Наталья Сафронова - Мозаика любви

Первый шаг я сделал ради Лючии. Меня познакомил с ней мой приятель. Ему прислали в гости племянницу из Калабрии. Он попросил меня показать ей «Тайную вечерю» Леонардо, ну и поужинать потом. Одну он ее отпускать не хотел из-за привлекательности фигуры и неопытности, а мне можно доверить охрану юного тела, как волку капусту. Но мы ошиблись оба. Я влюбился, загорелся, возненавидел мужиков. Как привлечь ее женское внимание, я не знал, поэтому вспомнил о главном средстве обольщения — сделал ей предложение. Я ухаживал за ней красиво и напористо, делал подарки, развлекал, говорил комплименты, но не пытался уложить в постель. Чтобы мои бывшие любовники не приставали ко мне, я выдвинул версию богатого приданого и оборвал все старые связи. Ты видел Лючию, она прекрасна. Она пробудила во мне мужчину. Любовь к ней вернула меня к нормальной жизни. Но сам-то я нормальным не был. Зная это, перед свадьбой я прошел подготовку у лучших профессионалок. Мое поведение в постели стало похожим на норму. Свадьба была пышной, с моей стороны присутствовали только родственники, никаких друзей. После торта мы уехали в свадебное путешествие на Сейшелы. В томительные дни и ночи перед свадьбой я представлял себе ее тело, ее губы, ее пышные волосы на подушках рядом со мной, для меня. Я хотел обладать, наслаждаться, упиваться этой красотой, этой плотью, этой правильностью и чистотой моих желаний. Но я совершенно не учитывал, что у нее тоже есть желания. Девки, которых я добросовестно драл до свадьбы, были послушны и нетребовательны и не искали во мне источника удовольствия. А моя молодая жена не собиралась ограничиваться моим удовлетворением, она тоже хотела меня! К этому я не был готов. Представь себе, что ты надеваешь на манекен костюм, а он вдруг начинает хохотать от щекотки. Такая неожиданность произошла со мной. Моя любимая не хотела, чтобы ее любили, она хотела сама любить. Ей нужен был я, утром и днем. На пляже она легко и игриво запускала мне руку в плавки в поисках там источника радости, подставляла мне грудь для поцелуев в море и отказывалась принимать душ без меня. Удовлетворение, которое она испытывала со мной, лишь возбуждало ее сладострастие. Кому я рассказываю? Ты провел с ней в постели пару дней и ночей и знаешь, какая она требовательная. Другой на моем месте радовался бы, что ему досталась такая неравнодушная жена, а я с моими комплексами занервничал. Вдруг ей меня мало, а что, если она будет мне изменять? Даже говорить об этом противно, но я потерял покой. Мало того, я стал ловить себя на том, что хочу ее только, когда она спит. Вид беззащитной, покорной, томной Лючии, которая с трудом открывает глаза и вяло отвечает на мои ласки, стал самым желанным для меня. Я стал ласкать ее рано утром, а потом весь день находить предлоги, чтобы отказать ей в близости. Она обижалась, плакала, мы начали ссориться. Я пытался развлечь ее нарядами, деньгами, зрелищами, но ей нужны были мои ласки, а я все реже хотел ее бодрствующей и все чаще — спящей. К этому прибавилась ревность. Мне казалось, что она готова переспать с любым. Дальше ты знаешь. Я стал кормить ее таблетками. Нет, не все время. Только когда мы могли провести много времени вдвоем. Она засыпала в шезлонге, а я спокойно поднимался по склону, видел мерцание снега, вдыхал колючий снежный пар от твоих лыж, наслаждался скоростью и покоем. Мне нравилась моя выдумка, я сдавал Лючию в камеру хранения сна и забирал ее оттуда сонную, готовую к употреблению. Я считал, что имею право отнимать у нее жизнь, ведь я так люблю ее, ведь я муж. Еще только два часа ночи, почему бармен спит за стойкой? Я не могу допроситься виски! Нет, двойной не надо, а то он опять заснет, пусть приготовит мне горячий сэндвич с тунцом.

