Бывшие. Жена для чемпиона - Анна Олеговна Ковалева

— Вот так ты обо мне думаешь, да? — невесело хмыкнул.

— А чего ты хотел, Арс? Восторженных писков? Уволь, мой дорогой. Слепых обожательниц у тебя и так толпа, а будет еще больше. Они искупают тебя в море лести, а я буду говорить правду. И если она колет глаза, это не моя проблема. — отставив кружку в сторону, я села напротив бывшего мужа. — И вообще, зачем ты пришел? Скажи прямо, а не тяни кота за хвост. Мне это надоело.

— Хотел убедиться, что ты в порядке. — Арс на пару минут замолк, словно подбирая нужные слова, а потом продолжил: — Маш, послушай. Я понимаю, что ты обижена на меня. Я не оправдал твоих надежд, не сдержал своих обещаний, но… Это не значит, что мне на тебя плевать. Ты мне очень дорога…

— Да ну? Может, хватит уже заводить старую шарманку?

— Это правда, Маш. Мне жаль, что так вышло, но… У нас правда слишком разные цели в этой жизни. Тебе нужна крепкая семья, муж, который каждый вечер будет приходить с работы и подарит тебе детей. Любовь и верность до гроба. А я вечно буду в разъездах. Тренировки, сборы, чемпионаты и олимпиады. Хоккей мое всё, понимаешь? Он моё будущее, моя жизнь. Я не смогу дать тебе то, чего ты так хочешь. Я, черт побери, даже не уверен, что хочу детей. И нормальным мужем стать тебе не смогу…

— Вот как… — честно говоря, не знала даже, что ответить на это заявление.

— Да. И возвращаясь к твоему вопросу, повторю: я тебе не изменял.

— До того, как ушел из дома? Или до получения свидетельства о разводе? — не могла не уточнить я.

Это было сродни мазохизму, но мне хотелось знать правду. Как быстро Арс оказался в объятиях юной пышногрудой красотки?

Если разбивать иллюзии, то до конца.

— Второе, — твердо ответил он. — Мне не до женщин было, Маш. Борьба за кубок, конец чемпионата, переговоры с представителями монреальского клуба. Чемпионат мира, в конце концов. Мне передохнуть некогда было. Какие уж тут женщины?

— А, то есть тебе только плотный график помешал, да? Иначе бы пустился во все тяжкие?

— Нет, не только. Я не хотел позорить тебя своими изменами. — уголок губ бывшего мужа дернулся. — Поверь, Марусь, у меня и правда никого не было за все время наших отношений. Но я не смог бы дать гарантию, что лет через пять или десять…

— Что не закрутил бы роман с какой-нибудь сочной фанаткой, готовой подарить тебе ночь страсти? — усмехнулась я.

— Именно. Рано или поздно, но я бы сорвался. Перешел бы черту, сделал бы тебе больно. Поэтому я и решился на развод. Мне это решение тоже далось нелегко, уж поверь. Но расстаться сейчас будет менее болезненно.

— Ладно, — я потерла начавший ныть висок. Этот разговор порядком меня утомил. — Это я поняла, но сейчас-то ты чего от меня хочешь?

— Я не хочу расставаться врагами, Марусь. Да, у нас не срослось на личном фронте, но мы ведь можем остаться друзьями? Мне важна твоя поддержка, Маш. Очень важна. И я хотел бы поддерживать связь. Я с удовольствием приму тебя в Монреале, если ты решишь приехать. Или…

— Ты себя слышишь? — я пораженно уставилась на бывшего. От услышанного у меня не только глаза полезли на лоб, но и лицо вытянулось. — Ты хочешь, чтобы я приезжала на твои матчи? И смотрела на твои отношения с другими женщинами?

— Ну, — Харламов потер подбородок. Тон его стал уже не таким уверенным. — Не сразу, конечно. Как привыкнешь к новому положению вещей.

— Обалдеть, — протянула я. — Нет, ты как себе это представляешь? Я что, буду изображать из себя подругу детства перед твоими пассиями? А вечерами по телефону рассказывать тебе о том, как сходила на свидание и какой силы получила оргазм?

— Нет, Маш, — на этом моменте Харламов аж закашлялся, а я порадовалась, что хоть чем-то смогла его уязвить. — Это уже перебор.

— А для меня твое предложение — это перебор. Я согласна, что расставаться надо мирно. Без драк и скандалов с обоюдным поливанием помоями. Но дружба после брака — это бред, Арс. Лютый бред. Если ты боишься журналистов, то я ничего им рассказывать не буду. Мне меньше всего хочется, чтобы мое имя полоскали в блогах и на страницах газет. Если спросят о причинах развода, то скажу, что мы «не сошлись характерами». Это тебя устроит?

— Господи, Маш! — Арс вскочил. — Журналисты вообще ни при чем. Я и правда хочу сохранить дружеские отношения. Без всякой задней мысли.

— Уходя, уходи, Харламов. — ответила я, поджав губы. — Слышал такую фразу? Если решил уйти, то уходи с концами. Без всяких этих вывертов. В качестве друга я видеть тебя не хочу. Это слишком больно. Так что даже не пытайся усидеть на двух стульях.

После этого в комнате повисло молчание…

Я отошла к окну и уставилась на улицу. Скользила взглядом по пусть не родному, но очень любимому городу.

Смотрела на мельтешение людей на проспекте, на скопление автобусов и машин, на силуэты старинных зданий и шпилей и старалась найти в привычной картине успокоение.

Не получилось, увы.

Харламов маячил за спиной, как тень отца Гамлета, что очень нервировало. Он буквально дыру во мне взглядом прожигал.

И не спешил уходить почему-то. Словно надеялся, что я изменю решение.

Но я сдавать позиции не собиралась. Согласиться на такую дружбу — это опустить себя ниже плинтуса.

Это как сознательно вставить расширитель в рану, вместо того, чтобы надежно эту самую рваную рану зашить.

Нет уж. Спасибо, мне такого счастья не надо.

— Я тебя понял, Маш…

— Рада это слышать.

— А я буду рад, если ты изменишь свое решение. Моя личка и мой номер для тебя открыты.

— Прощай, Арс. — решила его поторопить. Мои нервы были уже на пределе. Не хотелось совсем расклеиться перед ним.

— Я улетаю в субботу, Маш. — тяжкий вздох. — Буду рад, если ты решишь проводить. Твое присутствие в аэропорту всегда приносило мне удачу. Вот не проводила ты меня на ЧМ, и сборная осталась лишь с бронзой.

— На этот раз без меня, Харламов, — последним усилием воли добавила холода в голос. Крепко зажмурилась, не давая слезам пролиться. — На этот раз без меня. Ищи себе новый талисман.

— Но я всё равно буду ждать, — упрямо ответил он. — Вылет в десять пятьдесят. Рейс 3629.

После этого он, наконец, направился к выходу, а я поспешила следом. Хотелось побыстрее закрыть дверь и остаться в одиночестве.

— Держи ключи. — он положил комплект