Неподходящая - Юлия Резник

приходит ответ. Я готова к чему угодно, что там будет написано. Будь то подколы – «не знал, что ты подменяешь Новикова». Или что-то в этом же духе. Но почему-то сухое, но вполне доброжелательное «Спасибо» выбивает меня из колеи окончательно.

Боже, да что со мной?! Ну и денек!

Надо ли на такое отвечать «пожалуйста»? Да нет! Бред. Зачем засорять человеку почту? Вдруг из-за моего письма он потеряет какое-то важное сообщение? Вот если бы можно было поставить лайк – этого было бы вполне достаточно. Но в почте нет такой опции. И, в конце концов, я решаю ничего не предпринимать. А там и рабочий день заканчивается.

Если с утра у меня никаких проблем с опозданиями нет, то вечером я едва успеваю в сад до его закрытия. Вот и в этот раз мчу туда, словно бегу марафон. Залетаю в группу одной из последних. На звук захлопнувшейся двери выходит молоденькая воспитательница.

– Здравствуйте. Я за Камилой.

– А ее уже забрали.

– К-кто забрал? Это невозможно. Я ни на кого другого не выписывала доверенности.

– Так ее папа забрал. Там доверенность не нужна. Он же не лишен родительских прав? – начинает вдруг беспокоиться Гульнара Руслановна.

– Нет, не лишен, – хриплю я. – Просто не надо было…

Глава 6

Лейла

Ками нет. Ее забрал Никита. Я слышу эти слова, но не могу их принять. Не могу сообразить, что делать дальше. В голове гул. Сердце стучит не в груди, а где-то в горле. Гульнара Руслановна всё ещё что-то говорит, но я её не слышу. Слова проваливаются в воздух, как в вату.

– Простите. Все нормально? Я не понимаю… – беспокоится молоденькая воспитательница. Видно, она тоже впервые столкнулась с такой ситуацией. Но эмпатия – это не то, на что я сейчас способна.

Мотаю головой. Руки не слушаются. Пальцы мелко дрожат. Всё внутри будто покрыто инеем – ледяным, колким. Хочется сесть, ноги не держат. Но нельзя. Надо же что-то делать!

Пячусь вниз по ступенькам. У выхода все-таки сажусь на скамейку. Вытаскиваю телефон. Захожу в настройки блокировки. Нахожу номер Никиты и из черного списка его вытаскиваю. Ощущается это так, словно я открыла клетку зверя. Хотя какой он зверь, господи? Так, мелкий шакаленок.

Звоню ему. Гудки следуют один за другим.

– Алло, – отвечает спокойно. Почти тепло. Словно у нас не было ссор, не было драк, словно это не я сбежала от него при первой возможности. Словно, блядь, мы расстались друзьями.

– Где Камила? – спрашиваю, стараясь не сорваться.

– Со мной. Всё хорошо. Не волнуйся.

– Почему ты забрал её без моего ведома?!

– Я могу спросить у тебя о том же.

Зажмуриваюсь. Тру глаза свободной рукой, забыв о том, что у меня накрашены ресницы.

Окей. Наверное, в его картине мира это справедливое замечание.

– Ты меня избил, Никита… А я тебя предупреждала, что если это случится снова…

– Хватит мне угрожать! – Ник начинает злиться. Учитывая, что с ним моя дочь, это не то, что мне нужно. Поэтому я спешу исправиться:

– Это не угрозы.

– А что же?

– Я пытаюсь тебе объяснить, почему поступила так, а не иначе.

– Ясно.

– Куда мне подъехать, чтобы забрать Ками?

– Я и сам ее привезу. Завтра.

– Завтра? – вновь напрягаюсь я.

– А что такого? Ты не переживай. Мы у матери. Она поела, сейчас играет. Дедушка с бабушкой по ней тоже скучали, знаешь ли.

Я делаю медленный вдох, понимая, что спорить с ним сейчас абсолютно бессмысленно. Он ведь все равно сделает по-своему, лишь бы мне назло! Да и сил с ним ругаться нет. Внутри пусто, словно все огнем выжжено.

– Хорошо. Держи меня в курсе. И не пропадай.

– Конечно, – слышу в ответ.

Отбиваю вызов. Трясёт меня, словно в лихорадке, хотя на улице стоит такая удушающая жара, что влага оседает на коже. Заставляю себя подняться и отправиться домой.

«Пришли мне ее фото», – строчу, не глядя под ноги. Пальцы не попадают в клавиши. Я истерично стираю исправленные т9 слова. Пишу новые, натыкаясь порой на прохожих и выслушивая брошенные мне вдогонку ругательства. Пофиг. У меня на лице маска, а внутри такое месиво, что подобные мелочи совершенно меня не трогают.

Чтобы прислать фото сидящей на коленях у свекрови дочери, Никите требуется два, мать его, часа! Это тоже специально. К бабке ходить не надо.

В попытке приблизить завтрашний день, пораньше ложусь спать. Но это абсолютно бесперспективная затея. На эмоциях сон не идет ко мне ни в какую.

Наутро я прихожу в офис раньше всех. Сижу, делаю вид, что занимаюсь делами, а сама в одну точку смотрю. Жду. Не звонка. Хотя бы сообщения. Жду, как давно ничего не ждала. Но телефон молчит.

Геннадий Иванович велит подойти. Я встаю как во сне. Коленки подкашиваются. Документы валятся из рук. Вася бросает на меня тревожный взгляд. Вадик роняет степлер, я вздрагиваю. Пытаюсь себя убедить, что зря так себя накрутила, но выходит, если честно, хреново. Голова кружится. Кажется, зря я не поела…

Вася подскакивает ко мне:

– Ты в порядке?

– Да, да… Просто голова разболелась.

– Иди умойся. Серьёзно. Я Гене скажу.

Кивнув, выхожу из кабинета и беру курс к туалету. Здесь они у нас гендерно нейтральные. Столько копий об это сломано, а ведь в большинстве организаций так всегда и было. Открываю кран. Плещу в лицо водой. На дворе жара – вода не слишком-то и холодная. Но на секунду действительно становится легче.

Именно этот момент Никита выбирает, чтобы, наконец, объявиться. Я машинально прикладываю телефон к уху. Вода стекает с руки прямо в рукав.

– Привет. Где встречаемся?

– Да погоди ты. Я звоню, чтобы сказать, что отдам Ками через пару дней. Она соскучилась. Ты же не против?

– Против, Никита! И впредь буду благодарна, если такие моменты ты будешь со мной согласовывать.

– Зачем ты раздуваешь скандал на ровном месте?

– Верни мне дочь. Сейчас же! – теряю терпение я.

– Ты её увидишь. Не веди себя как истеричка.

– Истеричка?! – мой голос действительно истерично взвивается. Я делаю над собой нечеловеческое усилие, чтобы обрести над ним хоть какой-то контроль. –