Запрещенные слова. книга 2 - Айя Субботина

стихию - много красивых вещей и благодарных клиенток. Сестра расцвела, а с моих плеч свалился еще один, пусть и небольшой, но давящий груз. Кажется, мой урок самостоятельности Лиля, наконец, усвоила.

— Май помнишь, что нужно забрать папин подарок? - теперь уже она напоминает мне.

— Помню, заеду после работы, - посмеиваюсь, совсем беззлобно. Ну а что - учиться контролировать остальных тоже нужно уметь. - Все, Лилёк, давай, а то я сейчас шлагбаум поцелую.

Заканчиваю разговор и снова погружаюсь в тишину салона, нарушаемую только приятным мурлыканьем мотора.

Прокручиваю в голове все свои ипостаси: идеальная дочь, идеальная сестра, идеальный руководитель.

Я все помню и все контролирую, абсолютно везде успеваю.

Моя жизнь - хрестоматийно выстроенная шахматная партия, и каждый ход просчитан на десять шагов вперед.

Я все-таки «ловлю» свой первый «красный» буквально в квартале от офиса.

Притормаживаю, пытаюсь сосредоточиться на делах, но рокот мотора справа заставляет меня резко - слишком резко - повернуть голову на звук.

Рядом притормаживает мотоцикл: не полностью черный, не такой большой, и «всадник» - явно меньше… Но у меня все равно на секунду останавливается сердце. А когда отмирает, то каждый удар отдается болью.

Замечаю, что мотоциклист обратил внимание на мой взгляд, быстро отворачиваюсь.

Но он все равно тянется - опирается локтем на дверцу, поднимает визор шлема.

Даже не смотрю.

— Девушка, а куда вы такая красивая едете? - слышу довольно молодой голос. На слух как будто не больше двадцати, хотя кто его знает?

— Трахаться с работой, - отвечаю без капли стеснения и первой стартую на «зеленый».

Взгляд - на дорогу. Мысли - к работе. Все лишнее - в мусорку, как ненужный фоновый шум.

Завтра совещание с Форвардом. Нужно еще раз просмотреть аналитику по кадровому резерву. И не забыть подписать приказ о премировании для отдела адаптации.

У меня было целых три месяца, чтобы освоить этот хардкорный режим. Я научилась строить плотины в своем сознании. Как только предательская волна воспоминаний пытается прорваться в мою реальность, я тут же возвожу перед ней стену из дедлайнов, отчетов, совещаний и цифр. Она глухая и полностью непробиваемая. И за ней — ничего нет. Пустота. Выжженная земля.

У главного куратора «Синергии-2030», женщина, которая пожимает руки чиновникам и решает судьбы дорогущих контрактов, нет времени на то, чтобы лить крокодиловы слезы по прошлому. У нее вообще ни на что нет времени, и это - не проклятие, а благословение.

Я паркую «Медузу» у офисного центра, набрасываю на плечи пиджак и быстро поднимаюсь по ступеням. В приемной встречает Маша. Она, наконец, освоилась, и перестала вздрагивать от каждой моей просьбы. Она больше не похожа на испуганного оленя, скорее на хорошо вышколенную борзую - быстрая, исполнительная и молчаливая.

— Добрый день, Майя Валентиновна, - Маша ставит передо мной чашку дымящегося латте. - Я распечатала отчеты по программе наставничества, они у вас на столе. И пришло письмо из приемной Орлова, я положила его сверху.

Она знает, что я люблю латте с корицей. Знает, что отчеты должны лежать слева, а срочная почта - справа. Еще пара месяцев - и она станет, без преувеличения, идеальной. Но Маша - не Амина: никогда не спрашивает как у меня дела, никогда не приносит мне кекс из кофейни напротив просто потому, что у меня усталый вид.

Я сажусь за стол и сразу погружаюсь в работу. Бумаги, документы, графики. Просматриваю резюме новых наставников, вношу правки в бюджет, составляю план командировок на следующий квартал.

— Майя Валентиновна, - появление Маши вырывает меня из бумажного транса. - Простите, что отвлекаю. Вам нужно подтвердить перенос встречи с представителями Концерна «СеКо». У них изменился график, они предлагают либо завтра в два, либо в следующий понедельник в удобное для вас время.

Я смотрю на свое расписание. Завтра в два у меня стоит «личное». Единственное «личное» на всей неделе. Час, который я выкроила, чтобы съездить в салон на стрижку. Я машинально касаюсь кончиков волос. Они стали сухими, безжизненными. Давно пора.

— Переноси на завтра. - Волосы подождут. - Предупреди, что у меня будет только час времени, не больше.

Маша кивает и бесшумно выходит.

Я еще раз изучаю свое расписание - плотную сетку из встреч, звонков, важных бранчей. Наверное. Для кого-то все это - «слишком», а для меня - в самый раз. Если бы можно было загрузить работой еще и сны - я бы, не раздумываясь, подписалась и на такое.

Взгляд скользит дальше - сегодня в семь у меня встреча с риэлтором по поводу той квартиры в ЖК «Аквамарин». Подписание договора купли-продажи. Я пока никому об этом не сказала - решила подождать до заветного момента, когда ключи окажутся у меня в руке.

Я все-таки решилась.

После того, как Орлов одобрил мой проект по наставничеству и выписал мне премию с таким количеством нулей, что у меня закружилась голова, я поняла, что это - знак. На следующий день позвонила риелтору. Посмотрела квартиру. И в тот же вечер дала согласие. Только тогда мной руководили не эмоции, а, скорее, чистая математика - новый статус, новый проект и, впридачу, чтобы два раза не вставать, еще и новая жизнь. Крепость у моря, с панорамными окнами и стерильными белыми стенами, на которых не будет теней прошлого, как нельзя лучше подходила на роль « красивой обертки» для всего этого.

Мимолетно улыбаюсь, чувствуя легкую радость от предвкушения исполнения еще одной маленькой мечты, и снова возвращаюсь к работе.

После Славы… после нашего расставания, она стала моим единственным обезболивающим. Пока я его принимаю, то иногда дается даже не чувствовать, а еще забывать, что в груди у меня теперь дыра размером с кратер вулкана. А человечество еще не изобрело скотч, способный справиться с трагедией такого масштаба.

Я не вспоминаю о нем.

Я просто запретила себе вспоминать.

Вырвала его из своего сердца.

Сожгла мосты.

Избавилась от дурацких «а что, если…».

Просто каждый день просыпалась и засыпала с мыслью, что все сделала правильно.

Но иногда, по ночам, когда действие трудоголина заканчивается, Слава приходит ко мне во снах. Почему-то не как образ, а чаще как ощущение. Я чувствую тепло его кожи под своими пальцами, шершавость щетины на своей шее, вкус губ - то с лаймом и табаком, то как терпкое красное вино, которое мы пили под дождем в Бугаево.

Я просыпаюсь с его именем на губах. Долго лежу, глядя в потолок,