История карфагенян - Вернер Хусс

словоупотребление у него встречается впервые. В период организации Карфагенской державы понятие «ливо-финикийцы» использовалось в административном значении и обозначало граждан всех зависимых от Карфагена африканских пунических городов, которые большей частью являлись западнофиникийскими факториями и колониями. Когда карфагеняне в результате II Римской войны были отрезаны от своих опорных пунктов в Северной Африке (и Испании), слово «ливо-финикийцы» начали использовать в новом смысле, с одной стороны, более узком, с другой — более широком. Теперь под ливо-финикийцами понимались все жители Восточного Алжира, Туниса и Ливии. Впервые это понятие появляется в труде Страбона. Это новое понятие, однако, в последующее время подверглось еще некоторым модификациям. Но в этих различных формированиях понятия общим является то, что в нем происхождение окончательно перестало играть какую-либо роль.

6. ВОСХОЖДЕНИЕ К ВЕЛИКОИ ДЕРЖАВЕ (814–8127/480 гг.)

История первых столетий Карфагена полностью скрыта тьмой неизвестности[10]. Мы знаем только, что город после периода стабилизации на основе своих дальних и становящихся все более интенсивными торговых связей, с течением времени все больше поддерживавшихся вооруженной силой, переживал относительно быстрый подъем, который не в последнюю очередь выражается в создании факторий и колоний. Если эту карфагенскую активность можно связать с тем, что со времени правления Тиглатпаласара III (745–727 гг.) Тир подвергался все более усиливающемуся ассирийскому давлению и поэтому его интересы на Западе уже не могли защищаться с требуемой энергией, то было бы, конечно, неприемлемо объяснять карфагенскую экспансию, которая началась, самое позднее, в середине VII в., только слабостью метрополии, тем более что Тир и в последующее время не разрывал свои контакты с западными опорными пунктами; в середине VII в. даже, как кажется, новая волна финикийских колонистов прибыла на Запад. Двигательные силы обширной карфагенской экспансии надо искать, скорее, во внутренних отношениях в Карфагене. Оба потока экспансии, восточнофиникийский и пунический, протекали, кажется, некоторое время в различных руслах. Надо также считаться с возможностью, что и другие западнофиникийские центры, как, например, Утика, тоже проводили экспансионистскую политику. Но именно Карфаген сумел во все увеличивающемся масштабе координировать финикийское экспансионистское движение и создать великую державу.

К сожалению, литературные или эпиграфические источники, которые информировали бы нас о хронологической последовательности карфагенской экспансии, почти полностью отсутствуют. Все-таки у Тимея имеется сообщение, что карфагеняне в 654–653 или 653652 гг. основали поселение Эбее ('jbshm — остров Бес)[11]. В результате они приобрели важный опорный пункт на пути в Испанию.

СИЦИЛИЯ

На Сицилии в период, когда Пентатл из Книда предпринял тщетную попытку поселить родосцев и книдян в районе мыса Лилибей и тем самым также самую западную часть острова передать греческим поселенцам, т. е. во время пятидесятой Олимпиады (580–576 гг.), Карфаген, кажется, еще не обладал никаким влиянием, ибо в это время не вмешался в столкновение, с одной стороны, селинунтян и Пентатла, а с другой, сегестинских элимов и финикийцев из Мотии, Панорма и Солунта. Через несколько десятилетий, а может быть, даже лет после поражения Пентатла ситуация изменилась. Теперь, видимо, западнофиникийские и, возможно, также элимские города, которым угрожала экспансионистская политика греческих городов, особенно Селинунта и Акраганта, запросили вмешательства Карфагена. И карфагеняне оказали эту помощь. Карфагенский генерал Малх (возможно, что до него и другие генералы) с успехом воевал на острове и заложил основы того, что западные финикийцы еще в течение нескольких столетий могли утверждать себя в качестве политической силы. Однако из-за карфагенского вмешательства сицилийские союзники Карфагена лишились части своей прежней независимости. Их регион стал карфагенской сферой влияния. Причину такого развития надо видеть не исключительно, но все же частично и в падении Тира (573–572 гг.): Тир больше не был в состоянии гарантировать защиту своих колоний. «Провинциальный» статус пунических городов Сицилии особенно проявлялся в области внешней политики и в выплате налога.

Возможно, что именно Малх командовал теми войсками, которые разбили жителей Селинунта в сражении, разыгравшемся перед воротами этого города. Может быть, это столкновение привело к заключению соглашения, заложившего основы мирного развития карфагено-селинунитских отношений.

Положение снова изменилось, когда спартанец Дорией после неудачи своего кинипского предприятия, о котором еще пойдет речь, предпринял вторую попытку колонизации. Вместе со своими земляками Фессалом, Паребатом, Келеем и Эврилеоном он высадился на Западе и попытался обосноваться недалеко от подножия горы Эрике. Основанную там апойкию он назвал Гераклеей. Вскоре он натолкнулся на решительное сопротивление сегестинцев, которые призвали на помощь карфагенян. Противоположные интересы столкнулись в битве, в которой спартанцы были разгромлены. Из их предводителей только Эврилеон сохранил жизнь. Позже он завладел Гераклеей Миноей, апойкией селинунтян, а затем на короткое время даже стал тираном Селинунта.

В результате успехов при Кинипе и Эриксе карфагеняне, политика которых в это время являлась, безусловно, экспансионистской, укрепили свои позиции в двух чрезвычайно важных пограничных областях, и на долгое время. Кроме отдельных исключений во время военных столкновений, в следующие столетия ни один греческий завоеватель не пытался укрепиться на земле региона Сирта или в Западной Сицилии.

Среди врагов Карфагена был также Гелон, позже ставший тираном Сиракуз. На контрудар, направленный против столь успешно действующих карфагенян и сегестинцев, он решился, когда еще был тираном Гелы (491–490 — около 485 г.). Мотивы его действия носили, кажется, в основном торгово-политический характер. В качестве союзников он пытался привлечь преимущественно спартанцев, особенно напоминая им о необходимости мщения за смерть Дориея. Но спартанцы были склонны поддержать предприятие Гелона так же мало, как и другие греки метрополии. К нему присоединился, однако, тиран Акраганта Ферон, хотя он и не имел сил, нужных для осуществления планов своего союзника. Война велась с большим напряжением сил. Карфагеняне и сегестинцы, как кажется, не добились в ней решающих успехов, но в целом сохранили свои позиции. Значение войн этого времени состояло в том, что в это время определилось положение дел, какое проявилось во время войны 480 г.

САРДИНИЯ

Определенная вероятность говорит в пользу того, что в середине VI в. карфагеняне использовали армию на Сардинии не для себя, а лишь откликаясь на призыв о помощи западных финикийцев, живших на Сардинии и испытывавших сильное давление туземных сардов, и поэтому не стремились создавать на острове свои опорные пункты или колонии[12]. Их военные акции натолкнулись, однако, на сильное сопротивление: Малх потерпел довольно чувствительное поражение, которое привело к тому, что карфагенское народное собрание постановило изгнать не только его самого, но и всех выживших солдат. Малх отказался подчиниться этому постановлению. Со своими войсками он подошел к Карфагену, осадил и завоевал свой родной город. После убийства десяти сенаторов, которые способствовали изгнанию Малха, в городе установились нормальные политические отношения. Однако политические