На тысячи осколков - Елена Сокол

– Малыш, а где твои хозяева? – спросила я у пса, бросив взгляд на открытую дверь.

– О, Герда. – Господин Йессен появился в дверном проходе. – Привет. – Он обернулся. – Дорогая, наш монстр нашелся! Он вовсю очаровывает Герду!

– Ах ты, шалопай, – суетливо нацепив пальто, сказала госпожа Йессен. – Решил уйти без нас? – Она улыбнулась, взглянув на меня. – Привет, солнышко, ты что тут делаешь в такую рань?

– Здравствуйте. – Я поднялась и расправила плечи. Мне пришлось сглотнуть ком, вставший в горле. – Я… пришла спросить про вашего сына. Кай, он…

– Мы как раз едем к нему, – грустно сжал губы его отец. – Годовщина.

У меня земля ушла из-под ног. Я больше так не могу. Не выдержу этого. Это словно закольцованный сюжет какого-то дурного фильма.

– Может, хочешь поехать с нами? – предложила госпожа Йессен, взяв Бёрге на поводок.

– Да, – как во сне произнесла я. – Да, мне бы хотелось. Пожалуйста. Спасибо.

Не помню, как села в машину, как мы ехали, о чем разговаривали родители Кая – кажется, о клинике, в которой работала моя мать, и о проблемах с пищеварением у животных. Я что-то вяло отвечала и смотрела в мертвый чат, где Кая все еще не было в сети. И у меня не было идей, что же ему написать, я не знала, ответит ли он.

Я пребывала в твердой уверенности, что мы едем на кладбище, поэтому, когда автомобиль Йессенов остановился на парковке возле больницы, меня словно ледяной водой окатили.

– Идем, дорогая, – позвала меня мать Кая, выйдя из машины.

Я послушно отправилась за ними.

Длинные коридоры, белые стены, шум голосов, а я слышала только громкий стук моего сердца.

– Ребята из школы тоже придут его навестить сегодня, – произнесла госпожа Йессен. – Врачи сказали, с этим не будет проблем. Даже Бёрге разрешили проведать хозяина.

– Ты взяла его любимые сморреброды? – подняв Бёрге на руки, поинтересовался ее супруг.

– Да. И мини хот-доги от Моник. – Она улыбнулась, взглянув на меня. – Конечно, он не сможет их съесть, но, мы надеемся, Кай нас слышит, и ему будет приятно. Обычно я прихожу сюда поболтать с ним, читаю ему его любимые книги, или мы вместе смотрим «Сумерки» на планшете. Он у меня такой… мечтатель. – Женщина всхлипнула, подёрнув плечами. – Неисправимый романтик.

– Герда, придержишь мне дверь? – попросил господин Йессен, указав на одну из палат.

– Да, – сипло ответила я.

Толкнула дверь, вошла и придержала ее, чтобы родители Кая могли внести пакеты с вещами и спустить с рук пса. Бёрге, продемонстрировав несвойственную ему ловкость, тут же попытался запрыгнуть на постель, и отцу Кая пришлось ему помочь. Пес положил голову на грудь хозяина и в такой позе замер.

Я тоже так и стояла, застыв и в изумлении глядя на больного, утыканного мерно пикающими датчиками и кучей трубок. Мир кружился перед моими глазами. Вазы с цветами на подоконнике, куча игрушек на тумбочке, шары – всё это рябью расходилось по краям размытой от слёз картины.

– Не стесняйся, проходи, Герда, – сказала женщина. – Это Кай. Вот бы вы были знакомы – он такой славный мальчик! Наша гордость.

– Как это случилось? – с трудом спросила я.

– Прошлогодняя гроза, – ответил отец Кая. – Дерево упало на провод, тот оборвался. Он был под напряжением. Когда сын отправился в гараж, не заметил опасность, и его ударило прямо в грудь.

– Из-за этого удара током он уже год здесь, – тихо сказала госпожа Йессен. Она погладила сына по волосам и сжала его ладонь. – Врачи не дают нам надежд, но я знаю: они ошибаются. Материнское сердце всегда знает. Мой Кай слышит меня.

Бёрге тихо заскулил.

Я подошла ближе и взглянула на Кая. Он словно спал безмятежным сном. Мы спасли его, но разве такую жизнь можно считать жизнью?

– Дорогой, это Герда, – произнесла его мама. – Она живет напротив. Они с мамой работают в клинике, куда мы водим Бёрге. Помнишь, та, в которой работал господин Йорге? Он отправился на пенсию и уехал к морю на прошлой неделе. К своим внукам.

Ноль реакции.

Я перевела взгляд на стопку открыток. Взяла одну.

«Скорее поправляйся, Карл! Чмоки-чмоки, Эмилие», – была подписана она.

Что ж. Я нечаянно уронила открытку в мусорную корзину. В остальных карточках ребята признавались, как им не хватает такого веселого и талантливого одноклассника, и желали ему скорейшего выздоровления. «Ты еще споешь свои песни в главном зале страны!» – писала Тина.

«Ничто не может погасить свет того, кто рожден сиять!» – уверял Дэни.

Читая десятки посланий, адресованных Каю, я всё четче и четче видела план. Лучше быть побежденным, чем сдаться.

Нужно верить в Кая так, как он поверил в меня.

* * *

Через два с половиной часа я уже сидела у Моник, пытаясь убедить сразу нескольких подростков помочь – и так, чтобы они при этом не посчитали меня сумасшедшей.

– Что это? – спросил Дэни.

– Всё, что у меня есть, – ответила я, оглядев собравшихся. – Эти вещи связаны с Каем. И они доказывают, что мы с ним на самом деле общались.

– Что мы вообще здесь делаем? – спросила Анита. – Я тебя даже не знаю.

– То, что я сейчас расскажу, покажется вам бредом. Может, так оно и есть. Но мне очень нужна ваша помощь.

– Я тебя помню, ты новенькая. – Стеффан нахмурился. – Но ты в школе ни с кем не общаешься. Ну, кроме Тины. При чем тут мы? При чем тут Кай?

– Просто помолчи и дай ей сказать, – шикнула на него Тина.

Я разложила перед ними брелок в форме кеда, валентинку, фото надписи на моем школьном шкафчике и рисунок с колеса обозрения. Затем поставила на стол магнитофон и открыла чат на телефоне. Собравшись с духом, я начала свой безумный рассказ.

Меня никто не прерывал, только Стеффан закатывал глаза и пару раз вздохнул. А меня бил озноб, ведь все детали снова и снова оживали у меня в голове.

Я рассказала про вечер караоке и про новые альтернативные реальности, рассказала про встречу с Каем во Флодберге и про гитару своего отца. Так много ниточек сплелось в одну косу, что такое точно не может быть случайным. Говорят, при помощи совпадений бог сохраняет анонимность. И я верила, что только вместе мы сможем вырвать Кая из лап смерти.

– Боже! Да ведь он реально переписывался с девчонкой, помнишь? – встряхнул Стеффана Дэни. – В прошлом году. Мы все угорали над ним!

– Её звали… Герда? – Теперь он тоже вспомнил.

– И тот случай на выступлении. – Анита заерзала на стуле. – Помните, как он сбежал?