Довод для прощения - Ария Тес

грудь и плачу, а он гладит меня по волосам и молчит.

Молчит долго. Пока я выплескиваю все, что чувствую, и только когда немного успокаиваюсь и вспоминаю о стыде, он шепчет.

— Да, я тебя не помню, но я тебя чувствую, маленькая…

Поднимаю глаза.

Влад мне ласково улыбается, вытирает щеки. Бережно. А у меня на уме один вопрос:

— Зачем ты это говоришь?

— Потому что это правда, Жень, — тихо усмехается, — Не знаю, как это объяснить, но я тебя душой чувствую, пусть разум и бастует.

— То есть твой разум против, это хочешь сказать?

— Я человек рациональный.

— Знаю.

— Тогда ты должна понимать, что мне сложно понять эти чувства. Я тебя не знаю, но они есть. Огромные, сильные, и я их контролировать не могу. Меня к тебе тянет, как на аркане.

— Это называется «сексуальное влечение».

— Нет, секс здесь не при чем. Конечно, я совру, если скажу, что мне не нравится спать с тобой…

Усмехаюсь и слегка щипаю его за бок, от чего лицо Влада еще больше светлеет, и он тихо продолжает.

— Но дело не только в сексе. Моя душа по тебе скучает.

Ого…

Трогательное признание выбивает из рук всю решительность, и я глупо хлопаю глазами, а он пользуется моей заминкой и говорит.

— Прости меня. Я не хотел тебя обидеть…

Так искренне…

Не знаю, что ответить, поэтому прячу глаза и жму плечами — тогда он меня ближе к себе тянет и теснее обнимает. Говорит…

— Я до конца не понимаю, что сделал не так, но…скорее всего да, ты права. Я позволил себе лишнего с Евой…

— Не хочу слышать ее имя!

Еще один тихий смешок.

— Прости меня. Просто как-то не ожидал…Для меня то жизнь немного иначе складывалась. Пока мне сложно уложить в голове иное.

— Ну да…ее то ты помнишь.

— Жень…

— Нет, я правда понимаю, — высвобождаюсь и сажусь, снова плечами жму, вырисовывая круги на постельном, а потом решаюсь, — Я хочу спросить.

— Думаю, я знаю, о чем ты хочешь спросить…

Игнорирую. Вместо того, набираю в грудь больше воздуха, еще пару секунд медлю, а потом открываю рот.

И да. Я абсолютно полностью понимаю, что делаю. Сейчас моя жизнь разделится на «до» и «после».

Прости, малышка Женя, я знаю, что тебе страшно, но так надо…

— Ты ее любишь?

Вопрос все-таки звучит и имеет эффект разорвавшегося снаряда. После него и в ушах звенит, и от страха сердце в груди колотится, да и весь мир будто замирает.

Тишина.

Слышу, как со стороны пруда доносятся веселые смешки. Кто-то развлекается, судя по звукам на лодке. Пока моя жизнь висит на волоске…

Влад аккуратно касается моих бедер руками, а потом резко тянет на себя и сажает сверху.

Крепко держит.

Но я по-прежнему не готова смотреть ему в глаза. Настырно уперлась в грудь и хмурюсь, ощущая его взгляд так ярко, как будто касания пальцами.

Ды-ши.

— Я хочу объяснить тебе кое что, — наконец говорит глухо, и я превращаюсь в одни, сплошные ушки на макушке.

Замираю.

— Первый год после нападения, я был на реабилитации. Чего я только не пробовал, чтобы вернуть свою память — и психологов, и гипноз, и странные, китайские методы: ничего не помогало. Все вокруг говорили, что вспоминать нечего. Они обрисовали мою жизнь в мельчайших подробностях: что я делал, когда, зачем, и я попытался смириться. У меня в голове сейчас, как будто стена толстая, и если я сильно пытаюсь…в общем, это очень больно.

Ежусь.

Мне неприятно думать, что ему больно, и когда Влад это чувствует…он смягчается и ласково гладит меня по спине, чтобы я посмотрела на него. Смотрю. Слегка мотает головой, мол, не надо. Не переживай. А когда ловит смирение с действительностью, тихо продолжает…

— И казалось бы, да? Раз все так просто, зачем стараться? Это не так и важно…но я с первого дня знал: то, что забрала у меня эта стена — самое важное из всего происходящего со мной за все годы жизни.

— Что?...

— Да, Жень. Я же поэтому так пытался. Поэтому у меня не получилось смириться, и еще через полгода я в тайне стал ходить на гипноз. Казалось, что он помогает больше остальных методов. Я искал. И искал эти три года тебя…

— Но…

— Никаких «но». Мою душу рвало и тянуло. Почти каждый день я видел тебя во сне. Лица не было, да и образа, как такового тоже, но смех…и ощущения…

Он берет мою руку и прикладывает ее к сердцу, улыбается шире.

— Вот здесь… печет, греет, живет…ты там живешь…Я тебя когда в клубе увидел, знаешь, что почувствовал?

— Что?

— Что наконец-то увидел человека, по которому устал скучать. Радость забила, а ты мне в нос…

Тихо смеюсь, губу прикусываю, краснею, и он касается моей щеки, а я, как и прежде, голову поворачиваю, ловлю его ладонь губами и оставляю на ней нежный поцелуй.

Но тут вспоминаю! И сразу же корю его.

— Ника сказала, что вы пытались завести ребенка!

Видимо, смена моего настроения — это действительно смешно, потому что Влад именно это и делает: ржет! А я злюсь! Притворно, скорее для острастки, потому что и сама улыбаюсь…

— Прекрати смеяться надо мной!

— А ты еще сама не поняла?

— Чего?

— Зачем Ева это делала?

— Чтобы закрепиться.

— Именно. Думаю, она прекрасно понимала, что рано или поздно я тебя вспомню. Она хорошо меня знает. Возможно, без личных деталей? Но поведение — да.

— Ты думаешь, что вспомнишь меня?

— Не знаю, маленькая, но даже если нет — это не повод унывать. Мы всегда можем построить новые воспоминания.

— Ты этого хочешь?

Влад еще пару мгновений молчит, а после тянет на себя, и когда я ложусь на его грудь, а нос достает его, щурится.

— Отвечая на твой вопрос о любви…нет. Скорее всего…мое сознание думает, что ее любить правильно.

— Это…как-то не внушает доверия.

— Почему? Любовь — это сердце, Женя. Мой мозг думает, что любит ее, но я ее не чувствую. Я уже три года ее не чувствую, просто раньше не знал почему. Мне нужно немного времени.

— Ты хочешь взять…паузу?

— Между нами?

— Нет, блин, между тобой и твоей тачкой! — щиплю, а он