Развод. Бумерангом по самые я... - Каролина Шевцова

едким, - что для человека, которого ты к себе не подпускала, он стоял непозволительно близко. И вообще, вел себя так, будто вы давно вместе!

- Какая разница, как он себя вел, Влад??? – Я вскидываю руки в отчаянии. - Мы говорим о нас с тобой, а не о Казанском! Владлен… он тоже некоторым образом спас меня. Помогая ему, я научилась отвлекаться и жить без тебя, потом пришло уважение, а за ним и любовь.

- Ну, вот видишь!!! Благодарность, уважение, любовь! Тот же путь, тот же исход – мы нашли друг друга, мы вместе, орем друг на друга.

- Я не хочу больше орать, - шепчу устало. Вся злость ушла, оставив после себя пустоту. Кажется, ничего не осталось, только желание накрыться одеялом и заснуть.

- И я не хочу. – Влад шагает ко мне, голос его мягкий, обволакивающий. - Давай перестанем. Давай попробуем снова?

Я смотрю на него. Прямо в глаза. Без боли, без злости.

- Нет, ты не понял, Влад. Я ничего не хочу. Ни орать, ни пробовать, ничего. Я не хочу, чтобы ты хоть как-то был в моей жизни.

- Зачем ты так со мной?

- А зачем ты так со мной? – парирую в ответ. - Влад, я ведь всегда, все время, сколько бы нам ни осталось, буду думать, что я для тебя номер два. Что ты жил без меня, любил не меня, растил детей и даже не вспоминал обо мне.

Он вдруг выпрямляется. В его взгляде появляется что-то странное – решимость? Отчаяние?

- Спроси, как зовут мою дочь, - приказывает неожиданно твердо.

- Что? – я морщусь. - Зачем?

- Спроси.

Видя, как я упрямо сжимаю губы, Влад отвечает сам.

- Ее зовут Карина. Как тебя.

- Не говори так, - выдавливаю сквозь стиснутые зубы. Почему-то слышать это становится нестерпимо больно.

- Чего не говорить? Но если это правда - ее зовут Карина!

- По-твоему я должна расчувствоваться и принять тебя обратно, потому что ты назвал дочку в честь бывшей жены? Глупо и даже непорядочно к той, другой. Отлично! Просто прекрасно!

- Нет, не прекрасно! – Влад сжимает кулаки так, что костяшки белеют. - Просто прекрати говорить мне о том, как охеренно я жил без тебя. Я не жил, я научился приспосабливаться, но не было ни дня, чтобы я не думал о тебе. Гуляя по нашим улицам. Возвращаясь домой. Работая, чтобы моя семья ни в чем не нуждалась. Произнося твое имя, но обращаясь не к тебе, а к своей дочке.

- Как отрадно это слышать! Ты был отличным мужем для своей жены!

- Так ты меня таким сделала! Воспитала из меня идеального мужа и отца, и именно когда ты ушла, я понял, как много говна сделал и решил все исправить. Я не рассказываю тебе, как при этом ощущал себя внутри, понимаю, что сам просрал свою женщину и свое счастье! Но в одном ты права… Я бы не приехал, если бы не тот звонок Казанского. Потому что жил в уверенности, что ты, в отличие от меня, нашла свой покой и обрела счастье. Прости, что не умею читать мысли, и не понял, что это далеко не так. И да, я сам понимаю, насколько тупо поступил, но мне было страшно сказать о том, что я вдовец с прицепом в виде трех детей, как будто мы в какой-то блядской мелодраме!

Я закрываю глаза. Но даже так умудряюсь видеть его боль и чувствовать свою – острую, разрывающую.

- Влад, остановись. Это очень красивая речь, правда, но не надо больше.

- Карин, пожалуйста, я не могу потерять тебя снова!

- Я тоже не могу, но вот так вышло… прости.

- Кариша… - он тянет руку ко мне.

- Хватит. – Я отстраняюсь. - Остановись и просто уйди.

- Прямо сейчас?

- Да, сейчас. Я не хочу, чтобы ты видел как я плачу. Пускай я в твоих глазах останусь крутой, дерзкой Кариной, которая ничего не боится.

- Ты такая и есть. – В голосе Яшина странная нежность, которую я не помню в нем. - Всегда была и всегда будешь.

Он тянет ко мне руку, чтобы поправить выпавшую из пучка прядь волос, но, поймав мой взгляд, останавливается. Замирает в сантиметре от моего лица. Я качаю головой, это лишнее. Не нужно ни касаться меня, ни целовать, ни делать вид, что любишь.

Даже если сам веришь в такую любовь.

- Вещи я заберу и отправлю в отель, напиши, в какой и когда это лучше сделать, - сиплю я в сторону.

- Когда тебе удобно. А вообще не надо, я сделаю все сам, когда ты будешь на работе. Или… просто выкинь и все. Там все равно ничего важного.

Он отворачивается и медленно идет к двери. Шаг. Еще шаг. Граф бросается за ним, жалобно взвизгнув. Влад останавливается. Наклоняется. Сильная рука обхватывает щенка и прижимает к груди.

Я вижу, как он закрывает глаза и глубоко вдыхает мягкую шерстку за ушком. Потом ставит Графа обратно на пол и мягко подталкивает щенка обратно ко мне.

- Слушайся хозяйку, - его голос срывается. – Будь умницей.

Вот и все. Он выпрямляется и уходит прочь, так ни разу и не обернувшись. Не сказав больше ни слова.

Щелчок замка звучит негромко, но в тишине пустого дома - как выстрел.

Выстрел, который меня убил.

 

Глава 38

Тишина.

Густая и липкая, как кисель. Я сижу на полу посреди спальни, спина упирается в холодный радиатор. Ковер подо мной – дорогой, как облако мягкий, – кажется шершавым наждаком.

Уход Казанского был все равно что порез бритвенным станком. Неожиданно и больно. Даже унизительно. Но отпустило так же быстро, как и пришло.

Зато сейчас… Влад оставил после себя не пустоту. Рваную рану. Глубокую, грязную, некрасивую. Рану, которую я лично присыпала солью в виде воспоминаний и мыслей «а что если бы…».

Граф забился мне под бок и скулит. Он все понимает. Пес понимает больше, чем некоторые мужчины.

- Может, я и правда ведьма? – где-то далеко зудит назойливая мысль. – Или проклял меня кто? Или высшие силы поставили на мне крест, наслав порчу на то, чтобы рядом были одни гондоны?

Граф скулит громче, тычется в ладонь сильнее, будто понимает мой ядовитый монолог. Его