Извращенная преданность - Кора Рейли

Я присел на корточки и расстегнул ее рубашку, затем помог ей стянуть ее, позволив своим глазам рассмотреть ее безупречную кожу. Я устал и все еще злился. Мой контроль был на пределе, но я заставил себя опустить рот к ее киске. Удивление промелькнуло на ее лице, а затем ее губы приоткрылись в мягком стоне, когда я погрузил язык между ее складок. После нескольких поглаживаний по ее разгоряченной плоти, я сомкнул губы вокруг клитора. Я был слишком нетерпелив для медленного приближения.

Она наградила меня вздохом и раздвинула ноги еще шире. Мой рот на ее комке нервов быстро заставил ее задыхаться и скользить от возбуждения.

Я вошёл в нее пальцем, чертовски любя, как ее стенки сжимались вокруг меня. Я не мог дождаться, когда они сделают это с моим членом.

Она дернула бедрами, вскрикнув, и я вставил в нее второй палец. Она вздрогнула, когда я провел ее через оргазм медленными движениями пальцев и языка. Но моя собственная нужда была слишком срочной. Мой член был близок к взрыву.

Я выпрямился и потянулся к ящику. Я взял презерватив, прежде чем надеть его на свой член. Леона смотрела на меня со смесью трепета и предвкушения.

Я вытянулся над ней и направил свой член к ее входу. На мгновение я подумал, не сказать ли ей что-нибудь, слова, которые она хотела услышать, слова любви, нежные слова, но не смог. Меня переполняло тьма и отчаяние, потому что я знал, что это единственная ночь, которая у нас будет. Я чувствовал это глубоко внутри.

Я выдержал ее взгляд и двинулся вперед. Мой кончик скользнул внутрь, крепко зажатый ее жаром. Она напряглась, дыхание замерло в горле. Ее глаза были мягкими, и чертовски эмоциональными. Я не мог сдержаться. Я не хотел. Я завладел ее ртом, сверля взглядом, и полностью завладел ею. Ее сопротивление ослабло под давлением, и она задохнулась у моих губ, тело напряглось подо мной.

— Я предал ради тебя, я убил ради тебя, — сказал я грубо, медленно выходя из нее, пока только мой кончик не остался внутри нее. — Я истеку кровью и умру за тебя.

Я снова вошел в нее, пытаясь сдержаться.

Ее глаза расширились. От моих слов и боли. Она прижалась ко мне, эти чертовы васильковые глаза не отрывались от моего лица.

Я истеку кровью и умру за тебя.

Это не было обещанием, не было глупым признанием моих чувств. Это было предсказание.

С каждым толчком я продвигался все глубже и сильнее, и она держала меня, сверля глазами. И я требовал ее с каждым толчком, пытаясь убедить себя, что это того стоило, что Леона стоила усилий, которые я был готов взять на себя ради нее. За нее стоило умереть.

Потому что Римо убьет меня.

Она несколько раз глубоко вздохнула. Я знал, что должен быть осторожнее, двигаться медленнее, но я не мог остановиться. Казалось, что наше время бежит сквозь пальцы, и мне нужно было считать каждое мгновение. Она заставила меня предать Римо, о чем я никогда раньше не задумывался, она заставила меня нарушить клятву ставить Каморру на первое место. Стоит ли она того?

Когда наши покрытые потом тела прижались друг к другу, когда ее напряженность сжала меня, когда ее глаза вцепились в мои с доверием и чем-то более сильным и опасным, я решил, что она того стоит. Я не был уверен, как до этого дошло. Как я мог позволить этому зайти так далеко? Как она могла все еще смотреть на меня этими гребаными заботливыми глазами после всего? Она запуталась, и я тоже.

Я крепко обнял ее и вошел в нее. Она снова задохнулась, ее дыхание участилось, щеки покраснели. Она медленно моргнула, словно только что очнулась от сна. Ее губы мягко коснулись моих, и по выражению ее глаз я понял, что она собирается сказать слова, на которые я не смогу ответить. Слова, которые она даже не должна была произносить, не после того, что я сделал, не после того, что она знала обо мне, не тогда, когда я был ходячим мертвецом. Никакие слова этого не изменят. Ничто не могло.

— Ничего не говори, — резко прошептал я, и она прислушалась.

Я перевернул нас и притянул ее к себе. Она вздрогнула, но затем прижалась ко мне. Ее тело рядом с моим, казалось, должно было быть таким. Но я знал, что это может быть единственный раз, когда я могу держать ее так.

ЛЕОНА

Я проснулась от прикосновения пальцев Фабиано к моей спине. Прикосновение было нежным, почти благоговейным.

Я оглянулась через плечо. Он опирался на руку и следил за движением его руки на моей спине. Руки, которые могли убивать без угрызений совести, руки, которые были необъяснимо нежны ко мне. Его взгляд нашел меня, и я перевернулась. Никто из нас ничего не сказал. Я поцеловала его.

Мне было больно с прошлой ночи, но я не позволю этому остановить меня, не только потому, что он выглядел так, будто нуждался в этом больше, чем в воздухе, но и потому, что я нуждалась в нем.

Прошлой ночью, Фабиано, надо мной, во мне, я чувствовала, что все встало на свои места. У меня никогда не было места, которое можно было бы назвать домом, но с ним я чувствовала себя как дома.

Между нами были сложные отношения, они не могли быть ничем иным, учитывая наше прошлое и наши жизни, но я знала, кем бы он ни был, никто никогда не заставит меня чувствовать себя более заботливой, чем он. Мы были искалечены, сломлены и облажались. Мы оба. Почему я вообще думала, что смогу быть с кем-то прямолинейным, и с нормальным прошлым? Такой человек никогда бы не заполучил меня, не так, как Фабиано.

Потянувшись к его шее, я притянула его к себе. Он не сопротивлялся. Наши губы скользнули друг по другу, когда он потянулся между нами, нашел мой вход чтобы проверить мою готовность. Он пошевелился, и его кончик прижался ко мне. Мои пальцы на его шее сжались, когда он вошёл в меня медленным толчком. Мои стенки дрожали от боли и удовольствия. Я резко выдохнула. Он двигался медленно, осторожно.

Прошлая ночь была полна отчаяния и собственничества, а может быть, даже страха и гнева. Здесь все было