Развод в 50. Катись отсюда! - Айрин Лакс

Я фукала и отправляла его в душ, иногда шла следом за ним или подмигивала, обещая ему «десерт», если он управится минут за пять.

Так было всегда.

Так было и на этой неделе, когда он вернулся с посиделок с друзьями, пахнущий пивом и сухариками.

Но…

Сейчас.

Сегодня.

Муж тихо-тихо передвигается по квартире, прошмыгнул в ванную комнату.

Как крыса, которая хочет остаться незамеченной.

Я лежу одна. В постели холодно.

Прислушиваюсь…

Он даже воду включает тихим напором. А как же его любимый режим тропический душ?

После душа он заходит в бытовую комнату и.… запускает стирку.

Его с головой выдает стиральная машина, которая не умеет быть тихой, и всегда приветствует новую стирку мелодичной трелью.

Такая же трель пропоет на всю квартиру, что стирка закончена.

Потом — кухня.

Такие же осторожные шаги.

Думаю, что сейчас придет в спальню, но.… нет.

Муж ещё двадцать минут сидит в темноте. Тихо пьет воду.

Машинка откручивает быструю стирку на пятнадцать минут.

Муж перекладывает вещи в сушку и только потом я слышу его осторожные шаги, которые замирают у двери спальни.

У меня перехватывает дыхание, сердце грохочет…

Потоптавшись немного у двери, муж разворачивается и уходит.

В зал.

Он так и не вошел в спальню, улегся спать в зале.

Из глаз скатываются слезинки — в тихом возвращении мужа домой, в его непривычном поведении я ощущаю четкий след его вины.

Он был в этом ужасном заведении и пробыл там долго.

Очень долго.…

Если бы ничего не было, он бы как ни в чем не бывало, завалился домой шумно и приперся спать, похрапывая мне на ушко.

Но ему не хватило ни сил, ни смелости поступить, как обычно, потому что мой дурак ещё и совестливый, оказывается, что ли?

Самонадеянный, слепой, глупый и.… с чувством вины?!

Мне плакать хочется.…

И в то же время я пытаюсь себя убедить, что Иван просто не захотел спать рядом, потому что вчера мы серьёзно поссорились.

Не орали, не били посуду, не метали друг в друга криками и проклятиями, но, тем не менее, наша тихая ссора была злой и отчаянной.

Что-то вчера сломалось, и муж пошел в разнос.…

Теперь он мается там, в зале.

Я же знаю, какой там диван — удобный только, чтобы на нем сидеть, подложив подушку в район поясницы, но спать на нем — пытка. В особенности, если не взял нормальные подушки.

Иван не взял, предпочел тихо лежать, не подавая признаков своего присутствия в доме.

Может быть, он сам себя так наказывает?

Или просто он не в силах сделать лишний шаг.

Умаялся, бедняга.

Кто же его так укатал, бедного, недотраханного, и вечного голодного до секса?!

***

Думала, не усну, но поспать удалось.

Сегодня мне никуда не надо было спешить, поэтому я не ставила будильники и спала с чистой совестью.

Меня разбудил грохот посуды и запах готовящейся еды.

Я мигом села в постели и принюхалась. Муж готовил. Жарил что-то…

И, разумеется, не включил вытяжку. Не нравилось ему, как она шумно работала, видите ли…

Зато запахи еды, разносящиеся по всей квартире, ему, видимо, были по душе!

Жареным беконом пахло даже в спальне.

Бекон тебе жареный? Ах ты, скотиняка! Тебе и бекон нельзя!

Так и помрешь! То ли от сердечного приступа, то ли от высокого холестерина в крови! А желчный? Твой желчный не скажет тебе спасибо, идиот!

Забыл, как весной загибался и сидел на одних кашках и жидких супах на овощных бульонах?

Господи, какой же ты непробиваемый, упрямый… осел!

Как же ты меня достал…

Мам, прости… Когда ты предупреждала, что я с этим чубатым ослом намучаюсь, что слезы буду лить в подушку, я сказала тебе:

— Не твоё дело, мама! Или ты хочешь, чтобы я всю жизнь была одинокой, как ты? Чтобы жила без любви и была несчастливой? Он делает меня счастливой, он заставляет меня улыбаться…

И ещё обалденно целуется, а в постели… я не знала, можно ли столько кончать? Трахаться и кончать, кончать и трахаться.… Потом вылезать из постели только для того, чтобы быть коварно соблазненной и тайно облапанной… да даже в людном месте. Ох уж эти тайные поползновения в мои трусики… Они сводили меня с ума, мой мозг отключался. Я была слепо и беззаветно в него влюблена!

И, разумеется, все предупреждения мамы были для меня бесполезной болтовней, на которую не стоит обращать внимания.

Но теперь я понимаю, о чем говорила мама…

Мой муж — упрямый слепец, который сначала делает, потом думает.

Сначала живет на полную катушку, потом спешно латает дыры — бюджета и ресурсов организма.

И нет, блин, не сам латает, но несет повинную голову мне: «Без тебя тут не обойтись, Наташ… Без тебя тут сам чёрт ногу сломит…»

Я веду домашний бюджет, потому что нельзя доверить козлу капусту…

Все его обследования, походы по врачам… Все делается только со мной, в моем присутствии…

Потому что этот пятидесятилетний, здоровый мужик на дух не переносит врачей, больницы и жутко боится игл. Никому не признается в этом, даже мне. Но всякий раз, когда ему ставят капельницу, я держу его за руку, и он плющит мои пальцы своими…

И все это под соусом:

— Ты зря тут сидишь, Наташ… — сипло. — Я же хорошо справляюсь. Но ты, как обычно, за меня трясешься. Трусиха…

— Ещё какая трусиха. Не отпускай мою руку, Вань.

— Нехорошо тебе, да? — спрашивает с натянутой улыбкой, а сам бледный, как смерть.

— Очень. Очень нехорошо, Вань…

Мама была права.

Я намучаюсь с ним…

Уже намучилась.

И по привычке хочется встать, отругать, но потом…

Я вспоминаю, как он вчера меня обозвал, как втоптал в грязь, унизил, как обесценил мою заботу и любовь…

Как обозвал скучной и старой, а я всего лишь берегла его, чтобы он коней не двинул раньше времени.

Всего полтора месяца назад он пережил инфаркт и лежал, едва живой, говорил, что умирать совсем не хочется…

Но уже сейчас, когда ему чуть-чуть полегчало, муж возомнил