Внутри - Катрин Корр

— Если ты не прекратишь это, я поговорю с твоими родителями!

Богдан снова смеется и складывается пополам.

— Перестань вести себя так, словно ничего не понимаешь! То, что ты делаешь, ненормально!

— Но я правда ничего не понимаю. То ты благодаришь меня за помощь, то просишь тебя подвести, то гонишь, как сейчас. Чего же ты на самом деле хочешь, Адель?

— Я хочу, чтобы ты отстал от меня!

— Ну да.

— Я не просила тебя ни о какой помощи, Богдан! И на мои благодарности ты напрашиваешься сам!

— Напрашиваюсь?

— А как ещё? Я хоть раз просила тебя о помощи? Звонила, когда пробивала колеса? Просила тебя забрать меня и куда-нибудь отвезти? Ты сам напрашивался, потому что всегда чудным образом оказывался где-то поблизости! Ты притворяешься или действительно не понимаешь слова «нет»? Богдан, я устала от твоей навязчивости, как ты не понимаешь?

— Это не навязчивость, — проговаривает он, опустив подбородок. — Я люблю тебя, Адель.

— Это же просто невыносимо! — запускает она пальцы в волосы. — Богдан, очнись!

— Не могу. Разбуди меня.

— Уходи! Я не могу тебя уже выносить!

— Адель, я люблю тебя, — подходит он к ней.

— Богдан, немедленно уходи!

— Я опьянен тобой.

— Черт возьми, хватит уже! — взрывается Адель, оттолкнув его от себя. — Я не люблю тебя, Богдан! Не любила, не люблю и не полюблю! Мы никогда не будем вместе! Всё, что нас связывает, — дружба наших родителей и не более того! Избавь меня от своей навязчивости и просто исчезни, иначе…

Богдан заставляет её замолчать, ударив по лицу. Над моим ухом проносятся тяжелые вздохи и грубые ругательства, а стеклянная крышка на высокой тумбе с аксессуарами разлетается в щепки от удара Павла Андреевича.

— Ублюдок! Гребаный ублюдок! — кричит он, раздавливая ногами часы, браслеты и запонки Богдана.

Адель в шоке. Прижимает ладони к месту удара и стоит, не шелохнувшись. В моих ушах пищит также, как кипящий чайник на газовой плите.

«Дверь. Она была открыта, а я, мчась по коридору и пребывая в своих мыслях, этого не заметила. Не будем больше об этом».

— Я убью его, — проговариваю, глядя на перепуганного Богдана. — Он останется без руки.

Архип захлопывает крышку ноутбука и вырывает его из моих рук.

— Давайте успокоимся! Все! Сейчас же!

— Это он ударил её, — говорю медленно, глядя куда-то перед собой. — Не парень, которого нет, не гребаная дверь, а мой лучший друг.

Мат.

Двойной мат.

Тройной мат.

«Я справлюсь, Богдан! Со своим расстройством, с машиной, с квартирой — я справлюсь без твоей помощи!»

Урод ей ещё цветы привез. Помощи моей просил.

«Очевидно, что мне придется просить тебя не лезть в мою жизнь, Богдан! Сколько можно?»

Ублюдок ударил её. Мои кулаки сжимаются, а челюсти сводит так, что я не в силах их разомкнуть.

— Аверьян? — толкает меня в плечо Архип. — Аверьян, приди в себя!

— Как вы могли не заметить, что с ним происходит это дерьмо? — спрашиваю сквозь зубы обоих.

— Богдан что — маленький мальчишка, чтобы смотреть за ним круглосуточно? — бросает мне Павел Андреевич. — У каждого из нас есть работа, и каждый несет ответственность…

— Вы — отец! — подхожу к нему вплотную. — Отец, который должен до конца своих дней приглядывать за своим сыном! Издалека, ненавязчиво! Десять ему лет, тридцать, пятьдесят — он ваш сын! Вот ваша ответственность!

— А ты его лучший друг! Где ты был всё это время?! Будь ты здесь рядом с ним, он бы не помешался на твоей сестрице! Я вырастил его, дал образование, обеспечил беззаботным будущим! Всё, что у него есть, дал ему я! Этого мало?!

— Я говорю не о деньгах и возможностях, которые так для вас важны! Вы, как отец, не додумались объяснить элементарную вещь: физическое насилие в отношении женщины недопустимо! Или в вашей семье это обычное дело?!

— Аверьян! — встает между нами Архип. — Нам нужно сохранять спокойствие…

— И ты не видел, что с ним происходит? — срываюсь на него. — Не заметил, каким маниакальным стал его интерес к Адель?!

— Все виноваты, кроме тебя, да? — фыркает Павел Андреевич за его спиной. — Послушай сюда, я ни разу в жизни не поднял руку на женщину, хотя видит бог, они доводили меня до крайней степени бешенства! Я делал всё, чтобы из сына вырос достойный и правильный человек, и если я где-то ошибся, я готов за это ответить в судный день! Но ни ты, ни кто-либо другой не вправе осуждать и критиковать меня, как отца! Я могу быть жестким и требовательным, но это вовсе не значит, что я лишен чувства любви и сострадания! Я знал, что он по уши влюблен в твою сестру, понимал, что Богдан ей не интересен, ведь иначе мы бы давно уже сыграли свадьбу! Я думал, всё само рассосется: он успокоится и переключит внимание на кого-то другого! Я и представить не мог, что всё зашло так далеко!

«Адель, я люблю тебя. Я опьянен тобой».

«Он требовал, чтобы я сказала ему, что мы будем вместе. Я просила его оставить меня в покое, но… Богдан набросился на меня».

Голова сейчас треснет, как арбуз.

— Богдан подсел на наркотики, — говорю, без конца видя перед глазами проклятые видео.

— Что? Что ты сказал?!

Отхожу в сторону, трясу головой, но продолжаю видеть Адель, Богдана, цветы, её отражение в зеркале в день нашей первой встречи.

— Вчера он напал на Адель на парковке магазина.

— Что ты такое несешь?!

— Я говорю, что Богдан неизвестно сколько времени живет на наркоте! — объясняю, теряя терпение. — Он следит за Адель, требует, чтобы она пообещала ему любить его и быть с ним! Он агрессивен и представляет угрозу не только для нее, но и для всех окружающих!

— Не может этого быть, — трясет он головой. — Не может этого быть!

Поднимаю взгляд на фотографии Адель. Богдан уже очень долго следит за ней, а значит, вполне вероятно, мог увидеть нас вместе в тот субботний вечер, когда мы ушли из ресторана вдвоем. Но в тот же вечер Богдана избили на парковке где-то… Где это вообще случилось?

«Он спросил, жаль ли мне его? Сказал, что я отправила к нему своего парня, чтобы он избил его. Он хотел, чтобы я пожалела его. Сказал, что… разломает ему череп и бросит на съедение голодным псам».

— Вот же ублюдок, — произношу, глядя в одну точку. — Он развел нас. Сказал, что его избили, но он сделал это нарочно, чтобы Адель стало его жаль!

— О чем ты? — подходит ко мне Архип.

— Кто и