Бабий Яр. Реалии - Павел Маркович Полян

Стихи Евтушенко Юдина назвала «безмерно, но заслуженно Вами [Шостаковичем. — П.П.] вознесенными, взятыми Вами в телескоп Вашего гения»[711].

Но и власть не унималась. Еще до премьеры Л. Ильичев надавил на самого Евтушенко и «уговорил» его переработать текст «Бабьего Яра». Оправдываясь потом тем, что в этом был единственный шанс спасти премьеру, Евтушенко написал новую редакцию стихотворения.

Но на самой премьере это никак не сказалось: текст прозвучал в версии 1961 года. Но уже на втором и третьем представлениях симфонии в Москве (10 и И февраля 1963 года) новая редакция поэмы была «запущена в оборот».

Метаморфоза эта чрезвычайно огорчила Шостаковича — и сама по себе, как эмпирический факт, и по-человечески, потому что Евтушенко с ним это никак не согласовал. Но делать нечего: пришлось вносить в партитуру коррективы.

21 февраля первый секретарь Союза композиторов СССР Тихон Хренников буквально рапортовал Ильичеву об успехе 13-й симфонии Шостаковича:

Исполнение Тринадцатой симфонии вызвало большой интерес советских слушателей, концерты проходили при переполненных залах. Несомненный успех симфонии объясняется прежде всего глубиной и выразительностью музыки, где в полной мере проявились мастерство и талант композитора. Следует отметить, что в последних двух концертах первая часть симфонии «Бабий Яр» исполнялась с текстом, в котором композитором были учтены основные изменения, внесенные в эти стихи Е. Евтушенко. Не все части симфонии равноценны. Так, подавленность, излишне мрачный колорит свойственны тексту и музыке в 3 части «В магазине». В 1 части — музыка в целом воспринимается как скорбный реквием жертвам фашизма. Вместе с тем общему возвышенному строю музыки порой противоречат своей односторонней заостренностью отдельные реплики текста... Секретариат Союза композиторов, учитывая широкий резонанс, который получила новая симфония Шостаковича, считал бы целесообразным предоставить возможность исполнения этого произведения концертным организациям Советского Союза и зарубежных стран. Просим указаний по этому вопросу[712].

После этого симфония начала свое трудное шествие по стране. Минский дирижер Виталий Витальевич Катаев (1925-1999) за ночь переписал комплект оркестровых партий, увез их и подготовил премьеру в Минске. Сольную партию исполнял Аскольд Беседин, хор собрали потихоньку из церковных певцов, хоровую партию конспиративно репетировали на частной квартире.

Планировалось три концерта в Доме офицеров, 19,20 и 21 марта 1963 года. На генеральную репетицию и на первое исполнение приехал и Шостакович. Первым делом он спросил Катаева, какой текст — старый или новый — будет исполняться. Ответом было: старый! Оба сознавали, какой это большой риск, — и оба, пожав друг другу руки, на это сознательно пошли.

— Авось пронесет?

Не пронесло! Первые два концерта состоялись, а третий уже нет!

А некто Н. Матуковский, член КПСС, главный редактор литературно-драматического вещания белорусского радио, написал 24 марта 1963 года секретарю ЦК по идеологии Ильичеву художественный донос на композитора и дирижера:

...Звуки симфонии как-то ощутимо разделили зал на евреев и не-евреев. Евреи не стеснялись в проявлении своих чувств, вели себя весьма эксцентрично. Кое-кто из них плакал, кое-кто косо поглядывал на соседей. В этих взглядах сквозила неприкрытая неприязнь... другая половина, к которой относился и я, чувствовала себя как-то неловко, словно в чем-то провинилась перед евреями... Потом чувство гнетущей неловкости переросло в чувство протеста и возмущения... Самое страшное, на мой взгляд, что люди (я не выделяю себя из их числа), которые раньше на были ни антисемитами, ни шовинистами, уже не могли спокойно разговаривать ни о симфонии Шостаковича, ни о... евреях... У нас нет еврейского вопроса, но его могут создать люди вроде Е. Евтушенко, И. Эренбурга, Д. Шостаковича. Тринадцатая симфония является убедительным подтверждением этой мысли. Она возбуждает бациллы не только крайне опасного еврейского национализма, но и не менее опасного шовинизма, антисемитизма. Разжигая национальную рознь, она льет воду на чужую мельницу... Конечно, запрещение Тринадцатой симфонии вызовет неблагоприятную реакцию, различные кривотолки и у нас, и за рубежом. Но из двух зол всегда выбирают меньшее[713].

Письмо-донос в Идеологическом отделе прочли. Оно наложилось на травлю и примерную порку Евтушенко из-за публикации им на Западе своей «Непреднамеренной автобиографии», ни с кем не согласованной в СССР. Милость сменилась на гнев и в том, что касалось 13-й симфонии. Вот предложения Идеологического отдела:

В связи с критикой стихотворения «Бабий Яр» на встречах руководителей партии и правительства с художественной интеллигенцией получили распространение слухи об официальном запрете 13 симфонии. Подобные слухи раздуваются буржуазной прессой, развернувшей антисоветскую пропаганду вокруг безответственных заявлений Е. Евтушенко, что его стихотворение «Бабий Яр» у нас в стране горячо принято народом, а его критиковали только догматики. За рубежом широко комментировались также многочисленные интервью Е. Евтушенко в ФРГ и во Франции, в которых он характеризовал 13 симфонию как одно из самых человечных и «острых» по содержанию произведений современности... Политическая незрелость большинства использованных в ней стихов Евтушенко подвергается резкой критике и в письмах, направленных в ЦК КПСС после исполнения этого произведения в Минске... Тов. Матуковский сообщает, что во время исполнения этой симфонии в зале Минской филармонии сложилась крайне нездоровая обстановка. В связи с этим мы считали бы нецелесообразным широкое исполнение этой симфонии в концертных организациях страны. Следовало бы поручить Министерству культуры СССР (тов. Фурцева) в дальнейшем ограничить исполнение 13 симфонии Шостаковича... Считаем нецелесообразным удовлетворять заявки и передавать партитуру Тринадцатой симфонии в зарубежные страны[714].

В сущности, Евтушенко прогибался зря. Даже в таком — «политкорректном» и де-юре приемлемом — виде исполнение 13-й симфонии в СССР при Хрущеве было де-факто запрещено.

При Брежневе этот запрет сняли, и 20 октября 1965 года симфония снова была исполнена в московской Консерватории, и снова — с огромным успехом. В 1972 году была осуществлена грамзапись симфонии (с новым текстом), была издана и партитура, что сделало симфонию доступной и зарубежным дирижерам, и оркестрам.

Но в Киеве — городе прямого запрета на ее исполнение, сообщенного в свое время Гмыре руководством УССР, — 13-я симфония Шостаковича впервые была исполнена лишь в марте 1988 года![715] Даже в 1991 году, когда в Киеве — впервые официально и широко — отмечалось 50-летие трагедии в Бабьем Яре, великая симфония Шостаковича по-прежнему оставалась musica non grata и в программу юбилейных событий не была включена, на что с возмущением обратил внимание Евтушенко[716]. Негласный запрет все еще был — в негласной, но силе.

Точно так же, как и Шостакович, откликнулся на евтушенковский «Бабий Яр» и русский бард Александр Дулов (1931-2007). Сделал он это в 1962 году, резонируя непосредственно на публикацию поэмы[717]. Подстраивая стихи