Ангел с разбитыми крыльями - Янина Логвин

— Обходи его стороной, Ева. Он опасный тип. Самый опасный из всех, кого я знаю! Даже в сторону его не смотри, поняла?

Я кивнула. Мне вовсе не хотелось смотреть в сторону крепкого взрослого мужчины с острым взглядом угольно-чёрных глаз и недоброй улыбкой, обнажающий золотой клык, как у хищника.

— Я закончу школу и уеду в Рим, Санто! Поступлю в художественную академию, получу работу и заберу вас с мамой к себе! Ты же знаешь, я лучше всех учусь и постараюсь получить грант!

Вряд ли отчим смотрел так же далеко, как я, но довольно кивал и целовал меня в макушку, ни разу во мне не сомневаясь:

— Вот и умница, милая! Уезжай-ка ты отсюда подальше! Не хочу, чтобы ты ходила по одним улицам с такими типами. У тебя обязательно всё получится!

Мне было пятнадцать, а Лоренцо тридцать. Он казался мне глубоко взрослым, неприятным человеком. Навязчивым и грубым.

— Эй, золотая, давай подвезу! Куда бежишь?

Я шла из школы, и всегда ускоряла шаг, увидев рядом с собой его дорогой, чёрный «Мазерати». Кожаный воротник куртки, крепкую шею с золотой цепью и хищный блеск клыка.

— Нет, спасибо. До свидания!

Автомобиль продолжал ехать рядом.

— Советую быть со мной поприветливее, девочка, я злопамятный! Сколько тебе лет?

— Зачем вам знать?

— Хочу на тебе жениться.

— Вы уже женаты.

— Разведусь. Так сколько?

Меня смущали эти неприятные разговоры, но я ещё помнила о вежливости и старалась быть тактичной со взрослыми. Этот Фальконе был клиентом Санто, и не бедным человеком. Я точно не хотела проблем.

— Скоро шестнадцать.

— Ты уже спала с парнем?

— Что?! Вы с ума сошли?! Как вам не стыдно!

В такие моменты краска стыда заливала мое лицо, а Лоренцо громко хохотал. Будто филин хрипло каркал над придушенной мышью, зажатой в когтях. Готовый то ли клюнуть ее до крови, а то ли до смерти разодрать, но только не выпустить.

Его смех обрывался, а голос становился повелительным.

— Это хорошо, Ева. И не смей! Я закопаю под землю любого, на кого ты посмотришь, запомни это!

— Вы меня пугаете, синьор Фальконе! Я расскажу обо всём папе!

— Попробуй, но тогда я вспомню, что Санто мне сильно задолжал, и потребую вернуть долг. Он не сможет, я разозлюсь, и тогда твоя мать останется не только без лекарств, но и без мужа, золотая.

Это были страшные угрозы для слуха ещё юной девушки. Они меня ужасно пугали. Пугал странный взгляд Лоренцо, будто раздевающий. Я не понимала его природы и молчала. Уходила или срывалась на бег, лишь бы добежать домой и не видеть этого человека.

— Санто, скажи.… Я хотела спросить про синьора Фальконе. Мы что, должны ему деньги? Много?

Мы только что покормили маму, она уснула, и я пришла к отчиму на кухню выпить кофе.

В тот вечер Санто выпил немного вина и думал о чём-то своем, сидя на стуле и грустно глядя в окно. Большой, добрый и заметно поседевший. Наверное, поэтому ответил, как есть.

— Не мы, а я, дочка. Хуже. Я должен Лоренцо свободу Дино. И лучше тебе не знать, в какое дерьмо мой сын вляпался.

Конечно же, я спросила:

— В какое?

— Оттуда в нормальный мир не возвращаются. Иди спать, милая, и лучше думай об учебе. И помни о том, что я вас с мамой очень люблю и никому не дам обидеть!

Но я узнала. Хотя это случилось позже, где-то через год. А может, меньше. Мой сводный брат не только показал мне изнанку мира, в которой жил, но и жестоко ударил о её дно — да так, что я уже не смогла оправиться.

Тогда Дино не появлялся в нашем доме больше месяца, ходили разные слухи, куда он пропал, и на Санто было больно смотреть. Поэтому я искренне обрадовалась, увидев сводного брата в салоне незнакомой машины.

Я возвращалась из школы, автомобиль стоял у обочины, и Дино окликнул меня:

— Эй, Ева! Привет, сестрёнка! Куда бежим? Домой?

— Ой, привет, Дино! Да, а ты.…

— А я тоже еду домой. Садись, подвезу! Вот это родителям сюрприз будет!

В то время я уже знала, что если он называл меня сестрой, то ему непременно от меня что-то было нужно. И всё равно клюнула на его фальшиво радостный голос и родное лицо.

В машине сидели ещё двое незнакомых парней, гораздо старше брата, но я постеснялась их рассматривать. А вот они сыпали пошлыми шуточками, перемигивались между собой и странно реготали, поглядывая на меня.

— Пить хочешь? — невесело спросил Дино, когда прошло несколько минут и водитель свернул в незнакомый поворот.

Сын Санто был какой-то взъерошенный и грязный в незнакомой куртке, пах табаком, словно выкурил перед этим пачку сигарет, и старался не встречаться со мной взглядом.

— Н-нет.

— Лучше выпей, Ева. Потом спасибо скажешь.

Я ничего не поняла и отказалась, понимая, что хочу домой. Почувствовав острое беспокойство, посмотрела в окно на чужую улицу и попросила незнакомца остановить машину, но Дино вдруг обхватил меня рукой за шею и грубо дернул на себя.

Сунув в рот горсть таблеток, пихнул следом бутылку с алкоголем и сдавил губы ладонью, заставляя всё проглотить. Отпустил на пару секунд ладонь, чтобы вновь залить в меня алкоголь.

— Пей, дура! А то я тебя ударю! Глотай, сказал!

Мы боролись, мне было шестнадцать, ему двадцать один — у меня не было ни шанса себе помочь. Ни тогда, когда огнем обожгло горло, закружилась голова и я стала задыхаться. Ни тогда, когда меня куда-то волокли, а потом несли.

Мне было холодно, страшно и больно. Ужасно больно. Меня мучили. Мое тело страдало, сознание рвалось на поверхность, но темнота не отпускала, и кто-то постоянно меня душил. Давил собой, убивая.

— Помогите…. Пожалуйста… Мама!

— Очнулась, сучка. Мамочка тебе не поможет, ты теперь взрослая девочка! Хотя твою мамочку я бы тоже трахнул!

Это было первое, что я услышала, когда приоткрыла глаза и попыталась оторвать затылок от пола. А второе — мужской пьяный хохот.

Я находилась в какой-то полутемной комнате, в незнакомом месте, пропахшем по́том и липким запахом чего-то животного, лежала на каком-то матрасе и не могла встать.

Мое тело дрожало от боли и холода, сознание плавало в вязкой трясине, и больно было даже дышать, не то что подать голос.

— Где я? Мамочка! Помогите….

Если от страха можно умереть, то в тот момент я была на