Эффект бывшего парня - Карла Соренсен

не в силах больше наблюдать за происходящим. — Ты действительно веришь, что она способна на что-то подобное? Ты ничего о ней не знаешь.

Лицо Авы мгновенно смягчилось, но я все еще с трудом мог смотреть на нее. То, что я был чертовски зол, не означало, что я позволю этим людям издеваться над ней у меня на глазах.

Доктор Бейкер поднял руки.

— Давайте просто успокоимся. Мэтью, это семейная проблема.

— Не смей говорить мне, во что я верю или что я знаю, — перебила его жена. — Она моя дочь, и с чего ты, черт возьми, взял, что тебе вообще есть место в этом разговоре?

Я устало потер лоб.

— Ты невероятна. Не все крутиться вокруг Эшли, знаешь ли.

Доктор Бейкер пробормотал что-то себе под нос, и его жена бросила на него уничтожающий взгляд.

Она снова обратила на меня свой холодный взгляд.

— Тебе нужно немедленно покинуть эту комнату, Мэтью.

Я скрестил руки на груди и одарил ее взглядом, который приберегал только для игрового дня. Я уже не тот ребенок, которого она знала десять лет назад, и хотел бы я посмотреть, как она попытается вытолкать меня в коридор сейчас.

— Эбигейл, — тихо сказал доктор Бейкер.

— Ты думаешь, я не вызову охрану? — она набросилась на меня.

— Мам, — сказала Ава. — Пожалуйста, просто перестань кричать на него. Он... он

— Он что? — угрожающе прошептала она.

Ава медленно вдохнула и тяжело выдохнула.

— Мам, это просто... это не то, что ты думаешь.

Воздух вырвался из моих легких с трудом. Аве потребовалась секунда, чтобы осознать, как это прозвучало. Что в тот момент, когда Ава могла схватить меня за руку и заявить о наших отношениях, она произнесла те же слова, что и тогда, когда я застал ее с Логаном.

Ошибка. Недоразумение. Что это ничего не значило. Она ахнула и придвинулась ко мне.

— Мэтью, — отчаянно прошептала она.

Все горячее стало ледяным. Я почувствовал, как захлопнулись ворота, когда иней поднялся по ним паутиной.

Я повернул голову через плечо и бросил на нее последний взгляд.

— Она права, миссис Бейкер. Это не то, что вы подумали. — Я протиснулся мимо них, не сказав больше ни слова, не обращая внимания на то, что происходило у меня на пути. — По-видимому, я тоже так не думал.

ГЛАВА 24

Ава

Я побежала за Мэтью, не обращая внимания на попытку мамы схватить меня за руку и протест отца.

— Мэтью, подожди. Пожалуйста, подожди секунду, — крикнула я, прежде чем он завернул за угол.

Его тело напряглось, но он остановился.

Я осторожно приблизилась к нему, подняв руки.

— Это прозвучало так ужасно, — прошептала я, отчаянно желая положить ладони на его широкую спину. — Мне так жаль, что это прозвучало так ужасно. Ты же знаешь, я не это имела в виду.

Наконец, он повернулся. Медленно и уверенно, не торопясь встретиться со мной взглядом или увидеть выражение, застывшее на лице.

— Знаю ли я это? — спросил он.

У меня перехватило дыхание. Тело сотрясала дрожь. Он стоял прямо передо мной, но я видела, как он ускользает.

— Скажи мне, что сделать, чтобы все стало лучше.

Его глаза изучали мое лицо, и я проиграла битву со слезами. Он стиснул зубы, когда они беззвучно скатились по моим щекам.

Мэтью говорил тихо и обдуманно.

— Прямо сейчас ты не можешь. Только не сейчас, когда мы стоим в коридоре, а тебя ждут. Прямо сейчас мне нужно время. Потому что, хотя я и могу понять, как все эти костяшки домино встали на свои места — включая те, над которыми ты не властна, — это не меняет того факта, что я нанял самолет сюда, чтобы посмотреть тебе в глаза, когда скажу, что влюбился в тебя. А вместо этого я застал тебя в комнате с другим мужчиной, и со мной обращались как с грязным секретом перед твоими родителями, которые являются единственной причиной, по которой ты так осторожничаешь, я не мог заставить тебя поговорить со мной с самого начала.

Рыдание сорвалось с моих губ, и я прижала руку ко рту, чтобы сдержать все остальные, те, что душили мое горло и переполняли сердце.

— Мэтью, — сказала я несчастным, полным слез голосом. Я хотела сказать ему, что тоже влюбилась в него, что не представляю своего будущего без него, но я так сильно облажалась, что все, что я могла сделать, это стоять перед ним и плакать.

Он поднял руку и подушечкой большого пальца вытер слезы с моего лица. Я сильнее прижала пальцы к губам, чтобы не вцепиться в его руку и не захотеть отпустить.

Я не могла позволить ему уйти, ничего не сказав, каким-то образом дав ему понять, какое невероятное место он занял в моем сердце.

Он опустил руку и потянулся за своей сумкой.

— Мэтью, пожалуйста, я влюблена…

— Прекрати, — резко сказал он, его лоб сморщился от дискомфорта. — Только не так, Ава, пожалуйста.

Я шумно втянула носом воздух и неуверенно кивнула. Когда он повернулся и пошел прочь, я застыла на месте, пока не услышала гул лифта.

Когда вернулась в свой номер, мои родители разговаривали, перекрикивая друг друга, но я не могла расслышать ни слова. Мой мозг был словно заткнут ватой, все их слова, раздражение и замешательство сливались в один долгий, нестройный звук.

Все слова, которые я произносила, рисовали картину настолько поверхностную, что я могла видеть сквозь нее. Это, конечно, не давало мне никакой опоры.

Это было непрочно.

Нематериально.

Когда я закрыла глаза и представила его лицо, сердце сжалось с такой болью, что на мгновение я испугалась, что потеряю сознание.

— Ава Мари, ты вообще слушаешь? — прошипела мама, схватив меня за руку и потянув обратно в номер. Я вырвала руку из костлявых пальцев, и мама в шоке прижала руку к груди. — Вам лучше начать говорить, юная леди.

— Это безумие, — проворчал мой отец.

— Просто замолчите, — прошептала я. — Всего на секунду, пока я пытаюсь отдышаться.

Их болтовня высушила мои слезы, но все тело сотрясала дрожь. Я села на край огромной кровати, уперлась локтями в колени и запустила пальцы в волосы. Мне потребовалась секунда глубокого ровного дыхания, чтобы понять, что они меня слушают.

Когда я подняла голову, мои родители смотрели на меня со странной смесью раздражения, гнева и недоверия на лицах.

— Ну что ж, — сказал папа, махнув рукой в сторону двери. — Не хочешь объяснить, почему парень твоей сестры из колледжа оказался в твоем гостиничном номере? И где, черт возьми,