Рецепт для соперников (ЛП) - Стоктон Кейси

Привет, худший кошмар.

Нет, стоп. Мой худший кошмар — это если что-то случится с моими детьми. А вот то, что Картер приперся сюда в истерике, потому что Бен перестал его боготворить — это уже на втором месте. Юридически он ничего не мог сделать, чтобы изменить место жительства Бена и Элис. Он уже подписал документы, разрешающие мне переехать с детьми в Техас, так что козырей у него не было.

По крайней мере, я на это надеялась. Вечер был тёплый и приятный, но меня пробрала дрожь, когда я вышла из объятий Дасти, и он тут же отпустил меня.

— Думаю, тебе стоит объясниться, — наконец сказала я, когда Картер так ничего и не добавил.

Его взгляд метнулся к Дасти, а потом вернулся ко мне — обвиняющий, пронизывающий. Его голубые глаза были острыми, изучающими.

— Мы можем поговорить внутри? Наедине.

Рука Дасти нашла мою, его пальцы мягко скользнули по моей ладони. Движение было едва заметным, но я прочитала его послание. Я здесь. Он не собирался уходить.

Но, с другой стороны, Картер — отец моих детей, и мне придётся иметь с ним дело так или иначе до конца их жизни. Лучше держать ситуацию в нейтральном ключе.

— Уже поздно, Картер, — сказала я. — Давай встретимся утром. Я приведу детей, и ты сможешь провести с ними весь день.

Он сделал шаг вперёд, и оранжевый свет фонаря осветил его лицо.

— Я не для визита приехал, Нова. Я здесь, чтобы забрать их домой.

Мой желудок сжался, превращаясь в бездонную яму, в которой утекала вся моя уверенность. Он не мог просто так приехать и изменить условия соглашения, правда? Я стиснула зубы, пока в уме перебирала все возможные варианты. Конечно, он мог вписать в документы какой-нибудь скрытый пункт, дающий ему дополнительные права, о которых я не знала, но мой адвокат внимательно проверял договор. Он бы нашёл лазейку.

Нет, это просто классический Картер. Он блефует. И если не блефует, то я готова нарушить закон, потому что никто не отнимет у меня моих детей.

— Я не останусь, — повторил он, как будто я не расслышала с первого раза.

Меня пробрало озноб. По крайней мере, он не знал, где живёт Джиджи. Хотя…

— Как ты узнал мой адрес?

— Мне нужно было отправить свидетельство о рождении Элис, помнишь?

Значит, он точно не знал, где живёт Джиджи. Я боялась, что случайно оставила адрес где-то на письме, и он его нашёл.

— Уже поздно. Давай встретимся утром.

Гнев исказил лицо Картера, и он шагнул вперёд. Дасти тут же сделал то же самое, став рядом со мной.

Я никогда не думала, что окажусь в такой ситуации, поэтому не представляла, как это будет ощущаться. Я привыкла всё решать сама и не любила, когда кто-то вмешивается в мои дела. Но осознание того, что Дасти стоит рядом, что он здесь, что он даёт мне возможность самой разобраться, но при этом не оставляет меня одну — наполнило меня уверенностью.

Он не просто давал мне свободу справиться с этим по-своему. Он напоминал об этом Картеру.

— Серьёзно? — спросил Картер, переводя взгляд с Дасти на меня.

Его раздражение нарастало, и я слишком хорошо знала, как он себя поведёт дальше. Он ненавидел быть не главным. Его бесило, когда кто-то не шёл у него на поводу. Это не успокоится само собой. Картер никогда не был агрессивным, но он умел злиться.

— Хорошо, давай компромисс, — сказала я. — Мы поговорим сейчас, но детей ты увидишь только завтра, когда успокоишься.

— Мне это не нравится, Нова, — сказал он, снова игнорируя Дасти.

В его голосе что-то изменилось. Он снизил тон, заговорил примиряющим, вкрадчивым голосом. Тем самым голосом, которым он умел сглаживать углы, заставляя меня сомневаться в своём мнении, двигать границы в его пользу.

Я видела это впервые настолько ясно. Это не было компромиссом. Это было манипуляцией.

— Ты увезла моих детей за полстраны, в этот богом забытый городишко, а теперь они даже не хотят со мной разговаривать.

