Король клетки - Мила Кейн

своей квартире, я довольствовалась тем, что смотрела вниз и наблюдала за мужчиной, который утверждал, что мы поженились. Он наблюдал за мной, а я за ним. Иногда он поднимал голову, когда я смотрела на него. Я знала, что он не мог видеть меня через тонированное стекло — и с высоты двадцати этажей, не меньше — но он как будто знал, когда я шпионила за ним.

Брэн О'Коннор. Твой муж.

— Может, и нет. Уверен, у него полно дел, учитывая, из какой он семьи, — подметил Марко.

— Да, возможно. Не знаю, почему он вообще беспокоится. Элио сказал, что его отец, вероятно, приказал ему жениться на мне, чтобы они могли заключить деловой союз или еще какую-нибудь хрень. Не похоже, чтобы между нами было что-то настоящее.

Сол наблюдала за моим лицом. У меня возникло ощущение, что она хочет что-то сказать, но сдерживается.

Через мгновение Марко схватил пульт.

— Давайте смотреть фильм.

Ночь была моим любимым временем суток. Я спала столько, сколько могла. Во сне я не была растеряна или травмирована. Никто не смотрел на меня с сочувствием. Я так и не поняла, почему все считали потерю нескольких месяцев таким шокирующим событием. Что в этом такого ужасного?

Разве что твоя жизнь серьезно изменилась за это время, например, ты влюбились и вышла замуж…

Я не могла себе позволить думать в таком направлении. Эта мысль была настолько чуждой мне, что казалась невозможной. Не может же человек так сильно измениться за такой короткий срок. Главный вопрос заключался в том, почему Брэн О'Коннор оставался здесь. Если он хоть немного меня знал, то должен был счесть слишком громкой и раздражающей, чтобы связать со мной свою жизнь. Разве я не действовала ему на нервы? Может, с ним что-то не так?

По ночам я с благодарностью погружалась в теплые и полные умиротворения сны.

Если и было что-то хорошее в моей странной травме, так это то, что я стала хорошо спать. У меня были проблемы со сном с тех пор, как Элио отослали, а я отправилась жить к фактически незнакомцам. У меня вошло в привычку засиживаться до поздней ночи, читать или играть на компьютере, убегая в мир, где я не раздражала и не шумела. Туда, где я не мешала людям одним своим присутствием. Изменить эту привычку было невозможно, и часто я встречала рассвет, прежде чем, наконец, лечь спать. Результатом такого образа жизни стала постоянная головная боль и клиническая зависимость от кофеина. Теперь же я с удовольствием ложилась в постель и засыпала до еще полуночи.

Что изменилось? Я размышляла об этом, прежде чем погрузиться в сон. Он повлиял на это? Волевое лицо Брэна О'Коннора заполнило мои мысли. Излечил ли он недуг всей моей жизни? Как?

У меня не было ответов на эти вопросы, а мой брат не хотел, чтобы наследник О'Конноров находился рядом со мной, поэтому я не могла спросить и его. Я испытывала к нему какое-то отстраненное любопытство, как к красивому незнакомцу.

Я закрыла глаза и погрузилась в сон, наполненный ощущением безопасности и тепла. В моих снах никогда не происходило ничего примечательного. Они были успокаивающе пустыми, если не считать странного рисунка, на котором длинные линии пересекали другие. Он резко выделялся на бледном фоне. Я была уверена, что этот рисунок что-то значил, но понятия не имела, что именно. И у меня не было способа выяснить. Во сне мне всегда казалось, что если я дотронусь до линий, ухвачусь за эту манящую нить, то все встанет на свои места.

Но я никогда не могла дотянуться до них.

35. Брэн

Это было официально. Я преследовал собственную жену.

Я припарковал мотоцикл за углом и поспешил к машине Деклана. Он вышел. Прятаться не было смысла. Итальянцы знали, что мы круглосуточно дежурили здесь, так же, как мы знали о них. Мы продержались больше недели. Просто чудо, что обошлось без кровопролития.

— Какие новости?

— Ее друзья приходили и остались на ночь, но больше ничего. Она никуда не выходила, если это то, о чем ты беспокоишься.

— Мы не можем позволить Сантори запереть ее в Каса Нера, — напомнил я Деку.

Если бы он это сделал, я бы никогда до нее не добрался. Итак, итальянцы следили за ней, мы — за ними, а они — за нами. Это был бесконечный цикл обмена враждебными взглядами с людьми Де Санктиса. Я уже несколько дней не видел Джаду.

— А что, если она сама захочет этого? — Дек лениво закурил сигарету.

Он предложил мне одну, но я решительно покачал головой.

— Бросил.

Он приподнял бровь, но ничего не сказал о внезапном отказе от привычки всей моей жизни.

— Так, какой у нас план? — спросил Дек.

— В каком смысле?

— В смысле, сколько еще мы будем ждать, прежде чем заберем ее и сделаем все по-своему?

Я бросил на Дека испытующий взгляд.

— Что? — Он усмехнулся.

— Просто интересно, ты всегда умел читать мысли или это новообретенный талант.

Деклан рассмеялся.

— Великие умы мыслят одинаково, я полагаю. Внимание, у нас компания.

Позади нас остановился тяжелый черный внедорожник. Я узнал колеса. Немногие ублюдки могли бы позволить себе такой стиль.

Элио Сантори прибыл с ежедневным визитом к своей сестре.

Итальянец вышел из машины и направился ко мне.

— Опять заблудился, О'Коннор? Адская Кухня находится за Мидтауном.

— Я здесь, чтобы увидеть свою жену, — проговорил я сквозь зубы.

— Увы, она не хочет тебя видеть. Можно было понять это, учитывая, что прошло больше недели. Полагаю, твой череп действительно такой толстый, как о нем говорят, Потерянный Мальчик. Кроме того, доктор велел не рассказывать ей слишком много, чтобы не запутать и не перегрузить. Я не позволю тебе этого, — предупредил он.

Я мысленно сделал глубокий вдох и заставил себя улыбнуться. Мое обаяние, которое раньше давалось легко, теперь казалось хрупким и болезненным.

— Думаю, нам нужно поговорить как следует. О Джаде, об Анклаве… обо всем.

Элио почувствовал мою серьезность. Он кивнул.

— Согласен. Давно пора.

Мы отправились в «Пино», любимое заведение Джады. Пребывание там напомнило мне о нас, скованных наручниками в кабинке. Казалось, это было целую жизнь назад.

— Так ты расскажешь мне, что за дела у тебя с Анклавом? Почему они тебя так интересуют? Зачем вы с Джадой связались с каким-то инвестиционным клубом?

— Во-первых, я никогда не хотел, чтобы твоя сестра была вовлечена во все это. А когда она ввязалась, я