)[173]. Словари 1537 и 1545 гг. продолжили долгую традицию, начатую еще в XV в. трудом Джованни Крастоне (ок. 1437 – после 1497), монахом из ордена кармелитов. Заметным этапом его филологической деятельности стало сотрудничество с миланским издателем Бонаккорсо[174], который одним из первых начал печатать книги на греческом (Proctor 1900, 49)[175]. Кроме греческо-латинского словаря, опубликованного около 1478 г.[176],