Уроки вежливости для косолапых - Виктория Победа

class="p1">Я киваю, позволяя взять меня под руку и помочь забраться в машину.

— Ты вернулся, — не спрашиваю, просто констатирую очевидный факт.

— А не должен был? — Миша усмехается, не сводя глаз с дороги.

Внешне он выглядит вполне спокойным, будто ничего и не произошло вовсе, но я нутром чувствую, что утром его обидела сильно. Он ведь в самом деле не давал повода делать столь резкие, преждевременные выводы.

— Не знаю, я думала, ты… не важно, — замолкаю, ругая себя мысленно.

Вот ведь вроде взрослая женщина, а веду себя как девчонка глупая.

Буров, видимо, считает так же, потому что никаких комментариев с его стороны не следует.

Всю дорогу мы едем молча, и я даже не спрашиваю, куда именно мы направляемся.

Лишь на мгновение я задумываюсь о том, чтобы поинтересоваться, но так же быстро отметаю эту идею. Какая разница? В конечном счете мне совершенно все равно, если он будет рядом.

Едва заметно улыбаюсь своим мыслям и настороженно кошусь на сосредоточенного Бурова.

Не заметил.

Только когда мы наконец въезжаем на территорию какого-то частного сектора и подъезжаем к высоким воротам, я решаюсь озвучить вопрос.

— Это твой дом?

— Да, — все так же невозмутимо.

Я больше ни о чем не спрашиваю, только чувствую, как потеют ладони.

— Миш, — окликаю его неуверенно, когда он загоняет машину во двор.

— Мм?

— Ты уверен, что это хорошая идея? — останавливаюсь посреди тропинки, ведущей ко входу в дом.

Понимаю, насколько глупо звучит мой вопрос, но ничего не могу с собой поделать. Одно дело моя квартира, или квартира, в которой случилась наша первая с ним ночь, и совсем другое — его собственный дом.

Дом, в котором он живет с ребенком.

— А почему нет?

Пожимаю плечами, не зная, что ответить на, казалось бы, такой простой вопрос.

Миша только вздыхает, потом кладет ладонь на мою поясницу и молча подталкивает ко входу.

Не успеваю я переступить порог, как из-за угла появляется взъерошенный и явно довольный Саша.

— О, Марина Евгеньевна, здрасьте.

— Привет, — улыбаюсь мальчугану.

— Класс, это че, у нас сегодня будет вкусный ужин? — с детской непосредственностью уточняет Сашка, пока я топчусь у входа.

— Ужин у нас сегодня будет из ресторана, — за спиной раздается голос Миши, — а ты не борзей, ты уроки сделал?

— Да я делаю как раз, — Саня отводит взгляд и я понимаю, что ни черта ни за какие уроки он еще даже не брался.

— Вот иди и делай.

— А я может с Мариной Евгеньевной хочу поболтать.

— С Мариной Евгеньевной ты наговориться еще успеешь, иди, говорю, домашку делай.

Саша вздыхает, но не перечет.

— Ладно, — соглашается неохотно, — а вы останетесь? — переводит взгляд на меня.

Я же в свою очередь, не зная, что ответить, смотрю на Мишу.

— Естественно она останется, — отвечает Буров в свойственной ему грубоватой манере.

— Класс, ладно, я тогда пока пойду.

Видимо, быстро сообразив что к чему, Саша испаряется из поля зрения так же быстро, как и появился.

— Чего стоим? — вопрос явно предназначается мне.

Я только глупо улыбаюсь и качаю головой. Вежливость и Буров — вещи не всегда совместимые, а порой — прямо противоположные. Снимаю пальто и у меня его тут же забирают. Продолжая улыбаться и старательно прячу эту идиотскую улыбку, разуваюсь быстро и, вдохнув побольше воздуха, поворачиваюсь лицом к Мише.

— Можно мне руки помыть? — интересуюсь осторожно.

— Нужно.

Иду вслед за ним, по пути осматриваюсь, отмечая про себя вполне скромную обстановку.

Миша доводит меня до ванной, открывает дверь, жестом пропускает вперед. Мне его молчание приходится не слишком по душе, но я отчаянно отмахиваясь от дурных мыслей.

Однако, как ни стараюсь не накручивать себя, никак не могу избавиться от мысли, что вот-вот непременно разразится гром.

Быстро помыв руки, беру протянутое мне полотенце и жду, пока Миша проделает то же самое.

— Пойдем, — закончив, приказывает коротко.

Почти незаметно кивнув, следую за ним в спальню. Комната по сравнению с моей кажется просто огромной и я на мгновение просто застываю на месте, осматриваясь.

— Держи.

Задумавшись, не сразу осознаю, что Миша протягивает мне какие-то вещи.

Перевожу на него вопросительный взгляд.

— Это мои, великоваты, но другого нет.

— Не надо, все нормально.

— Марин, давай ты сейчас не будешь мне перечить, переоденься, неудобно же.

Беру из его рук одежду и медлю. Глупо, конечно, стесняться, но ничего не могу с собой поделать.

— Тебе помочь? — он усмехается.

Успев снять свитер, поворачивается ко мне и я по его взгляду вижу, что помочь он очень даже не против.

— Миш, — произношу осевшим голосом и делаю шаг назад.

Пячусь, комкая в руках одежду до тех пор, пока не упираюсь в преграду в виде кровати.

— Миш, там же…

— Раздевайся, Мариш.

— Саша…

— Он на втором этаже, и без разрешения сюда никогда не войдет.

— Но…

Я очень стараюсь ухватиться за остатки уплывающего здравого смысла, но и они бесследно растворяются в тот момент, когда выхватив у меня из рук свои же вещи, Буров откидывает их в сторону.

Словно под действием гипноза, я облизываю губы и дрожащими руками снимаю пиджак.

На этом выдержка Меши окончательно летит к чертям, примерно туда же летят остатки моей одежды и я даже опомниться не успеваю, как оказываюсь в одном белье, прижатая к матрацу.

— Ты с ума сошел, там же ребенок.

— Он уже большой.

— Миш…

— Тшшш.

Я сдаюсь, понимаю, что неправильно это и поговорить нужно сначала, да и Сашка там наверху, но не могу заставить себя остановиться, а этот медведь напористый бесстыдно моей слабостью пользуется.

— Запомни, Мариша, — он вдруг резко останавливается и убирает руки.

Расставляет ладони по обеим сторонам от моего лица и ухмыляется самодовольно.

Клянусь, я готова вцепиться ногтями в его физиономию, потому что этот гад явно решил отыграться за утро, и понимаю я это только сейчас. Меня практически трясет от напряжения, тело требует продолжения, а он развлекается.

— Я тебя сейчас прибью, — цежу сквозь зубы, одновременно пытаясь свести бедра, но этот медведь нахальный не позволяет, конечно.

В ответ на мою угрозу он только хмыкает и, продолжая опираться на одну ладонь, второй сжимает грубо мою грудь, дразнит.

— Хватит, пусти.

Он не отпускает, только наклоняется к моему лицу, прижимается к губам и целует жадно, проталкивая свой язык мне в рот и показывая, кто из нас двоих тут хозяин.

— Еще раз скажешь мне нечто подобное, — шепчет, прекратив терзать мои губы и в то же время проникая пальцами под резинку трусиков.

Я дергаюсь, снова делаю попытку свести ноги, но он лишь