Зачем нам любовь. Том 1 - Маргарита Дюжева

***

Не знаю, чем объяснить это безумие, но мне отчаянно захотелось ощутить его тепло. Казалось, что я просто умру без него. Растворюсь в этом болоте, потеряв саму себя.

Плевать, что любит другую. Плевать, что я для него всего лишь прикрытие, фиговый листик на причинном месте, заплатка со сроком годности. Пусть. Мне все равно.

Когда наши губы столкнулись, Марат замер, будто его парализовало.

Я чувствовала, как гудит сильное тело, как в груди неистово бьется мужское сердце.

Сейчас оттолкнет! Скажет, что я дурочка, принявшая банальную вежливость и желание утешить за что-то большее.

Но кто сказал, что дурочкам не нужно хоть немного тепла и счастья?

Пусть всего несколько секунд. Пусть потом станет еще хуже. Путь…

Из-за моих слез, вкус поцелуя был соленый.

Да и не поцелуй это. Скорее просто прикосновение. Легкое, едва уловимое, полное щемящей нежности, тоски, и готовности принять любые последствия.

Да. Я дурочка. И с этим уже ничего не сделать.

В какой-то момент, Марат надсадно выдохнул и поцеловал в ответ.

Так же аккуратно, как будто пробовал, сомневался.

А у меня внутри закипели и оплавились ошметки измученного сердца. Волна мучительно колючих мурашек прошлась снизу вверх, поднимая волоски на руках. На ногах поджались пальчики…

Если это сон, то я не хочу просыпаться. Пусть это длиться вечно. Вот так сидеть у него на руках, в кольце крепких рук, чувствовать дыхание на своей коже.

И все же сквозь розовую пелену пробивалась горькая реальность.

Он не мой.

Он любит другую.

Он просто меня пожалел.

К соли примешалась горечь неправильности.

Зря я это сделала. Так нельзя.

Рвано втянув воздух, я отстранилась:

— Прости.

Его взгляд, внимательный, пронизывающий насквозь скользил по моему лицу.

— За что извиняешься?

За слабость. За то, что не смогла удержать чувства под контролем. За то, что полюбила.

— За вот это вот все, — неопределенно дернула плечом, — Я просто… это стресс. Обещаю, такого больше не повторится…

Я не договорила, потому что Ремизов рывком притянул меня к себе, впиваясь в губы совсем другим поцелуем — жестким, требовательным. Таким, что голова кругом, и все остальные мысли словно ветром сдуло.

Да и к черту эти мысли.

Я подалась навстречу, жадно отвечая на этот неправильный, но столько желанный поцелуй.

В этот момент для меня не существовало ни правил приличия, ни голоса совести, ни стеснения. Был только Ремизов и моя отчаянная потребность в нем.

Я хочу быть с ним, даже если потом мы оба пожалеем и поймем, что это лишнее. Даже если от стыда я не смогу смотреть ему в глаза. Даже если…

— Вы что тут устроили?

Твою мать…

Кажется смотреть в глаза я теперь не смогу и своему начальнику.

Седов стоял на пороге и, сложив руки на груди, небрежно подпирал плечом косяк.

Какой позор. Позорище.

— Обеденный перерыв. Делаем, что хотим, — невозмутимо ответил муж, не отводя от меня обжигающего взгляда.

Кажется, его вообще ничего не смущало, в отличие от покрасневшей меня, готовой провалиться сквозь землю.

Седов демонстративно отогнул рукав и посмотрел на часы:

— Дверь хотя бы прикрыли.

— Не до этого было.

— Ну-ну, — как-то слишком многозначительно хмыкнул Роман, — Ну-ну.

И ушел.

А я аккуратно сползла с колен у мужа, едва справляясь со своими ватными, пластилиновыми конечностями.

Голова шла кругом и отчаянно не хватало воздуха, а глупое тело, рвалось обратно в кольцо надежных рук:

— У него полно камер по офисам, — я прошлась подрагивающими пальцами по растрепавшимся волосам, — так что лучше не надо.

— Ты права, — Марат легко оттолкнулся от стола, — не надо.

От этих слов болезненно кольнуло в груди, но не успела я подумать о том, что он жалеет, как Марат взял меня за руку и повел из кабинета.

— Куда мы идем?

— Туда, где нет камер?

— Марат…

— Молчи. Просто молчи.

И я молчала. Всю дорогу до дома, потому что именно туда меня вез Ремизов, вдавив педаль газа в пол. Не могла шевелиться, не могла дышать.

А дальше все как в тумане. Шаг через порог и провал. Бездна, в которую я сорвалась с превеликим удовольствием и позабыв обо всем на свете.

Притяжение. Сильные руки на моем теле. Глаза в глаза. Одно дыханье на двоих. Шорох одежды, нетерпеливо сброшенной на пол. Сладкая дрожь предвкушенья. Холодная поверхность стола. Почти болезненное, непреодолимое желание. Пламя, сжигающее сплетенные тела. Все чувства обострены до предела, словно в первый раз.

Развязка. Острая, сокрушительная, на грани боли. Тихий крик, заглушенный чужими губами. Минутное затишье, попытка отдышаться и успокоить стремительно скачущее сердце, уткнувшись носом в мужское плечо.

А потом тихое, но уверенное:

— Я хочу быть с тобой.

***

Безумие было таким сладким, таким пленительным и невероятным, что я не могла поверить.

— Есь, ты где?

Хороший вопрос.

Может, сон? Красивый такой сон, реалистичный до дрожи и дурманящий.

Или, может, на фоне стресса кукуха на бок съехала, и вижу то, чего нет и быть не может? А на самом деле сижу где-нибудь в офисе, бездумно уставившись в потухший от бездействия экран и пускаю клюну на клавиатуру.

Любой из этих вариантов казался более реальным, чем то, что Марат со мной. Здесь и сейчас. Держит в кольце крепких рук, прижимая к груди.

Точно с кукухой беда… протекла фляжечка.

— Сень?

— Я задумалась, — свой собственный голос показался незнакомым и неправильным, как и все остальное.

— О нас?

— О нас.

Его взгляд, темный и пытливый, скользил по моему лицу. Настолько осязаемый и плотный, что я чувствовала его кожей.

— И что придумала?

— Ничего хорошего, — честно призналась я.

— Ну, давай, делись, — улыбнулся муж, но улыбка вышла напряженной. Он будто сам балансировал на острие ножа, опасаясь сделать неверный шаг, — что ты там надумала.

— Ты меня пожалел, — выпалила первое что пришло в голову, и тут же поняла, что это именно то, чего я больше всего боялась.

Того, что я настолько убого выгляжу в его глазах, что только обнять и плакать.

Из разряда: ну иди, хоть поцелую, бедолажка.

Любовь из жалости хуже безразличия.

— Я не настолько жалостлив, — улыбнулся Марат, — кошечку могу пожалеть, собачку, а жену — нет.

—