Неподходящая - Юлия Резник

Никто, даже отец, не знает этих подробностей. А тем более мать. Она и без них едва выжила после инсульта, которому мое похищение сто пудов поспособствовало, как бы она меня ни пыталась убедить в обратном родня. Я не хотел их волновать. Да и как в таком признаешься?

Ами выдает очередные перлы. Я улыбаюсь. Поддерживаю диалог и смеюсь там, где этого от меня ждут, потому что если остановиться хоть на секунду, провалюсь обратно туда. В подвал. Где смердит железом, потом и моим страхом.

После ужина я вытираю руки, целую мать в висок и ухожу. Отец кивает и молча похлопывает меня по руке. Ами на прощание машет мне лапкой плюшевого кота. Всё как обычно.

В собственной квартире, расположенной на пару этажей ниже, я разуваюсь. Бросаю портфель с документами, которые взял, чтобы изучить дома, на пол. И включив свет в каждой гребаной комнате, иду в душ. Стою под струями горячей воды, пока от высоких температур и пара картинка перед глазами не начинает плыть.

Надо бы выключить свет, но я не делаю этого. Просто не могу. В темноте мне всё ещё чудится скрип двери, свист дыхания в затылок и холод прижатого к виску дула. Я забираюсь в кровать. Закидываю руки за голову и смотрю в потолок.

Когда я был там, свет не включался вообще. Видимо, поэтому, мне до сих пор спокойнее спать со светом. Будто, если лампочка горит, никто не подкрадётся. Не схватит. Не затащит меня в ту тьму, которая и так кажется мне неотступной.

Глава 5

Лейла

– Т-а-ак, ну неплохо, в общем-то, Лейла. Хорошо…

Я улыбаюсь – потому что, чего уж скрывать, третью неделю ищу хоть какого-то одобрения. Впервые увидев Геннадия Ивановича, я думала, за этим дело не встанет. Невысокий, пухлый, смешливый – он сходу создавал о себе впечатление довольно легкого человека. Человека, который сыплет шутками, закрывает глаза на мелочи и иногда сам подсказывает, если что-то идет не так. И только со временем до меня доходит, насколько обманчива эта картинка. За внешней мягкостью прятался человек железной воли и принципов. Человек точный, педантичный, с невероятной памятью на детали и абсолютной нетерпимостью к чужим ошибкам. При мне он ни разу не повышал голос, но стоило ему вздернуть бровь, как у подчиненного начинало подпекать зад.

Получить от него оценку "неплохо" – это как сдать экзамен на тройбан. Ничего выдающегося вроде бы, но и на том спасибо.

Зато если ты уж как-то умудряешься снискать его уважение, Иваныч стоит за тебя горой. Поэтому его, несмотря ни на что, и любят в коллективе.

– Спасибо.

Я принимаю похвалу с достоинством. Будто в этом для меня нет ничего такого. И задерживаюсь у стола в ожидании дальнейших указаний.

Василиса мельком заглядывает в кабинет, усмехается и показывает мне большой палец. Я едва заметно киваю в ответ.

– Возьмёшь вот это, – Геннадий Иванович передаёт мне папку. – Аренда причала. Ситуация не самая простая: срок истёк, но у контрагента при этом висят незакрытые обязательства. Плюсом по линии таможни проблемы с доступом. Нужно разобраться и накидать черновик ответа. Сегодня к вечеру.

Я беру. Удивляюсь, что пальцы не дрожат, и возвращаюсь за стол.

– Ну, слава богу! Пойдем, не то в столовке разгребут все самое вкусное! – бурчит Вася, утягивая меня прочь из кабинета.

То, что здесь называют столовкой, на деле – вполне приличное кафе. Располагается оно на одном из последних этажей, и оттуда открывается великолепный вид на залив. Но для меня гораздо важнее тот факт, что еду тут дают бесплатно. Такой себе бонус от предприятия.

Приходим мы действительно в последних рядах. Народу – тьма. С трудом удается найти местечко в углу. Беру себе горячий суп и салат. От десерта отказываюсь – было время, когда жизненные неурядицы я заедала шоколадом, за что теперь расплачиваюсь лишним весом.

– Ну?! – восклицает Вася, когда мы устраиваемся за столом. – Я тебе говорила?

– О чем?

– О том, что ты понравилась Гене!

– Сомнительно, но окэээ, – отвечаю фразочкой из известного мема.

– Да пойми ты – он же думал, что раз ты блатная…

– Я?! Блатная? – у меня даже ложка выпадает из рук, плюхаясь в тарелку и окатывая стол некрасивыми бурыми кляксами. Хватаюсь за бумажную салфетку, чтобы вытереть это безобразие, а Лейла продолжает:

– Ну-у-у, ты Саттарова. И этим все сказано. Плюс собеседовал тебя лично Адам…

– Так Геннадий Иванович в тот день был в суде, – справедливо замечаю я, находясь в некоторой растерянности от мысли, что, оказывается, все кругом думали, будто меня взяли по блату.

– Да какая разница? Факт налицо. Ваших здесь много. И, естественно, к ним особенное отношение.

– Хочешь сказать, что Байсаров – дурак? Набирает неподготовленных людей лишь по принципу «свой-чужой»?

– Да нет, что ты! Но если на одну должность будут претендовать два примерно одинаковых по своему уровню соискателя, охотнее возьмут своего. Я не в претензии. Так это и устроено во всем мире.

– Обалдеть. И я только сейчас узнаю, что против меня в коллективе такое предубеждение?! – нервным жестом откидываю упавшие на лоб волосы. Все же я неисправимая дура! Так радовалась, что меня приняли. А оказалось – все ложь. Просто делали вид.

– Перестань. Если оно и было, наши уже давно поняли, что ты не собираешься просиживать штаны, выезжая за их счет. Ведь боялись именно этого. Но теперь другое дело. Уже даже в то, что ты докладываешь Адаму о каждом чихе в нашем кабинете, никто не верит.

– Господи, а что, были и такие мысли? – натурально офигеваю я.

– Были-были, – смеется Вася. – Но говорю же – это все в прошлом.

– Охренеть.

– Кстати, ты вообще рвешь все шаблоны. Я думала, что ваши девушки не матерятся.

– Преимущественно это действительно так. А еще они не разводятся. Я – нетипичная представительница, – складываю губы в широкой неестественной улыбке, от которой у меня трещит за ушами.

– Кстати, а что там твой бывший? Не достает тебя, м-м-м? – Васька с удовольствием слизывает с ложки тирамису.