В то утро, когда вы уехали с ней, я почувствовал облегчение. Мне больше нечего было бояться, все случилось. Как все рефлексирующие интеллигенты, я много раз воображал себе тот ужас, который испытаю от ее измены. Действительность оказалась не такая страшная. Я сидел в гостинице, звонил в разные места, перебирал ее вещи и все глубже проникался мыслью, что не могу жить без нее. Я признался себе в этом, а остальные прозрения дались мне легче. Я согласен на все ради счастья быть с ней рядом. Я готов вернуть ей право быть самой собой, выбирать себе друзей, занятия, любовников, книги. Я понял, что настоящий мужчина — не тот, который катается на лыжах по целине, как мы с тобой, или хлещет виски и делает деньги. Мужчина может позволить любимой женщине быть такой, какая она есть, и при этом не разлюбить ее. У меня смелости на это не хватало. Посмотрим, как дело пойдет теперь. Я рассказал ей про таблетки, попросил прощения, молил остаться со мной. Она плакала от жалости ко мне. У нее хорошее сердце. Сестра пригласила ее погостить, а я дал ей время подумать. Я готов взять столько ее страсти, сколько смогу, а остальную с ней может разделить тот, кого она захочет, как тебя. Это не имеет уже для меня никакого значения. Может быть, у нас будут дети, может, я буду ей нужен такой, как есть. Я готов ко всему. Что? Она не вернется? Ты прав, к этому я не готов. Ты собираешься позвать ее с собой? Ну, значит, ей некуда уходить, может быть, она вернется в наш дом. Я буду ее ждать. Ты женат? Тебя кто-нибудь ждет? Из-за чего? Это только у русских, наверное, можно расстаться с женщиной из-за литературы. Тебе не понравилось, что она хочет за тебя замуж? А то, что она тебе отдается, тебе нравится? Но тебе надо, чтобы она при этом ничего от тебя не хотела и все отдавала? Ты считаешь нас посланцами небес, чистыми и верными, достойными такой жертвы? А я вот что думаю, о себе, например: скотина редкая, красавицу заполучил, удовлетворить не смог, так под наркозом держал. А ты о себе как рассуждаешь? Чужую жену от скуки увел, на дороге выбросил, наигравшись, не так? Так! И нечего перед собой притворяться. Что бы они о нас ни говорили, все — правда. Давай мне последнюю порцию, а я тебе на прощанье — братский совет. Засунь ты свои претензии к женщинам себе в задницу! Можешь в мою, ей привычнее. Будь благодарен судьбе, что есть на свете дуры, способные нас любить, ждать, желать, а иногда и уважать. Хватит смотреть на часы, я помню, когда у тебя рейс. Доставай телефон и звони своей подруге, пусть едет тебя встречать. Дай мой портфель. Я хочу тебе на память вот это отдать. Считай, что сувенир. Я, когда метался без Лючии, готов был ее золотом осыпать. Купил кольцо от «Шопар», смотри, какой сапфир темно-синий. Подари своей женщине в знак примирения. Ей понравится? Стихи тебе про кольцо писала? Ну, значит, я угадал. Пусть у вас этим кольцом все скрепится. Меняться? Опять меняться, как с лыжами? Ладно, я понял тебя, снимай свои «Панерай». Я такой модели даже не видел. Почему это не увижу? Номерная серия? А номер какой? Последний? Ну, ты ловок! Буду их надевать, когда захочется выпить. И чокаться с ними буду, вроде как с тобой. Все, пора тебе. На наших часах два пятнадцать. Времени хватит, но не тяни. Скорость можно на трассе держать сто пятьдесят, не меньше. На будущий год встретимся в Андорре, вчетвером. Все, счастливо, чао!