Бывшие. Жена для чемпиона - Анна Олеговна Ковалева

— Хорошо…

— Что ж, — бывший муж повернулся ко мне и замер. Уставился каким-то странным, почти диким взглядом. — Давай на прощание…

— Выпьем на брудершафт? — фыркнула я… — Нет уж, спасибо. Не хочется…

Дальнейшего финта от Харламова я не ожидала.

Даже пискнуть не успела, как оказалась в его объятиях.

Одной рукой он обвил мою талию, а второй обхватил затылок, впившись в губы жарким, дерзким поцелуем…

От этого поцелуя я на миг забыла обо всем. О его предательстве, о разводе, о переезде в Канаду.

Тело моментально откликнулось на ласку, вернув в меня в те счастливые месяцы, когда мы с Арсом не вылезали из постели, без устали занимаясь любовью.

И я поплыла. Потеряла себя от его ласки. Позволила ему делать то, что хочется, потому что сердце, вопреки всему, любило.

Любило и жаждало быть любимой. Любимой именно этим мужчиной.

Оно готово было в этот момент простить всё, если бы Арс сказал.

«К черту всё, Машка. Хоккей, Канаду, кубки… Славу и титулы. Хочу быть с тобой. Я просто хочу быть с тобой. Прости идиота… Я люблю тебя!!!»

Арс же целовал меня как безумный. Как оголодавший человек, впервые за долгие недели добравшийся до еды.

Сминал, терзал мои губы как одержимый.

Стояк не заставил себя ждать, но это меня не отрезвило… Я лишь крепче прижалась к любимому мужчине. Пыталась раствориться в нем…

А потом всё закончилось так же быстро, как и началось.

Арс отстранился от меня, и мы оба застыли, смотря друг на друга абсолютно дикими глазами.

Пытались отдышаться, наполнить легкие кислородом, и поедали друг друга взглядами.

В какой-то момент мне даже показалось, что Арс сейчас действительно скажет мне волшебные слова, а после подхватит на руки и отнесет в спальню, где будет любить долго и жарко…

Отыгрываясь за мучительные недели воздержания.

Но вместо этого он лишь слабо улыбнулся и сделал шаг назад.

— Прощай, Маш. Я рад, что встретил тебя, и мы прожили эти годы вместе.

И прежде чем я успела опомниться, он просто вышел и захлопнул за собой дверь.

Оставив меня одну. Растерянную, возбуждённую и ничего не понимающую.

Когда пришло осознание, я лишь глухо всхлипнула и сползла по стенке на пол…

Застыла, уставившись в одну точку. А спустя еще несколько минут разразилась горькими рыданиями.

Этот мерзавец не мог тихо улететь.

Ему надо было на прощание раскромсать те швы, которыми я успела заштопать свою сердечную рану.

Не знаю, чего Харламов хотел добиться, но добился только того, что мое душевное равновесие полетело ко всем чертям.

Меня снова скрутило невыносимой душевной болью. Как тогда, два месяца назад. Когда он сказал, что между нами всё кончено…

Кое-как склеенное сердце разбилось на такие мелкие осколки, что вряд ли их получится собрать снова…

Глава 6

— Нет, ты посмотри на него, а? — мама расхаживала по кухне и сердито качала головой. — Это ж надо было такое сказануть. Давай останемся друзьями, а? Что за незамутненное сознание?

— Скорее это просто наглость. — невесело усмехнулась я, грея руки о чашку с чаем. — И самоуверенность.

Честно говоря, я не собиралась рассказывать матери о визите Арса. Зачем лишний раз волновать? Она и так в последние недели от меня не отходила, распереживалась вся.

Но он своим поцелуем меня так размотал, буквально тонким слоем по стене размазал, что я полностью утратила душевное спокойствие.

От чересчур проницательной мамы скрыть свой душевный раздрай, конечно же, не получилось.

Она даже из телефонного разговора поняла, что со мной что-то не так, и приехала в течение часа после того, как я повесила трубку.

Картина ей предстала нерадостная: я в слезах, соплях и с опухшими от поцелуев губами.

Отмалчиваться было бессмысленно, раз уж «с поличным» поймали. Так что я рассказала ей о визите бывшего.

Умолчала только о том, что он наезжал на отца, но маме даже полученной информации хватило, чтобы выйти из себя.

До этого дня я не думала, что мою спокойную, веселую и миролюбивую маму можно довести до ручки, но Арсу, кажется, это удалось.

Впервые я видела Карину Олеговну похожей на разозленную тигрицу.

Она взъярилась так, что сама с радостью бы забрала у папы его любимый пистолет и прострелила бывшему зятю всё, что только можно.

Вот и пришлось нам уже вдвоем успокаивать нервы каплями и чаем, но маме это не особенно помогло.

— Ещё и руки распускать полез, мерзавец, — продолжила бушевать она. — Собака на сене какая-то. Давай я скажу папе, и он ему что-нибудь сломает? Вот как раз в аэропорт приедет и устроит знатные проводы. Даст такой пинок, что будет лететь твой Сенечка до самой Канады. Причем без самолета долетит, на попутном ветре. И навсегда забудет дорогу к тебе.

— Нет, мам, не надо, — всполошилась я. — У него же контракт, мечта всей жизни. Арсу нельзя травмироваться сейчас. Да и не будет он больше до меня лезть. Скоро на других переключится. Это у него так, остатки былой страсти взыграли. Ничего более.

— Девочка моя, — мама укоризненно поджала губы. — Как ты можешь его защищать? Он же как свинья с тобой поступил?

— Я люблю его, мам, — вытерев остатки слёз, нашла в себе силы признаться. — Зла, обижена, но всё ещё люблю. Не знаю, как с этим чувством бороться.

— Время поможет, милая, — мама села рядом и прижала мою голову к своему плечу. — Только время поможет затянуть раны. Поверь мне.

— Верю. Но в любом случае я Харламову зла не желаю. Ни травм, ни переломов. Пусть у него всё сложится. Я просто хочу, чтобы у меня, наконец, отболело. И больше его никогда не видеть.

— Ты ж моя хорошая, — кажется, маму, наконец, отпустило. Она выдохнула, расслабилась и крепче прижала меня к себе. — В принципе, ты права. Обидами ты навредишь больше себе, чем ему. Так что плюнь на этого урода с колокольни и живи дальше. Судьба тебя обязательно вознаградит. Пусть и не сразу. Только я надеюсь, ты не собираешься провожать этого засранца в аэропорт?

— Нет, конечно, — помотала я головой. — Ни за что не поеду. Перетопчется. Пусть его фанатки провожают.

— Умница. Себя нужно уважать и ценить. Арсений сделал свой выбор — вот пусть и шагает, куда шагал. Прямо к своей заветной цели. Посмотрим, куда она его приведет. А то хитрый какой. Нет уж, и на ёлку влезть, и в пруд за рыбкой залезть не получится. Жизнь его рано или поздно этому научит.