Розамунда Пилчер - Снег в апреле

— И надолго они собираются уехать? — поинтересовался Паркер.

— Года на три-четыре. Может быть, поменьше. Они уедут сразу после свадьбы.

— А что будет с этим домом? Вы с Хью собираетесь здесь жить?

— Нет, он для нас слишком велик. К тому же у Хью есть своя прекрасная квартира. Кэти останется жить здесь на первом этаже и будет присматривать за домом. Диана подумывает сдать его, если найдет подходящего съемщика.

— А Джоди?

Каролина посмотрела на него и опустила глаза на свой стакан.

— Джоди поедет с ними, будет там жить.

— А вы не против?

— Да, я против. Но Диана хочет взять его с собой.

А Хью не хочет взваливать на себя маленького мальчика. По крайней мере, пока. Может быть, он захочет завести ребенка через год-другой, но не одиннадцатилетнего мальчишку. Диана уже определила его в частную школу, а Шон говорит, что научит его кататься на лыжах и играть в хоккей.

Паркер все еще смотрел на нее. Она криво усмехнулась.

— Паркер, вы же знаете Диану. Она строит планы, и — бац! — они реализуются.

— Вы ведь будете по нему скучать?

— Конечно, буду.

Наконец приехали Ландстромы. Их представили гостям, напоили аперитивом и вежливо вовлекли в общую беседу. Каролина отошла в сторонку под предлогом поиска сигареты и с любопытством на них посмотрела: она подумала, что они похожи друг на друга, такое часто бывает с женатыми людьми. Они оба были высокие, угловатые, довольно спортивные. Она представила, как летом по выходным они вместе играют в гольф или ходят под парусом — может быть, участвуют в океанских регатах. Платье у миссис Ландстром было простое, зато бриллианты — потрясающие, а мистер Ландстром обладал тем типом невыразительной внешности, за которым часто скрываются по-настоящему успешные люди.

Неожиданно ей пришло в голову, что было бы чудесно, если бы в доме неожиданно оказался какой-нибудь бедный, неудачливый тип без высоких моральных устоев или даже просто пьяный — его появление сейчас было бы подобно глотку свежего воздуха. Например, художник, живущий впроголодь на какой-нибудь мансарде. Или писатель, чьи сочинения никто не покупает. Или какой-нибудь жизнерадостный бродяга с побережья с трехдневной щетиной и вываливающимся из штанов неэстетичным брюхом. Она вспомнила друзей своего отца, таких разных, нередко с сомнительной репутацией, до глубокой ночи потягивающих красное вино или рецину, заваливающихся спать где попало — на продавленном диване или низкой стенке террасы. Она подумала о доме на Афросе, по ночам лунный свет окрашивал его блоки в черный и белый цвета, а внизу всегда шумело море.

— … Пойдем ужинать.

Это был Хью. Она поняла, что он уже позвал ее один раз и был вынужден повторить свое приглашение.

— Ты замечталась, Каролина. Допивай и пойдем, пора что-нибудь съесть.

За столом она оказалась между Шоном и Джоном Ландстромом. Шон был занят винным графином, поэтому у нее завязалась беседа с мистером Ландстромом.

— Вы впервые приехали в Англию?

— Нет, что вы. Я был здесь много раз. — Он выровнял на скатерти свои вилку и нож, слегка нахмурив брови. — Однако я не все уловил. Я имею в виду семейные связи. Вы — приемная дочь Дианы?

— Да, верно. И я собираюсь выйти замуж за Хью. Он — ее брат. Многие думают, что это почти незаконно, но на самом деле это не так. Во всяком случае, в установлениях Церкви об этом нет ни слова.

— А я вовсе не думал, что это незаконно. Это просто очень рачительно. Все хорошие люди остаются в рамках семьи.

— Вы не находите, что это несколько ограниченно?

Он поднял глаза и улыбнулся. С улыбкой на лице он выглядел моложе, веселее и не таким богатым. Более человечным. Каролина почувствовала к нему расположение.

— Вы можете называть это практичностью. А когда у вас свадьба?

— В следующий вторник. Мне даже трудно в это поверить.

— И вы оба приедете навестить Диану с Шоном в Монреале?

— Я думаю, со временем. Не сразу.

— А еще есть маленький мальчик…

— Да, Джоди, мой брат.

— Он поедет вместе с ними.

— Да.

— В Канаде он будет как рыба в воде. Для мальчишки это отличная страна.

— Да, — повторила Каролина.

— Вас всего двое?

— Нет, — сказала Каролина. — Еще Ангус.

— Третий брат?

— Да. Ему почти двадцать пять.

— И что он делает?

— Мы не знаем.

Джон Ландстром с вежливым удивлением приподнял брови. Каролина пояснила:

— Да, так и есть. Мы не знаем, ни что он делает, ни где он. Понимаете, мы раньше жили на острове Афрос в Эгейском море. Наш отец был архитектором, он зарабатывал на жизнь, работая агентом для тех людей, которые хотели приобрести там землю и что-нибудь построить. Так он и с Дианой познакомился.

— Теперь я понял. Стало быть, Диана поехала туда, чтобы купить землю?

— Да, и построить дом. Но всего этого она так и не сделала. Вместо этого она встретила нашего отца и вышла за него замуж. Поэтому она осталась с нами на Афросе и жила в том доме, который всегда принадлежал нашей семье…

— Но ведь вы вернулись в Лондон?

— Да, наш отец умер, и поэтому Диана привезла нас с собой в Лондон. Но Ангус отказался сюда ехать. Ему тогда было девятнадцать, у него были волосы до плеч и ни гроша за душой. Диана сказала, что он может остаться на Афросе, если хочет, а он ответил, что она может продать дом, потому что он тогда уже купил себе подержанный «мини-моук» и собирался ехать в Индию через Афганистан. Диана спросила его, что он будет там делать, когда доберется, а Ангус ответил: «Искать себя».

— Таких, как он, тысячи. Вы ведь об этом знаете?

— Это не имеет большого значения, когда речь идет о родном брате.

— И с тех пор вы его не видели?

— Нет, почему же. Он вернулся вскоре после того, как Диана вышла замуж за Шона, но вы же знаете, как это бывает: мы все считали, что у него должно быть хоть что-то за душой, но он не сдавался и был непреклонен. Что бы Диана ни предлагала, он все принимал в штыки и в конце концов вновь уехал в Афганистан. С тех пор мы о нем ничего не слышали.

— Совсем ничего?

— Ну… Однажды он прислал открытку с фотографией то ли Кабула, то ли Шринагара, то ли Тегерана, то ли чего-то еще.

Она улыбнулась, пытаясь представить все это как шутку, но прежде чем Джон Ландстром успел что-либо ответить, через его плечо перегнулась Кэти, поставившая на стол супницу с черепаховым супом. Разговор оказался прерван, и он отвернулся от Каролины и завязал беседу с Элен.

Прием продолжался, его торжественность и предсказуемость нагоняли на Каролину скуку. После кофе и бренди все вновь собрались в гостиной. Мужчины осели в одном углу и разговаривали о бизнесе, а дамы собрались у камина и сплетничали, строили планы на жизнь в Канаде, восхищались гобеленом, над которым в последнее время корпела Диана.