Развод. Любовь вдребезги (СИ) - Эдельвейс Анна

— В чём дело! — Максим вошёл к нам в комнату, тяжёлым взглядом уставился на меня, я видела, как он нервно дёргает кадыком. Что же так вывело его из равновесия? Отсутствие ужина по цене мишленовских звёзд, обычно встречающего его, как швейцарские часы: точно и вовремя. Мой муж был элементарно голодным. Зато я была сыта сегодняшними новостями. И эти самые новости керосином расползались в мозгах. Оставалось чиркнуть спичкой.

Ребёнок разрядил ситуацию. Сынишка потянулся к отцу. Максим взял его на руки, коснувшись моей груди. Я отшатнулась от мужа, как от заразного. Это мимолётное касание брезгливо сцепило горло, у меня сердце ёкнуло. Сейчас меня бесило даже дыхание Ковалёва, не то что касания.

Посмотрела на часы: семь тридцать. Я выжидала, ещё полчаса. Мне надо было удостовериться, созвонятся голубки в восемь вечера или нет.

Правда, может быть, они уже сто раз созвонились, а может нет. Дождусь таки восьми часов. У меня для выяснения отношений должны быть все карты на руках.

Решила накрыть этот чёртов стол с едой, чтоб костёр подбирающегося скандала не вспыхнул раньше времени. Кроме моих подозрений у меня в руках был всего лишь чек и та самая серёжка. Маловато.

А ещё память подогревала моё бешенство, то и дело вынимала мне физиономию Нонны с размазанной помадой на губах. Эх, жаль, воспоминания в суде не приложишь!

Мне надо было что-то ещё, я смутно чувствовала — открытия впереди.

Скорее бы уже восемь.

У самой душа была не на месте. Позвонит, не позвонит муженёк своей курице…

Глава 5

Я как робот раскладывала на блюдо мясо, зелень, картошку, хлеб. Зачем я это делала?

Бросила нож, уставилась невидящим взглядом в стену. То есть, мой муж так и будет дальше важным гусем бегать между мной и другой женщиной, а я? В его картине мира где моё место?

На кухне или в детской? В трениках, стёртых до дыр от старости, потому что на новые его жадность денег не даст. Зачем, дома меня никто ведь не видит. Какая же я дура, сама себя загнала в эту ситуацию! Ну, ничего, сама загнала, сама и спасу.

Оглядела кухонный стол. А не пора ли начинать посылать к чёрту всё именно сейчас? Стоит мне, как всегда, поставить всё на стол в гостиной, меня даже не пригласят к моему собственному столу, а если я сяду, обязательно начнутся намёки на моё происхождение. Я же из Можайска, небольшого городка, по меркам Москвы.

Значит, хабалка Даша (слова свекрови) фамилии Ковалёвых недостойна и место моё на половичке за дверью. Честное слово, не понимала, откуда у свекрови этот бред в голове. То, что Максим занимал очень серьёзную должность на предприятии, это была только его заслуга. Фамилия его к этому не имела никакого отношения. Происхождение его было самым обыкновенным, не царским, уж точно. Максим нанятый работник, это не его бизнес, он просто хороший исполнитель.

Да и вообще, причём тут всё это.

И то, что мы жили в обычном спальном районе, у нас не было виллы (хотя могли бы себе позволить и не только виллу), это опять же была заслуга Максима. Вернее, его жадности. Я, правда, вовсе не стремилась кичиться богатством, иногда, конечно, хотелось купить красивую одежду или косметику, но… Максим говорил, что я сижу дома, пока мне это ни к чему. Когда нибудь потом, когда начну выходить в люди, может быть мы вернёмся к этому разговору.

Я ещё раз окинула взглядом стол, на котором подготовила всё для сервировки. Отряхнула руки, сняла фартук и распустила волосы, зная, что это взбесит свекровь. Решительно отправилась в гостиную.

Увидела, что сынишка прекрасным образом ползал с машинкой под столом, до него никому нет дела. “Любящая и заботливая” бабушка пыталась выжать из собственного сына деньги на свои хотелки, Максим ушёл в глухую оборону, у него это всегда здорово получалось, когда дело касалось денег. Выражение лица мужа становилось таким, будто у него болели зубы, причём все сразу.

