Действие вместо реакции - Олег Юрьевич Цендровский

Мы переживаем из-за участков трассы, которые мы давно миновали, из-за прогноза погоды на следующую неделю, из-за своих гипотез о будущих крутых поворотах, из-за своих галлюцинаций. Все это закрывает от нас реальную дорогу перед глазами. Все это ложные срабатывания. И первое, что они рождают, это усталость.

Страдание крайне утомительно. Оно будоражит лимбическую систему, и та начинает сходить с ума. Кортикальная система пытается ее успокоить и урезонить, но это расходует ее ресурсы. Как следствие, от сильного стресса как силы разума, так и возможности интеллекта идут на убыль. Взвинченные эмоции выступают физиологическим антагонистом высших форм нервной деятельности и подавляют работу соответствующих нейросетей в нашем мозге.

Многочисленные исследования показали, что повышенный стресс резко снижает способность человека к самоконтролю и качество принимаемых нами решений.

Наши поступки становятся узко эгоистичными и менее справедливыми. Ослепленные красным светом, мы перестаем видеть дальше своего носа и совершаем ошибку за ошибкой. Все это равноценно слабости. Страдание ослабляет и за счет того, что расходует много энергии, и за счет того, что оглупляет. Глупость же всегда является слабостью.

Страдание не помогает нам даже перед лицом проблем и катастроф. Те силы, которые могли бы пойти на реальное взаимодействие с ситуацией, тратятся на чисто воображаемое эмоциональное сопротивление ей, на производство бросового товара в виде тонн недовольства, тревоги, терзаний, метаний, страха и отчаяния.

II. Раздражительность, злость и агрессивность

Страдание есть сигнал, что нечто идет не по плану. Чем ярче и навязчивее его лампочка мигает, тем глубже это расхождение, тем выше опасность. По крайней мере так это воспринимают бессознательные механизмы ума. На случай угрозы у мозга припасено два общих сценария реагирования: бегство или затаивание, или же активное оборонительное поведение.

Это то, что называют «инстинктом бей или беги» (англ. fight or flight response). Везде, где потенциальная угроза велика, мы склонны избегать конфликта и уклоняться от усугубления ситуации. Но как только мы чувствуем, что наша агрессия сойдет нам с рук, стресс становится насилием. Это насилие может быть и словесным, и физическим.

Страдание так легко превращается в насилие, поскольку негативные эмоции подобны раскаленному пару, который скапливается внутри ума. Давление растет, и он обжигает и распирает человека изнутри. По законам и физики, и психологии раскаленные клубы страдания ищут выхода. Они неизбежно вырываются наружу, чтобы ошпарить всех, кто попадется им на пути.

Не понимая, где угроза и опасность, мы остервенело бросаемся на окружающий нас мир, мстим ему за кажущиеся нам личными атаки. Сама по себе такая месть могла бы быть разумной, если бы она била точно в цель, но боль и недовольство ослепили нас.

Мы стреляем наугад и чаще всего попадаем в две мишени: в самих себя и в своих близких. Это происходит по той вполне очевидной причине, что данные цели находятся к нам ближе всего.

Актами насилия мы всегда пытаемся что-то украсть и уничтожить, например, отнять частички статуса и самоуважения другого человека, сократить его личную территорию, объем его прав и возможностей, отнять его время и энергию. Агрессия в своей сущности есть воровство, а агрессивный человек есть инстинктивный вор, своего рода клептоман. Везде, где он видит условия для кражи, он не может удержаться от воровства.

Страдание самым естественным образом рождает недовольство, раздражительность, агрессию и ненависть. Их связь в мозге практически нерушима, потому что выкована сотнями миллионов лет эволюции. Это значит, что к глупости, порождаемой усталостью и истощением, добавляется глупость, идущая от злобы.

Охваченные злобой и раздражением, мы слепнем. Мы теряем способность видеть общую картину и рассуждать, потому что возбужденная силами отторжения лимбическая система всегда подавляет кортикальную. Наши действия вносят разлад и внутри, и снаружи. Мы по невежеству создаем бесполезные конфликты, в которых многое тратится, но мало приобретается. Мы ввязываемся в ссоры, перебранки, ведем никому не нужные сражения; мы одержимы желанием красть.

Мера дисгармонии растет, разрушение берет верх над созиданием, но нас это не останавливает. Агрессия и ненависть оказываются равноценны глупости, потому что являются нелепейшей ошибкой малого ума в расчетах издержек и выгод даже для себя самого.

III. Разрушение психики: обширные нарушения восприятия и поведения

Накал негативных эмоций означает, что внутри нас кипят психические конфликты. В ходе долгих сражений, как то неизменно случается, наносятся раны и увечья, производятся поломки и рушится инфраструктура. Если стресс носит малый и умеренный характер, то в итоге на теле нервной системы образуется сеточка из шрамов и сколов.

Постепенно раны затягиваются соединительной тканью, и там образуются информационные рубцы в виде микроневрозов. В восприятии и поведении человека накапливаются неприятные и извращенные черты, «странности», «заскоки». В целом сохраняя здоровье, его ум время от времени начинает чудить и прихрамывать.

Рубцевание психики малыми информационными противоречиями происходит медленно, но хорошего в нем мало. Это неумолимо снижает наши силы и в конечном счете может привести к большой поломке. Так, одна крошечная трещинка на стекле не подрывает ни его прозрачности, ни крепости. Но когда их становится десять, а затем сто и тысяча, то стекло мутнеет.

Оно пропускает меньше света, оно искажает изображение. А в один момент даже от легкого прикосновения все стекло взрывается осколками. С людьми случается нечто весьма схожее. Малые повреждения имеют свойство суммироваться и приводят к пагубным кумулятивным эффектам.

С другой стороны, стресс может быть острым и затянувшимся или же до краев наводнить психику во внезапной вспышке отчаяния, страдания, ужаса. Тогда вследствие мощных внутренних конфликтов образуются поломки высокой степени тяжести: неврозы, психические травмы и психозы. Создает их вовсе не жестокий внешний мир, а исключительно разрушительная реакция ума на произошедшее.

Поверх той трагедии или неприятности, с которой мы столкнулись, мы создаем себе еще большие проблемы. Затем мы по цепочке распространяем это страдание и невежество во внешней действительности. Окружающие становятся жертвами и невольными участниками наших неврозов, травм и психозов. Мы теряем адекватность восприятия и поведения, а зачастую наполняемся злобой и агрессией, которые есть извечные спутники как страдания, так и невежества.

Именно неумение работать с негативным опытом и использовать его, неумение вычищать из себя лишний шум корежит и ломает людей. Сперва это порождает в нас «странности». Мы начинаем вести себя неприятно, неуклюже, иногда и вовсе необъяснимо.

Вот почему с возрастом здоровый и светлый ребенок столь часто превращается в извращенного взрослого. За годы жизни в нем произошло накопление опыта недовольства и страдания, накопление поломок из неврозов всех калибров. Многие люди деградируют с возрастом, потому что по привычке обслуживают культ страдания и поклоняются умственному шуму в