Украденная ложь - Монти Джей

Алистер вздыхает:

— Я чист.

Меня охватывает облегчение: одна из главных проблем решена. Под вой сирен я подбегаю к окну и вижу, что одно из деревьев в парке охвачено яростным оранжевым пламенем. Огонь свирепствует и шипит, поднимаясь все выше и выше по старому дереву.

— Боже мой, Лира, — вздыхаю я, переживая за свою подругу, которую я оставила с оставшимися тремя психами.

Я готова выбежать из этого кабинета и вернуться в большой зал, где ее оставила. Но я не успеваю это сделать, поскольку меня хватает Алистер, преградив мне путь своей высокой фигурой и удерживая меня за предплечья.

— С Лирой все в порядке, — все человеческое в его глазах исчезает, возвращаются черные бездны, в которых нет места ни для чего, кроме тьмы.

— Да? И откуда ты это знаешь? — парирую я.

У него на лице проступает понимающая ухмылка, превращая его в сногсшибательного злодея, кем он, собственно, и является. У меня все внутри сжимается, Боже, у меня был секс с ним. У меня был с ним лучший секс в моей жизни, и что теперь?

— Оттуда, что это она помогла Руку устроить пожар.

Глава 26

Алистер

— Разве у тебя нет своей собственной комнаты? — откидываюсь я в кресле за столом. — И своей кровати?

Рук поднимает голову с моей подушки и вскидывает брови:

— Я разве не могу потусоваться с двумя лучшими друзьями?

— Тэтчер в душе, а я практически тебя игнорирую. Ты просто не хочешь сидеть один в своей комнате.

— Сайлас на «Кладбище», он хотел пойти один. Мне нужно научиться доверять ему делать что-то самостоятельно, но если я буду сидеть в нашей комнате, не отвлекаясь, то в итоге начну за ним следить, чтобы он не наделал глупостей, — признает Рук и, подбросив над головой свою Зиппо, умело ловит ее, когда она падает обратно.

Я киваю, возвращаясь к лежащему на столе эскизу, мой карандаш вдавливается в бумагу, заштриховывая внешнюю сторону розы, чтобы придать ей больше объема.

— Кстати, о Сайласе, — продолжает Рук и, сев, свешивает ноги с края моей кровати. — О Греге мы позаботимся, знаю. Но что делать с мэром? Мы просто оставим его в живых, зная, что он сделал?

Грифель моего карандаша ломается от силы нажима.

— Это не нам решать, — по-прежнему глядя на рисунок говорю я. — Это дело Си. Мы разберемся с Грегом, вытащим из него все, что сможем, а потом предоставим Сайласу решать, преследовать ли Фрэнка. Это его война. Мы просто солдаты.

Я знал, что, когда расскажу им о том, что видел, мне понадобится минута, чтобы это переварилось. Пусть правда сожжет наши и без того кровоточащие раны. Я знал, что как только мы обнаружим причастность Грега, выясним, был ли он тем, кто ввел наркотики и убил Роуз, Сайлас начнет менять направление.

План состоял в том, чтобы убить Грега, захватить флешку раньше, чем это сделает кто-либо другой, и сохранить ее до того момента, когда мы будем готовы анонимно отправить ее в полицию. Нам нужны замешанные в смерти Розмари, а не секс-группа. Это не входит в наши планы, но мы не можем держать информацию при себе, зная, что пропали другие девушки. Воздав по заслугам, мы предоставим полиции об этом позаботиться.

Мэра Донахью в любом случае ждет возмездие. Будь то от моих рук или от рук тюремной системы, живым ему не уйти.

Последние несколько дней я думал об этом видео часами напролет. Вспоминал, насколько легким для Фрэнка было это решение. Как быстро он выбрал одну из своих дочерей для сделки.

В глубине души я чувствовал себя виноватым.

Я чувствовал себя отчасти виноватым, потому что отношения Розмари с нами, вероятно, были причиной того, что он выбрал ее, а не ее сестру. Сейдж Донахью не входила в наш круг. Если Роуз была не против испачкаться, общаться с людьми с подмоченной репутацией и не обращать внимания на наши выходки, то ее сестра была полной противоположностью.

Сейдж была чирлидершей, любимицей Пондерозы Спрингс, и ее не застали бы рядом с такими, как я. Она не была сукой по отношению к нам, скорее делала вид, что нас не существует. Что было нормально, мы тоже не старались быть с ней приветливыми.

Сайлас говорил, что, когда он приходил к Роуз, Сейдж всегда исчезала. Хотя эти девушки были близняшками с общей ДНК, они казались полыми противоположностями. За исключением цвета волос, который был совершенно одинаковым, даже если одна из них любила розовый цвет, а другая его ненавидела.

— Ты бы это сделал? — спрашивает Рук, глядя на меня, плотно сжав зубы. В его голове назревает буря, от которой глаза Рука становятся такими голубыми, что мне кажется, что они светятся.

— Сделал что?

— Ты бы стал выбирать, будь ты Фрэнком? Выбирать между своими детьми?

Я закладываю карандаш за ухо и отодвигаю блокнот. Скрещиваю руки на груди и смотрю в потолок. Кусаю кожу на внутренней стороне щеки.

— Я дал бы Грегу меня убить, но не стал бы причиной смерти одной из моих дочерей.

Продукт семьи, которая с самого начала выбрала, кого из сыновей любить. Не просто небольшая линия фаворитизма, но я даже не участвовал в конкурсе на звание самого любимого ребенка. С юности я сомневался в необходимости своего существования. Если они так ненавидели меня с момента моего появления на свет, зачем им вообще было меня рожать?

Если Дориан удался таким идеальным, зачем вообще было заводить еще одного ребенка? У них же все отлично получилось с первой попытки, верно?

В этом городе секреты имеют свойство к вам подкрадываться, и ответ на этот вопрос не был исключением.

Даже будучи общепризнанным злодеем, я бы все равно пожертвовал собой, но не причинил бы вред дорогому мне человеку.

Стук в дверь останавливает этот разговор еще до того, как тот успевает начаться.

— Это, наверное, Сайлас, — объявляет Рук, спрыгивая с кровати, чтобы открыть дверь.

Хотя зачем ему стучать? Разве он не мог просто войти?

Дверь медленно открывается, высокая фигура Рука загораживает от меня коридор, поэтому я слышу только голос.

— Так-так-так, я знал, что ты рано или поздно постучишь в дверь дьявола, — отсюда я практически вижу ухмылку на его лице.

В комнату проникает язвительный голос Брайар, еще больше возвращая меня в реальность.

Рук поворачивается ко мне и указывает большим пальцем за спину:

— Это