Меня вообще не волновали разговоры этих двоих, а вот то, что двухлетний малыш что то тянул с пола в рот, меня чуть не отправило в нокаут. Забрала ребёнка, свекрови сухо, но любезно улыбнулась:

— Я занята, пожалуйста, накройте стол сами. Еда на кухне.

— Дарья, в чём дело!

Муж решил повысить на меня голос?

— На секретаршу свою будешь покрикивать, а на меня не надо. — я злобно посмотрела на мужа. У меня голос осип. Последняя фраза выдавилась из меня с хрипотцой. Я ещё не привыкла, что разговариваю с предателем.

— Ой, всё, сынок! — свекровь тут же вставила свои пять копеек — говорила я тебе, жена твоя — хабалка. Мне тут находиться противно, когда её вижу. Проводи меня, бедняжка ты мой. Ну надо же, как с женой не повезло. Сама вон какую ряху отъела, а мне даже еды пожалела. Спортом бы занялась!

Я стояла открыв рот с сыном на руках, смотрела на мужа, он поймал мой взгляд. Я так надеялась на его защиту, а зря.

Его ответ просто скосил меня:

— Да, мама, ты права. Я отправлю Дашу на спорт.

— Что?! — возмущению свекрови не было границ — Ещё деньги на её причуды тратить. Лучше на картошку, в колхоз её отправь. И то больше толку будет.

Свекровь бурчала себе под нос, пошла к дверям, вскользь посмотрев на внука:

— Она и сына таким же бездельником воспитает. Как же тебе не повезло, сынок.

Я вслед ей ответила (кстати, впервые):

— Мужу с женой не повезло, жене со свекровью, что же тут поделать.

Максим гневным шёпотом прошипел:

— Дарья!

— Что?

— Ты что себе позволяешь? Мы с тобой сейчас поговорим.

— Нам есть о чём поговорить. Провожай скорее маму.

У меня на языке вертелось порадовать свекровь тем, что скоро верну ей сыночка всего сразу, целиком, с новой любовью. Но сдерживала себя. Не время. Пока ещё не время.

Они вышли к лифту, меня снова трясло. Да что же это за день такой. Как мне сейчас не хватало собственной мамы. Но, мамы у меня уже пять лет как не было, она, бедная, даже на свадьбе у меня не погуляла. А как мы с ней мечтали об этом…

Мы с Матвеем вернулись в гостиную, занялись железной дорогой, я прислушивалась к звукам с лестничной клетки. Минуты бежали, я провожала взглядом бег стрелок. Максим хлопнул дверью, прямо с порога стягивал с себя пиджак, хлопал по карманам — телефончик искал?

Я уставилась на мужа, пытаясь прочитать всё, что было написано на его лице. Конкретно сейчас на нём проступило нетерпение, я злорадно отвлекала его:

— Проводил маму, всё хорошо?

— Кто тебя воспитывал! Мама на самом деле во многом права.

— Что же вы не стали ужинать? С мамой? Стол было некому накрыть, жирная рабыня наела себе ряху и взбунтовалась?

Максим, хмыкнул:

— Достала! Я итак выпроводил нелюбимую тобой свекровь.

— Я тебе должна спасибо за это сказать?

Снова чуть с языка не сорвалось, что выпроводил он её не ради меня, а только потому, что вот вот стукнет восемь и его ждёт совсем другая красотка, а не мамаша,

— Ты, Максим, прям образец мужчины: жене ни здрасьте с порога, маму чаем не напоил и сам весь взъерошенный. Интересно почему? У тебя дело? Торопишься?

Я отвлекала, доставала его, зная, куда он торопиться. Муж неожиданно отвлекся от своих суетливых пробежек и посмотрел на меня. Пронзительно, с раздражением, мне казалось, вот вот с его губ сорвутся слова. Мысленно просила: ну, давай же, скажи, что тебе надо позвонить.

Обычно Максим пресекал мои наезды, обижал меня грубыми одёргиваниями, но сейчас ему явно было некогда. А вот я никуда не спешила. Вспоминала ту “цаплю” с которой он мне изменил, меня просто штормило от того, что после неё он приходил сюда, а я наивной овцой скакала на цыпочках с половником наперевес. Дело даже не в том, что он предал меня, а в том, что чувствуя нависающую грозу, он не собирался разбираться в моём настроении, просто тупо пытался избавиться от меня, чтоб насладиться общением с той, с другой!

Поэтому и молчал, ему элементарно некогда было тратить на грызню со мной время.