Что ж, его никто не заставлял уходить первым. Элис, кстати, никогда не прекращала с ним разговаривать. Он просто смешал всё в кучу, зациклился на плохом и раздувал это в своём сознании.

— Как я вижу, тут два варианта, — продолжил он. — Либо ты возвращаешься домой вместе с детьми, либо они едут домой со мной, а ты остаёшься здесь. Я верну их в школу, оплачу обучение полностью. Разделим опеку поровну. Всё будет так, словно они и не уезжали.

Но ведь они действительно уехали.

Наш брак действительно распался, сломался, треснул и разлетелся на осколки, которые уже не склеить. Картер требовал назад куски своей старой жизни, но сам он не хотел этой старой жизни. Не по-настоящему. Он всё ещё не хотел меня. Просто он потерял контроль, а теперь увидел, что мы двигаемся дальше, что у нас всё нормально, и это задевало его самолюбие.

Теперь я видела это отчётливо — всё у него всегда крутилось вокруг него.

Именно поэтому он здесь, поздно вечером в субботу, устроил этот драматический спектакль, потому что я двое суток не брала трубку. Он, наверное, с ума сходил от злости.

Стоя здесь, слушая, как мне предлагают вернуться в прошлую жизнь, только без мужа, я осознала с пугающей ясностью, что я не хочу этого. Дело было даже не в том, что я не хочу делать шаг назад. Просто я хочу остаться здесь.

— Никто не уедет из Техаса, — спокойно сказала я. Я не пропустила резкий вдох Дасти, полный надежды. — Но ты можешь увидеть детей завтра. Они будут рады тебя видеть.

Картер сузил глаза.

— Ты же не хочешь, чтобы они оставались здесь. Я знаю тебя. Ты скучаешь по городу, по друзьям, по семье.

Да, это было правдой.

— Не говори, что ты не разговариваешь с Блэр каждый день и не мечтаешь о том, чтобы можно было просто прийти к ней на обед, — продолжил он.

Не каждый день. Но да, он был прав и насчёт этого.

Картер, видимо, уловил мои колебания, потому что продолжил давить:

— Здесь у них ничего нет. Ни магазинов, ни Метрополитен-музея.

Да, я скучала по этим вещам. Да, я разговаривала с Блэр почти каждый день, и когда мои родители вернутся домой, тоска, возможно, накроет меня с головой.

Но Картер совершенно ошибался в одном гораздо более важном.

Аркадия Крик — это не «ничего».

Этот городок был таким же тёплым и уютным сообществом, в каком я выросла на своём квартале в Бруклине. Он давал стабильность, постоянство, традиции. Он был полон дружбы, привычных лиц в кафе, Джиджи и того самого чувства дома, когда стоишь на веранде и смотришь на закат.

Здесь был Дасти.

Я прочистила горло, стараясь оставаться спокойной и не закричать всё это ему в лицо.

— Здесь рядом есть уютный отель, — сказала я. — На холме, всего в паре кварталов отсюда. Возможно, у них есть свободные номера. Если хочешь, остановись там, и мы встретимся утром... — Я осеклась, чуть не предложив ему позавтракать у меня. Нет, он не должен входить в мой новый дом. Это мой дом. Здесь безопасно, и я не позволю ему осквернить это место своим присутствием. — Мы можем выпить кофе.

— Где мои дети? — резко перебил он.

— С Джиджи, — прямо ответила я. — У них ночёвка, и мы её не испортим.

Его челюсть сжалась.

— Я заслуживаю…

— Нет. — Я посмотрела ему в глаза, не мигая. — Мы не будем говорить о том, кто что заслуживает. Потому что если начнём, я подниму вопрос о том, сколько детских алиментов я на самом деле заслуживаю.

Я до сих пор не знала, как он провернул это, но явно где-то спрятал деньги, чтобы мои выплаты были такими низкими. И только выйдя из тумана послеразводного хаоса, я это осознала.

Я знала, сколько он зарабатывает.

— Ты бы не стала, — прошипел он.

Я развернулась и указала на свою квартиру.

— У нас здесь всё в порядке. У детей хорошая комната, мы в тепле, сыты и счастливы. Ты не разрушил никому жизнь. Но твои дети заслуживают гораздо больше, чем ты им дал. Элис должна ходить на гимнастику, а Бен в команду по флаг-футболу, и мне не должно приходиться лезть в сбережения, чтобы оплатить это.