Надвигающийся кризис: Америка перед Гражданской войной, 1848-1861 - Дэвид Поттер

альтернативу, когда приключение в Канзасе подошло к неизбежному концу. Но при ближайшем рассмотрении становится ясно, что Аллегенские горы давно привлекали этого странного, замаскированного романтика. Канзас был лишь окольным путем на пути его судьбы. Судя по всему, возможность обосноваться в горах и оттуда начать освобождение рабов в Вирджинии была главной темой обсуждения во время его первой встречи с Фредериком Дугласом, самым известным негром Америки, в 1848 году. Кроме того, дочь Брауна, спустя полвека, утверждала, что план вторжения с гор свободно обсуждался в их доме ещё в 1854 году.[664] Браун собирал информацию о восстаниях рабов уже в 1855 году. Но нет никаких свидетельств о каких-либо четких планах или обязательствах до августа 1857 года, незадолго до своего возвращения в Канзас. В это время он рассказал своему соратнику, английскому солдату удачи Хью Форбсу, о плане вторжения в Виргинию и освобождения рабов, и Форбс поставил под сомнение осуществимость этого плана.[665] Но Браун все равно продолжил реализацию своего проекта, и после ноября он предстал в виде грандиозного и революционного замысла, совершенно не похожего на его участие в домашних войнах в Канзасе. Ему снова нужны были деньги, и на этот раз это был проект, который нельзя было отстаивать перед законодательным собранием. Многие из тех, к кому он обращался ранее, были слишком мягкими, чтобы обращаться к ним по этому вопросу, и Браун презирал робость большинства аболиционистов, в любом случае. Но в Бостоне было несколько человек, которым, как ему казалось, можно было доверять. В январе 1858 года он снова отправился на восток.

В начале февраля он раскрыл свой план Фредерику Дугласу, который был и рабом, и беглецом и реально понимал, о чём идет речь. Дуглас предостерег его от этого плана, но Браун поступил с ним так же, как и со всеми советами, — проигнорировал их.[666] Позже в том же месяце в доме Геррита Смита в Питерборо, штат Нью-Йорк, он изложил Смиту и Франклину Сэнборну план кампании на территории рабовладельцев где-то к востоку от Аллегени, чтобы создать правительство, которое свергнет рабство. Сэнборн точно описал его как «удивительное предложение, отчаянное по своему характеру, совершенно неадекватное по предоставленным средствам» и, как он мог бы добавить, глубоко незаконное по своим целям. Смит и Сэнборн пытались убедить его отказаться от этой идеи, но когда он оказался непреклонен, они поддержали его, и, как он вскоре написал своей семье, «мистер Смит и семья идут со мной на все сто».[667]

Из Питерборо Браун отправился в Бостон, где встретился с пятью своими самыми ярыми сторонниками: Джорджем Л. Стернсом, Франклином Б. Сэнборном, Томасом Уэнтуортом Хиггинсоном, Теодором Паркером и Сэмюэлом Гридли Хау. Им он также рассказал о своём плане, и все они согласились собрать деньги на его поддержку. Эти пятеро, вместе с Герритом Смитом, стали известны как «Секретная шестерка», и именно их довольно ограниченная помощь позволила Брауну нанести удар в Харперс-Ферри.

Эти пятеро запомнились прежде всего как интеллигенты и филантропы: Хау, пионер в области ухода за слепыми и умственно отсталыми; Паркер, унитарианский священник с поразительной эрудицией и ученостью; Хиггинсон, ещё один унитарианец, живший в самом центре браминского общества, в котором он родился, и впоследствии ставший «дорогим наставником» Эмили Дикинсон; Стернс, самый богатый человек в Медфорде, муж племянницы Лидии Марии Чайлд, близкий друг Самнера и покровитель всех добрых дел; Сэнборн, более молодой человек, трудолюбивый, который становился секретарем каждой группы, в которую вступал, и в конечном итоге сделал карьеру, используя свои отношения с великими людьми, которым он поклонялся — Брауном, Хау, Эмерсоном, Торо и Бронсоном Олкоттом. Но в то время все они были известны как необычайно воинственные борцы с рабством. Хау, Хиггинсон и Сэнборн побывали в Канзасе. Стернс был одним из главных организаторов сбора средств на покупку винтовок Шарпса. Паркер возглавлял Бостонский комитет бдительности, который был намерен противостоять закону о беглых рабах с помощью насилия, если ненасильственные методы окажутся безуспешными. Остальные четверо также были его членами. Стернс и Паркер прятали беглецов в своих домах. Хиггинсон, самый крайний из них, лично возглавил атаку, чтобы спасти Энтони Бернса из здания Бостонского суда в 1854 году, а три года спустя он спонсировал «Конвенцию о воссоединении» в Вустере.[668]

В конце концов, известие о рейде в Харперс-Ферри повергло четверых из «Тайной шестерки» в панику при мысли о том, что они могут быть замешаны. Паркер умирал в Европе, и только Хиггинсон устоял, не отказавшись от связи с Брауном, не сбежав и не уничтожив его переписку. Однако даже Хиггинсон в более поздние годы был склонен преуменьшать революционный характер планов Брауна, и на самом деле никогда нельзя было с уверенностью сказать, были ли у него какие-либо тщательно разработанные планы, а если и были, то в какой степени он придерживался их после того, как отправился на Мэриленд. Кроме того, он был настолько скрытен и настолько не доверял некоторым своим сторонникам, что нельзя считать, что он раскрывал свои планы — особенно людям, которые откровенно заявляли, что не хотят знать слишком много подробностей. Таким образом, споры ведутся вокруг трех вопросов: (1) были ли у Брауна определенные планы, (2) раскрывал ли он их и (3) были ли эти откровения понятны тем, кому они были раскрыты. Эти вопросы всегда будут оставлять некоторую ауру неопределенности, но дело в том, что никогда не было столько неопределенности в том, что Браун предлагал сделать, сколько в том, как это интерпретировать. Он предлагал ввести вооруженные силы в Виргинию, собрать рабов, дать им в руки оружие и силой противостоять любым попыткам помешать их освобождению. Такие действия вряд ли могли не привести к кровавому восстанию рабов, и Хау, Смит и Паркер говорили об этом именно в таких выражениях. С другой стороны, можно утверждать, что рабы не прибегали бы к насилию, если бы белые не пытались их подчинить, и в этом случае ответственность за любое насилие несли бы не рабы, а рабовладельцы. Кроме того, можно придерживаться мнения, что Браун намеревался завербовать большое количество рабов и поспешить с ними на север к свободе, а не спровоцировать масштабное восстание в рабовладельческих штатах. Заявления самого Брауна иллюстрируют двусмысленность проекта: вскоре после захвата он утверждал, что освобождение рабов было «абсолютно нашей единственной целью», но уже на следующем дыхании признал, что забрал деньги и часы пленника и что «мы намеревались свободно присвоить имущество рабовладельцев, чтобы осуществить нашу цель».[669] В знаменитой речи по случаю смертного приговора