Развод. Она не твоя - Маргарита Дюжева

Уже готовая ходила по залу, действительно отвечая на вопросы покупателей. Кому-то помогла найти платье нужного размера, кому-то рассказала про игрушку, а потом мир перестал существовать.

В магазин зашла Алла Евгеньевна, толкая перед собой прогулочную коляску.

Аринка…девочка моя…

Ноги сами сделали шаг навстречу, но я остановилась.

Вспомнила слова Александра о том, что надо держать себя в руках, чтобы ни случилось.

Вы когда-нибудь пытались сдержать чувства к ребенку? К малышу, которого у вас пытались отобрать? Это невероятно сложно. До дрожи. До зубовного скрежета и тахикардии. И только мысль о том, что могу все испортить, не позволяла сорваться.

— Добрый день, — я подошла к ним, поправляя большие очки с толстыми линзами.

Еще один штрих, чтобы скрыть мою сущность.

Она взглянула на меня быстро, цепко. Чуть заметно дрогнула аккуратно накрашенными ресницами и сказала:

— Нам нужны сандалии, с высоким задником и супинатором.

— Пойдемте, я помогу вам подобрать.

Отдел обуви находился в дальней части магазина, и там как по заказу никого не было.

Пока шли туда, я с трудом удерживалась от того, чтобы не пожирать дочь взглядом.

Девочка моя, Зайка, Солнышко. Котенок мой любимый. Как же я соскучилась по тебе. Как же мне без тебя плохо.

Мы заняли место между стеллажей, такое, что со стороны было не очень-то заметно. Если кто и наблюдал за нами, то чтобы увидеть, что происходит, ему надо было подойти совсем близко.

Двигаясь по сценарию, я спросила какой размер нужен, какой цвет, какая фирма предпочтительнее. Достала из стопки пяток коробок с обувью, а потом опустилась на корточки рядом с коляской:

— Какая красивая девочка.

Моя. Моя. Моя!

Она смотрела на меня, чуть нахмурившись. Не узнавала. Парик и уродливые очки в пол лица сбивали ее с толку. А я чуть ли не выла от отчаяния, так хотелось увидеть ее радость и услышать нежное «мама».

— Давай-ка примерим.

Я сняла с нее идеальные сандалики, и замерла, не отпуская сладких пяточкем. Трясло от желания продлить прикосновение, позволить себе большего. Но нельзя…

Надела новую сандалику:

— Ну, как тебе?

Она переключила внимание на обновку, потрогала пальчиками бабочку на застежке и улыбнулась.

Я сейчас точно с ума сойду.

Где мой воздух?

После того, как надела вторую, Алла Евгеньевна поставила девочку на пол. Аринка, сделала пару шагов, потом увидела свое отражение в зеркале и, как истинная модница, кокетливо выставила плечико.

А я, с трудом справляясь с внутренней дрожью, достала следующую пару обуви.

— Вы можете посадить ее к себе на колени, — произнесла няня, — вам так проще будет справиться с застежками. А то она у нас верткая такая.

— Спасибо, — едва слышно выдохнула я и подняла Аринку на руки.

Как же мне не хватало этой приятной тяжести. Этого детского, родного запаха. Нежности в каждом движении.

Мы с ней опустились на пуфик и я, с трудом управляя кривыми, трясущимися пальцами, переобула ее в следующую пару.

Потом еще и еще, и еще.

Я была готова перемерить с ней все, что было в магазине, но наше время закончилось.

— Пожалуй, мы возьмем вот эти, — натянуто произнесла няня.

— Может еще что-то посмотрите? — взмолилась я, но, напоровшись на ее предупреждающий взгляд, замолкла.

— Нам пора.

И мне не оставалось ничего иного, кроме как смотреть им вслед.

Не реветь. Не реветь! Нельзя!

Кое-как дотерпела оговоренное время, после этого скрылась в подсобке, переоделась и вышла на улицу через черный ход. Там меня уже ждало «такси». Только за рулем был не таксист, а Александр.

— Ты как? — спросил он, наблюдая за тем, как я пыталась пристегнуться, и у меня ни черта не получалось.

Руки ходили ходуном.

— Уничтожь его, — прошептала я, глотая горький ком, — чтобы камня на камне не осталось. Чтобы корчился в агонии.

Никогда в жизни я не испытывала такой ненависти. Если бы мне кто-то дал сейчас ружье и поставил передо мной Абрамова, я бы не задумываясь нажала на курок.

Ненавижу!

— Уничтожу, Маш. Процесс уже запущен, надо немного подождать. Совсем чуть-чуть. Справишься?

— Справлюсь, — с угрюмой решительностью ответила я. Пусть хреново, пусть выворачивает наизнанку, но справлюсь. Дождусь того самого момента, когда Семен окажется по уши в дерьме и станцую на его могиле.

Главное, чтобы с Аринкой все было в порядке. На все остальное – плевать. Переживу.

Глава 17

Семен ликовал.

Прошло две недели с тех пор, как Спиридонов наконец рассмотрел в нем блестящего перспективного специалиста и управленца, которому можно доверить по-настоящему важное дело.

Все его мечты наконец-то сбывались, и то, к чему он шел всю жизнь, уже стояло на пороге.

Достаток. Не такой, чтобы пожрать, одеться, купить машину, квартиру и съездить на море, а настоящий, когда счета пестрят бешеными цифрами, когда любое желание — не проблема, когда все вокруг поджимают хвосты, потому что знают: он на десять ступеней выше и круче.

Вот от этом мечтал Семен Абрамов с того момента, как мог себя вспомнить.

О том, чтобы быть богаче всех, круче всех. И он твердо знал, что для этого нужна не пахота от заката до рассвета, а шанс. Потому что только шанс может подняться на самую вершину.

И он его не упустил. Использовал на полную. Нагнул так, что только треск стоял.

Еще нужны связи. Именно они позволяют переходить со ступени на ступень.

Абрамов всегда просчитывал такие переходы.

Так, будучи бедным студентом из глубинки, он выбрал себе в жены Марию. Потому что она была хороша собой, умна, порядочна, а главное, отец ее имел хорошие выходы на строительные фирмы. Этого было достаточно для первой ступени.

На потоке были и другие девушки — богаче, красивее, с гораздо более высоким положением, но он отдавал себе отчет, что пока не дотягивает. Что не получится сразу ворваться и занять прочные позиции, только потому что ему так хочется. За такими девочками стояли жадные папаши, которые запросто отфильтровывали амбициозных провинциалов, подобных Семену. Так что пока было рано.

А вот Машкина семья приняла его, благословила и всячески помогала.

Так он устроился на первую работу с хорошей зарплатой и уже там начал обрастать новыми знакомствами и кропотливо карабкаться наверх.

Пока в какой-то момент не понял, что прежняя ступень уже слишком мала для