Сьюзен Джонсон - Французский поцелуй

– Просто не хотел вдаваться в подробности после… – он поколебался, – твоего неприятного столкновения с Юрием.

– Потому что я бы попыталась остановить тебя?

– Я так подумал.

– И не ошибся. Они вооружены. О Боже, только не говори, что вы тоже были вооружены!

– Да мы в основном разговаривали.

У Ники хватило ума не спросить его, что означает «в основном». Она всегда была подвержена ночным кошмарам. Но справляться с ночными кошмарами будет очень сложно, если Джонни не расскажет, чего он добился от Юрия.

– Так он от меня отстанет? – В смысле – сможет ли она снова ночевать в своем доме?

– Да. Его больше не будет в твоей жизни.

– Ого! Это отличная новость! А Кадз, видимо, тебе помогал?

– Да.

– И Юрий просто сказал – «ну и ладушки», и вы поехали домой?

– Примерно так.

В это верилось с трудом, особенно когда речь шла о таком человеке, как Юрий. Чтобы убедиться, Ники спросила:

– И ни с кем ничего не случилось?

– Ничего.

– Врешь ты все, – заявила Ники, боясь, что Юрий может опять нарисоваться на ее горизонте. – Ты действительно думаешь, что я поверю, будто Юрий вот так запросто сдался?

– Мы смогли на него надавить, так что обошлось без насилия.

– Но вы были готовы прибегнуть к насилию, – процедила Ники сквозь зубы, думая, не попадали она в ситуацию, которая может кончиться кровопролитием.

– Ничего подобного, – солгал Джонни. – Успокойся. – Он протянул к ней руки, но Ники увернулась.

Господи, неужели Джонни замешан в какие-то дела помимо своей музыки? Может, пора бежать от него без оглядки?

– Я не могу успокоиться, – с трудом произнесла Ники, раздраженно и угрюмо. – У меня все это не выходит из головы. Я живу простой жизнью, точнее, жила, пока…

– Я знаю. Мне очень жаль, что я втянул тебя во все это, – негромко сказал Джонни. – Но послушай, я не хочу с тобой ссориться из-за моей поездки в Цюрих. Это было дело на один щелчок – прости. Вычеркни последнюю фразу. Просто так сложились обстоятельства, но больше этого не повторится. Никогда. Договорились? – Джонни наклонился, и их глаза оказались на одном уровне. – Юрия в нашей жизни больше не будет. Обещаю. Просто существует много людей, которых мне приходится оберегать, и я не могу рассказать тебе все подробности.

Ники действительно обрадовалась, услышав его твердое обещание, но все остальное – насчет того, что он не может ей всего рассказать, и насчет людей, которых он должен оберегать, – вызывало в ней беспокойство.

– Но ты… с ними не связан? – нервно спросила она.

Джонни засмеялся:

– Слово чести, детка. Я с ними не связан.

– Честно? – Может, попросить его поклясться на Библии или еще какой-нибудь подобной ерунде?

– Честно, – ответил Джонни без намека на улыбку, без проблеска веселья во взгляде, так серьезно, что Ники поверила – он говорит правду. Во всяком случае, об этом, если уж не о Юрии. И если он в самом деле оберегает каких-то людей, она не имела права заставлять его рисковать их доверием. Или имела?

Конечно, Ники хотелось, чтобы Джонни рассказал все. Обнажил бы перед ней душу, как это делается в сентиментальных мелодрамах. Но дело в том, что она была знакома с ним в общей сложности всего семь с половиной дней и могла рассчитывать лишь на простую вежливость по отношению к женщине, с которой он спал.

Черт, вот она, грубая реальность, – когда стараешься изо всех сил даже не думать о любви после такого короткого времени.

– Ну что, мы помирились?

Джонни улыбался Ники своей невероятно сладкой улыбкой, которая запросто могла заставить саму Снежную королеву выпрыгнуть из собственных штанишек.

– Да, помирились. – Ники тоже улыбнулась. – И я должна поблагодарить тебя за то, что ты разобрался с Юрием. Спасибо.

– Не за что.

– В любом случае ты поступил по-мужски. – Довольно расплывчатое заявление, но Ники просто не знала, где в этом дурацком сценарии проходит грань между вымыслом и реальной жизнью. А может, он и прав. Может, ей и в самом деле лучше ничего не знать. Один раз ей уже пришлось пережить настоящий кошмар, когда к ней заявился Юрий, и повторения она не хотела.

Джонни желал только одного – чтобы этот разговор наконец закончился, потому что он собирался совершить еще один храбрый поступок. Он решил подарить Ники то, что лежало у него в кармане.

– Когда мы были в Цюрихе, Кадз купил своей жене кое-какие драгоценности, – вдруг отрывисто и быстро произнес Джонни, словно, приняв решение, он хотел как можно скорее сказать все, что собирался. – Этот ювелир выполняет и особые заказы, и раз уж я все равно был там, то купил тебе вот это. – Он вытащил из кармана небольшую бархатную коробочку и щелчком открыл крышку: – Как тебе?

– Боже праведный!

Джонни ничего не понял ни по восклицанию Ники, ни по ее широко распахнутым глазам, а может быть, он не хотел ее подгонять, раз уж дело дошло до обручального кольца.

– Так оно тебе нравится – или нет?

– Какой огромный камень!

– Кадз сказал, что его жена любит огромные. Я не хотел каламбурить, – тут же произнес Джонни, жалко улыбаясь и одновременно чувствуя облегчение, потому что Ники сияла. – Померь. – Он вытащил из коробочки кольцо с бриллиантом и надел его на руку Ники. – Я подумывал о долгой помолвке… чтобы мы могли получше узнать друг друга, если ты понимаешь, что я хочу сказать. То есть нет никакого смысла нырять с высокой скалы на мелководье и сломать шею только потому, что мы не захотели все обдумать. Хотя теперь я не пью и не колюсь, поэтому думаю, что сейчас все будет по-другому, нежели чем в прошлый раз, но… – он опять слегка улыбнулся, – на всякий случай…

Вот теперь Ники поняла, что значит – прийти в замешательство. Она впала в оцепенение, при этом слышала голос из ниоткуда, говоривший «лучше бы тебе во всем как следует убедиться», и все это напоминало ей голливудский сценарий.

Ники сглотнула и еле слышно произнесла:

– Это что, предложение руки и сердца?

Долгое, долгое, долгое молчание. Кажется, не она одна отключилась.

– Если ты не против, – сказал наконец Джонни, – то да, думаю, так это и называется.

Ники попыталась собраться с мыслями.

– Мы не очень хорошо знаем друг друга, – сказала она. – Собственно, толком вообще не знаем, – добавила она, побуждаемая той крохотной неподкупной частью сознания, которая не плясала посреди улицы с воплем «Аллилуйя!!!»

– То, что мне о тебе известно, – нежно ответил Джонни, и в каждом его слоге звучал сексуальный подтекст, – мне очень нравится. Но, – он слегка изменил позу, словно стремясь соответствовать значимости момента, – я услышал, что ты сказала. Думаю, ты должна познакомиться с моими родителями и братом… когда-нибудь потом. – Мужской семейный кодекс в действии. – И мы съездим к твоим родственникам. Но для принятия решения лично мне было важно только мнение Джорди, – добавил он. – А она тебя полюбила, это я знаю. Так что мы поладим.