«Реми Мартен» - Светлана Полякова

но она оказалась с нами рядом. И теперь мы, возможно, останемся в живых.

На том, казалось бы, история должна была и кончиться.

Но все вышло иначе.

* * *

Иногда, кажется, что жизнь так и будет, как поезд, мирно катиться по рельсам, а ты только сиди и смотри в окно. Когда окончательно надоест пейзаж, становится даже немного страшно: неужели все так и будет вечно? До самой смерти? Дни, которые напоминают близнецов, целую череду близнецов, и никаких ярких красок! А потом начинаешь привыкать к этому спокойному перестуку колес и уже не хочешь ничего менять… И так хорошо.

Вот в такой-то момент обычно и происходит событие, переворачивающее все с ног на голову.

В то утро я и думать не думала о «почти олигархе» Райкове. Если быть совсем честной, о его существовании я забыла уже вечером. В моем мире никаких олигархов не было — соответственно и Райков туда никак не помешался. Да и вообще — «что мне эта Гекуба Райков»? Живет себе и живет. Меня не трогает…

Я попыталась что-то написать, но слова были деревянными и падали тяжело, как кирпичи. Я даже задумалась: а надо ли мне вообще этим заниматься? То, что я вечно фантазирую и придумываю разные небылицы, еще не повод пытаться сделать это занятие своей профессией. Мало ли на свете врунов! Да и плохоньких писателей — пруд пруди…

Так что заснула я с благими мыслями никакой пруд собой не прудить. Заняться мирными делами, например, начать продавать косметику. И людям меньше вреда принесу.

И себе больше пользы…

Сон, правда, мне приснился странный. Мне приснилось, что мы с этим Райковым сидим вдвоем в Дэновой «Полянке». Как уж мы умудрились туда поместиться вдвоем — совершенно неизвестно, но на то это был и сон. В жизни-то реальной сколько парадоксальных ситуаций, чего же ждать от сновидений?

Мы отчего-то почти весь сон промолчали. Только в конце Райков разродился странной фразой. Он поднял на меня глаза, усмехнулся одними губами, оставив глаза печальными, и спросил:

— Почему люди позволяют птицам умирать от xoлода, голода, даже убивают их, если они так нуждаются в их пении? Если однажды глины перестанут петь, люди подумают, что они стали глухими…

Я хотела ему сказать, что это не так, но не смогла перекричать этих самых птиц. Они вдруг так заверещали, точно взбесились.

Я почти физически ощутила, как я поднимаюсь вверх, повинуясь чьей-то мощной воле, а Райков так и остался в этой «Полянке» сидеть. Маленький такой и довольно жалкий.

А я проснулась. Потому что орали не птицы. Надрывался мой будильник. Он был старый и страшно нервный. Когда я долго не просыпалась, он принимался визжать и даже подпрыгивать.

Я нажала на кнопку, успокоив беднягу.

Вылезать из-под одеяла совершенно не хотелось. Холод напал так внезапно, что я даже не успела к этому подготовиться ни морально, ни физически. За окном безнадежно серело небо, и тучи явно собирались испортить мою утреннюю прогулку «по рабочим местам» проливным дождем.

— Везет же мне, — проворчала я, глядя на улицу с тоской. — Вот тебе и ответ Можно, конечно, заботиться об окружающих людях. По им все-таки придется немного потерпеть… Раз уж они терпят столько бездарных писателей, потерпят и меня…

Но сегодня им это не грозило. Я поднялась, ощущая себя глубоко несчастной и с тоской думая о том, что куда лучше было бы именно в такую плохую погоду побыть писательницей, но быстро смирилась с реальностью.

Глоток горячего кофе окончательно привел меня в чувство. Я оделась и вышла на неприветливую, серую улицу.

— Что день грядущий мне готовит? — пропела я тихонько, чтобы не пугать редких прохожих, и сама же себе ответила; — А фиг знает, чего он там готовит… Судя по безнадежному цвету неба — ничего хорошего…

Неприятности начались сразу. Стоило только мне переступить порог выставочного зала, как на меня набросилась Надя.

— Какого черта! — прошипела она, сверкая глазами, как разъяренная фурия.

Я с перепугу посмотрела на часы и тут же вздохнула с облегчением; не опоздала. Так что я совершенно спокойно посмотрела на нее и села на свое место.

— Кажется, мы договаривались, что ты…

— Я пришла вовремя, — улыбнулась я ей, пытаясь растопить лед ее отчуждения своим добродушием.

— Мы договаривались, что Райковым занимаюсь я! — выкрикнула она.

— Ну и пожалуйста, — ровным счетом ничего не поняв, передернула я плечами. — Я и не собираюсь им заниматься… Мне некогда им заниматься…

— Да?! — выкрикнула она, плохо сдерживая себя. — Тогда почему он настаивает, чтобы именно ты ему позвонила? Почему?!

Вот еще новости, огорчилась я. С чего это ему взбрела в голову такая дикая фантазия? Мне есть чем заняться…

— Не знаю, — честно ответила я. — Я вообще-то совсем этого не хочу. У меня и так дел много. Сама знаешь, мне еще надо по подъездам бродить с тяжелой сумкой. Старушки с инвалидами отчего-то не собираются ждать окончания выставки… Они именно сейчас хотят покушать. Ты лучше расскажи мне все по порядку. Что там у вас с этим олигархом произошло?

Признаться, меня мало интересовало, что у них случилось. Просто эту взволнованную «гаргулью» срочно надо было успокоить.

Она достала сигарету и тут же вспомнила, что запрещает всем курить в помещении. Поэтому махнула рукой в сторону двери.

— Пошли покурим, — приказала она мне.

И я, послушная, как кроткая овечка, последовала за ней.

— Я ему позвонила вечером. — Голос у нее звучал мрачно и с каким-то надрывом. Видно, ей в отличие от меня очень хотелось подружиться с этим странным олигархом. Я бы всe-таки предпочла нефтяною магната. А еще лучше — вообще осталась бы в благоразумной отдаленности от этих значительных фигур… Как-то спокойнее.

— Ну и что? — напомнила я ей о необходимости продолжить этот душещипательный рассказ после пяти секунд молчания.

— Он сначала долго врубался, а потом сказал, что не знает, кто я такая. Что свою визитную карточку он отдал молоденькой рыжей девушке по имени Саша и именно она намеревалась ему позвонить. То есть со мной он даже и разговаривать не станет.

«Та-а-ак, — подумала я. — Все-таки упомянул, что я рыжая. Спасибо хоть дурой не назвал!»

— Ничего я не намеревалась! — возмутилась я. — Какой наглый этот ваш Райков! Подумаешь — олигарх! Что теперь, все должны делать то, что ему хочется? Не стану я этому типу теперь звонить вообще!

— Нет уж! — отрезала Надя — Именно ты и будешь. Раз ты его обольстила…

От возмущения я даже не сразу нашлась с ответом.