Ангел с разбитыми крыльями - Янина Логвин

не смогла. Если всё дело в длине юбки, то лучше не тяготиться подобными отношениями. Надеюсь, вы ни о чём не пожалели?

— Нет. Но когда я стала старше, то поумнела, конечно. И один ребенок случился не от Алберто. Но он об этом уже никогда не узнает!

Синьора Лидия со смешинками в глазах смотрела на меня и прикладывала палец к губам, а я улыбалась и обещала:

— Я молчок!

— Хорошая ты девушка, Анна. И сынишка у тебя славный. Худенький только. Даже не пойму, на кого больше похож. На папу, наверное?

— Мне кажется, на меня. Такой же темненький и веснушки на носу.

— А муж твой что же… всё в Риме занят? Вы вроде на троих квартиру снимали.

— Он сейчас в Америке, ему работу предложили хорошую. Если подпишет контракт, через год и мы к нему переедем.

Мне казалось, что я говорила убедительно. Подобные признания давались легко. Но если даже мне и не верили, я вспоминала о времени и торопилась домой.

— Спасибо за потрясающий кофе, синьора Лидия, но нам с Марио пора. Хорошего вечера!

— Анна, если тебе что-нибудь понадобится, я всегда рада помочь! — неслось вслед. — Может, вам пирог испечь или печенье? А, Марио?! — синьора окликала мою дочь и махала рукой. — Ты какое печенье больше любишь? Скоро праздник маленьких лошадок[3]!

И вот тут моя улыбка исчезала. Я прекрасно понимала, что пожилая хозяйка апартаментов сомневалась в наличии у меня мужа, а у Марио отца. Давно заметила мой подержанный автомобиль и дешевые серьги. Недорогие босоножки, неброскую одежду и отсутствие в моей квартире новой мебели.

Но помощи я не просила, аренду платила вовремя, и имела полное право выбирать, на какие вопросы отвечать, а о чём не договаривать.

Тесное соседство — минус провинциального Бергамо, которое с лихвой окупалось душевностью его коренных жителей.

— Что вы, синьора Лидия. У нас всё есть, нам ничего не нужно!

— А вот я не откажусь от вашего пирога! Синьора Белуччи, даже не смейте думать о том, чтобы испортить Анне её шикарную фигуру! Я ещё не отбросил идею уговорить её позировать мне в образе сексуальной монашки! Привет, соседка!

Габриэль Росси жил напротив моей квартиры, на втором этаже вместе со своим парнем Кристианом, и именно с ним я была знакома лучше, чем с другими обитателями дома. Собственно, Габриэль и стал той причиной, по которой я однажды высунула голову из-за шторы своего уединения и частично приняла здешние правила.

Высокий и худой, с кудрявой шевелюрой, завязанной на макушке в хвост, живой и непосредственный Росси умел находить подход к людям, избегая сложных путей. Он оказался художником-реставратором, и вот уже несколько лет восстанавливал интерьер в старинных церквях и храмах Бергамо. А иногда рисовал на заказ картины.

Увидев нас с Марией в одной из церквей, он запросто спрыгнул с рабочих лесов и попросил оценить его труд, развернув меня за плечи к настенной фреске.

Я оценила, Габриэль оказался хорошим художником, но он измазал меня краской, и тут же принялся ее вытирать, окончательно испортив платье. А потом напугал тем, что прямо в рабочем комбинезоне отправился за нами домой, размахивая по дороге длинными руками и обещая в знак примирения меня нарисовать.

В тот день я едва не собрала вещи и не съехала с новой квартиры, не желая разговаривать со странным соседом, а тем более завязывать с ним знакомство. Но я не ожидала, что впечатлительный Габриэль воспримет мое молчание, как обиду, и расстроится до слёз прямо на лестнице.

Он ничего не знал о моей жизни и страхах. О моем желании жить так, чтобы нас не замечали. И его вины не было в том, что, даже стоя перед ним, я мысленно продолжала бежать.

Тогда наше неловкое знакомство окончилось таким же неловким рукопожатием.

А вечером мы пили латте с корицей на террасе в обществе синьоры Лидии и Кристиана, и Габриэль рассказывал нам об истории местных храмов. Моя Мари, в восторге от возможности познакомиться с собакой хозяйки, бегала с Рики во дворе; дочь синьоры Белуччи, пятидесятилетняя Валерия, поливала из шланга клумбы с цветущей азалией, покрикивая на мужа Витторио, чтобы он правильно выковыривал сорняки из изумрудного газона; а только что приехавшая Аврора, выгрузив из такси огромный чемодан, во всю спорила с водителем.

Это был сложный день, но после стало легче. Так что, когда Росси шутил насчет моей фигуры и своих художественных намерений, обычно я ловила ладошку Марии, спешила домой и отвечала:

— Привет, Габи. И прощай, если продолжишь приставать с подобной ерундой!

Вот так и получилось, что, оказавшись в Верхнем Бергамо, я приоткрыла штору своего затворничества и выглянула в окружающий мир. Но это не означало, что я была готова открыться ему.

Мы по-прежнему входили с Мари в свою небольшую квартиру, закрывали на замок входную дверь и только после этого становились собой.

И вдруг я сама впустила в свой мир незнакомца.

Глава 4

Я погладила дочь по голове, встала и обернулась, чтобы посмотреть на дверь.

Внутри квартиры замки отсутствовали, а обращение в полицию исключалось — у Лоренцо везде имелись связи, и рисковать своей новой личностью я не могла. Нам больше ничего не обещало безопасность, и первым сильным желанием было бежать. Схватить Мари, сесть в «Фиат» и уехать из города без оглядки.

Но куда бежать, когда этот парень по имени Ангел видел мои поддельные документы, догадался найти настоящие и понял, что мне есть что скрывать? А значит при желании мог сделать с моей тайной что угодно, если я брошу его здесь без вещей и помощи.

С нужными именами на руках Фальконе в два счета найдут нас с Марией, куда бы мы ни скрылись. Удача — это случай, и второй раз найти чужие документы и исчезнуть с ребенком мне вряд ли посчастливиться.

Как всегда, Мария верно считала страхи с моего лица и поймала мою руку.

— Мамочка, этот дядя в спальне знает, что я девочка, да?

Я посмотрела на дочь.

Если этот пугающий Азраил успел рассмотреть детскую метрику, а он успел, то наверняка.

— Да, милая, но он никому не расскажет. Мы просто поможем ему, и он скоро уйдет! А сейчас давай возьмем одежду и пойдем в ванную комнату. Я хочу вымыться, но не хочу оставлять тебя здесь одну.

Просить Мари не шуметь не стоило, она всегда вела себя тихо. Запершись в ванной комнате и посадив дочь на стул,