Запрещенные слова. книга 2 - Айя Субботина

кажется, она сделала это нарочно - наплевала на правила и дресс-код, причем в отличие от моих неумолкающих новых «подружек», сделала это намеренно громко, на грани с вульгарностью.

Алина идет к одному из фуршетных столов, распространяя вокруг себя шлейф сладких духов и ледяного высокомерия.

Но она не одна, а под руку с высоким темноволосым мужчиной лет сорока.

— А это у нас Салиев, - Катерина делает выразительный взмах бровями. - Антон Викторович. Владелец инвестиционной группы «Империал». Говорят, он сейчас скупает половину порта.

Они проходят мимо нас. Алина бросает на меня короткий, холодный, как осколок льда, взгляд. В ее глазах - узнавание и ноль процентов удивления. Уверена, в моих примерно тоже самое.

Они останавливаются буквально в десятке шагов от Вольского. Алина намеренно и демонстративно поворачивается к отцу спиной. Он в ответ сверлив ее взглядом и его лицо каменеет. Ситуация накаляется и трещит как воздух перед грозой. Вся эта интеллигентная тусовка явно заскучала по старым добрым разборкам с битьем посуды и безобразным тасканием друг друга за патлы. Такое чувство, что если Алина и прокурорский «Бемби» через минуту не вцепятся друг в другу в волосы, кто-то из гостей бросит «брейк!» и горящую спичку.

Я на всякий случай ищу в толпе Форварда, но он как будто испарился.

— Боже, боже, - почти стонет от восторга Анжела и жадно глотает шампанское, меняя бокал на новый у проходящего мимо официанта. - Спорим, что до конца вечера нас ждет оооочень увлекательная шоу-программа?

Они обе - и все остальные - смотрят на разворачивающуюся семейную драму с таким азартом, как будто пришли на собачьи бои.

Весь этот гламурный серпентарий ждет крови. Возможно, даже я, потому что такая же змея, как и остальные, просто пока еще не научившаяся сбрасывать кожу.

Анжела и Ларина уже почти не стесняясь, перешептываются - надо же как-то себя развлекать, пока основные участники не спешат рвать друг другу глотки. Предвкушение грязи в их словах и жестах становится почти осязаемым. Настолько, что мне хочется отряхнуться.

Я делаю еще один фальшивый глоток шампанского (на самом деле просто смачиваю губы), натягиваю вежливую улыбку и рискую потревожить их яростное обсасывание того, что пока еще даже не случилось.

— Прошу меня извинить, но мне нужно найти Павла Дмитриевича.

Никакого разрешения отойти, естественно, не жду - разворачиваюсь и отхожу.

Мне нужен воздух и много, очень много свободного пространства.

По ухоженной, посыпанной гравием дорожке, иду подальше от главной поляны клуба, пока шум разговоров не становится тише. Ищу глазами Форварда - он стоит у одного из мангалов, в компании еще пары мужчин, чьи лица я уже точно видела. Он что-то рассказывает, как всегда лениво выверено жестикулируя, пока остальные внимательно его слушают. Всегда восхищалась его способностью вводить людей в состояние, близкое к гипнотическому трансу, даже если он просто пересказывает вчерашнюю партию в теннис.

Он далеко не самый богатый среди собравшихся здесь. Его Фамилия не мелькает в новостях и на полосах экономических альманахов, но он определенно одно из солнц Вселенной большой политики, а все остальные - просто вращающиеся по его орбите планеты.

Подходить сейчас определенно не стоит.

Я иду дальше, вглубь парка, нахожу себе небольшую уединенную беседку и захожу внутрь. Присаживаюсь на прохладную деревянную скамью. Тихо - сюда доносятся только приглушенные отголоски чужого праздника. Что ж, я провела несколько часов, отыгрывая роль безупречной болванки, так что вполне заслужила десять-пятнадцать минут передышки, прежде чем снова вернуться на арену.

Достаю телефон, на экране висит непрочитанное сообщение от Саши. Пару секунду думаю, стоит ли открывать - наш вчерашний разговор в ресторане до сих пор неприятно горчит в памяти. Возможно, я действительно перегнула палку, возможно - я все сказала правильно, но лишком резкими словами или в не подходящий момент. Ковырять эту ситуацию сейчас нет никакого желания.

Но СМСку все-таки читаю.

Саша: Пчелка, прости, что вчера сорвался. Я был не прав. Просто дико устал.

Перечитываю с потеплевшей улыбкой. Это же Сашка - он никогда не обостряет.

Я тут же набираю ему ответ, на этот раз тщательно подбирая слова: «Саш, это ты меня прости. Я была слишком резкой. Я не имела права лезть с советами. Ты - хороший отец, и ты сам знаешь, как лучше для твоего сына».

Отвечает он почти сразу - спрашивает, не пойду ли я с ним и с Кирюхой на осеннюю ярмарку, соблазняет сладкой ватой и тыквенными вкусняшками.

Я закрываю глаза, представляя себе, как это может быть: яркие огни, смех, запах карамели, держащий меня за руку Кирилл и теплый, очень комфортный Сашка.

Мило, просто, очень по-человечески.

Именно поэтому я не могу. Не имею права дать этому мальчику ложную надежду.

И Григорьеву - тоже.

«Я бы с радостью, но боюсь, не получится, - вру в каждой строчке, убеждая себя, что это во благо. - Очень много работы в ближайшее время. Но вы обязательно сходите и пришлите мне много вкусных фоточек, чтобы я расплакалась от зависти».

— Прячетесь, Майя?

Я вздрагиваю.

В проеме беседки стоит Форвард. Смотрит на меня с той самой, своей, чуть снисходительной улыбкой. Держит в руках тарелку, на которой бокал с апельсиновым соком стакан с чем-то вроде коньяка, судя по цвету, и несколько тарталеток, увенчанных чем-то воздушным и розовым.

— Скорее, беру тактическую паузу, — отвечаю я, откладывая телефон на скамью рядом.

— Мудрое решение. - Он садится напротив. Ставит тарелку на столик между нами. - Этот воздух может быть довольно токсичным, если дышать им слишком долго. Попробуйте. Тарталетка с муссом из лосося и красной икрой. Местный шеф-повар — волшебник, а вы ничего не ели.

А ты только делал вид, что не обращаешь на меня внимания?

Но на вид эти маленькие шедевры такие соблазнительные, что я все-таки беру одну. Мусс - нежный, солоноватый, тает на языке. Идеально.

Запиваю вкус соком и благодарю.

— Как вы себя чувствуете, Майя? - спрашивает Форвард. Я мысленно побираюсь, потому что уже кое-как научилась считывать его интонацию, и вот это - точно не праздный вопрос для поддержания разговора. Это очередной экзамен. - Комфортно в этой… песочнице?

— Вполне, - пожимаю плечами. До появлени Алины действительно так и было. - Люди везде одинаковые, Павел Дмитриевич. Меняются только ставки.

Он усмехается, берет стакан, но прежде чем сделать глоток, задумчиво осматривается.

Я прошла проверку? Это все?

Похоже на то, потому что несколько минут мы просто