Тамара Маккинли - Гостья из тьмы

– Но у нее же кто-то был, правда?

Брет вздрогнул. Скоро она сама все прочтет в дневниках, и он не собирался сейчас вываливать ей это на голову – тем более после сегодняшних слез.

– Не знаю, Дженни. Простите…

Дженни посмотрела на него с сомнением. Потом откинулась на спинку стула и немного расслабилась.

– Судя по дневникам, Этан Сквайрз мечтал об этой земле. Мой адвокат говорит, что его семья до сих пор интересуется Чурингой, – сказала она задумчиво и посмотрела ему прямо в глаза. – Что такого есть в Чуринге, что они так охотятся за ней до сих пор?

– Вода, – не раздумывая ответил Брет. – В Курайонге есть река, но она часто пересыхает, и им приходится довольствоваться скважинами. А по территории Чуринги протекают три реки, и есть много артезианских вод. О'Конноры разбирались в земле и разглядели Чурингу с первого взгляда. Сквайрзы опоздали когда-то и до сих пор не могут успокоиться.

– Расскажите мне об этой семье.

Брет вздохнул. К чему ей все это? Если бы Ма послушалась его и сожгла дневники, Дженни никогда бы ничего не узнала.

– Отец Этана был младшим сыном в семье богатых землевладельцев в Англии. Его послали в Австралию искать счастья с достаточным количеством денег, чтобы развернуться. Он начинал в Квинсленде, где изучил разницу между разведением овец в Англии и Австралии, а затем двинулся на юг. Он увидел эту землю, решил, что она будет подходящей, и построил Курайонг. Но так как на юге и на востоке были земли Чуринги, ему пришлось расширяться на север. А там земля суше. Дождей не так много, и мельче реки.

– Так началась вражда?

– Я никогда не слышал о прямых столкновениях, – покачал головой Брет. – Но, конечно, отец Этана не скрывал, что хочет заполучить эти земли. Он оставил Курайонг Этану. Тот попытался женить пасынка на Матильде, но она разрушила его планы. Думаю, что после этого он еще больше распалился.

– Вы сказали, что и Чарльз Сквайрз пытался ухаживать за Матильдой. Почему у него ничего не вышло, если его отец был так заинтересован в этом?

– Не знаю, Дженни, – честно ответил Брет.

Дженни задумчиво посмотрела на него.

– Скажите мне откровенно, Брет, это место проклято? Оно действительно «амулет дьявола»?

Брет фыркнул:

– Это даже забавно, Дженни, что вы верите в подобные вещи! Чуринга – такое же место, как и тысячи других в Австралии. Удаленное, отрезанное от большого мира, с суровыми условиями для жизни. То, что случилось с Матильдой, случается и в других местах. Подумайте, как многого она здесь добилась, несмотря на тяжелую судьбу. Здесь нет ничего дьявольского, просто обычная тяжелая жизнь.

– Вы действительно любите это место, правда, Брет? – прошептала она. – Несмотря на то, что оно вам стоило жены…

Брет пожал плечами.

– Марлин – городская девушка. Она любит ходить по магазинам, в кино и на вечеринки, любит наряжаться, я должен был понимать, что она возненавидит это место, – спокойно сказал он. – Я изо всех сил старался сделать ее счастливой, но моих усилий было недостаточно.

Ему вдруг стало очень важно, чтобы Дженни увидела Чурингу его глазами – такой, какой она действительно была.

– Не придумывайте ничего ужасного об этом месте, Дженни. Оно, конечно, изолировано от мира, но в нем сохранилось что-то… изначально правильное. Вспомните Матильду. У нее не было тех удобств, которые есть сейчас у нас, не было помощников, но она выстояла. Она работала, как вол, боролась за жизнь и сделала ее такой, какая она сегодня, потому что любила Чурингу! И ничто не смогло сломить ее.

«Почти ничто, – мысленно поправил он себя. – Но Дженни ни к чему это знать».

Брет замолчал. Он и так сказал больше, чем собирался. Дженни, казалось, была удовлетворена. Она успокоилась, напряжение спало.

– Спасибо, Брет. Но знаете, чем больше я читаю дневники, тем меньше мне хочется здесь оставаться. Чуринга, мне кажется, влияет на тех, кто в ней живет. Как будто Матильда до сих пор следит за всем, что здесь происходит. Временами мне кажется, что она присутствует тут, в доме, и вовлекает меня в свой мир все больше и больше. Не скажу, что мне это всегда нравится. – Дженни вздрогнула. – Такое впечатление, будто она знает, что я пойму ее боль. Но мне это тяжело сейчас! Со дня смерти Пита и Бена прошло так мало времени… Меня едва хватает, чтобы держать себя в руках и справляться с собственной болью!

Брет взял Дженни за руку и мягко пожал ее.

– Поэтому мой вам совет – выбросите скорее эти дневники. Сожгите! Пусть прошлое остается прошлым, пока оно не разрушило вас.

– Я не могу, Брет, – покачала головой Дженни. – Матильда не отпускает меня, и я должна узнать, что с ней случилось. Должна попытаться понять, что держало ее здесь все эти годы.

– Тогда позвольте показать вам ту Чурингу, которую люблю я. Позвольте помочь вам понять, что держит нас на этой земле, заставляя работать как сумасшедших и стареть раньше времени. Здесь мой дом, Дженни! Здесь для меня лучшее место на земле. И я хочу, чтобы вы тоже полюбили его.

Брет чувствовал, как краска приливает к лицу, и удивлялся, что говорит с такой страстью. Она, наверное, решит, что имеет дело с восторженным идиотом.

– Вы боитесь, что из-за меня будете вынуждены уехать? – тихо спросила Дженни.

– Вы думаете продать Чурингу?

Ему нелегко было задать этот вопрос, и он замер в ожидании ответа.

– Честное слово, Брет, я еще не знаю, – задумчиво сказала Дженни. – Здесь очень красиво, и думаю, я понимаю, за что вы так любите это место. Но эта надпись на могиле преследует меня! – Она обняла себя за плечи, как будто ей вдруг стало холодно. – Простите, что не могу дать вам пока вразумительного ответа. Я понимаю, как для вас мучительно ожидание: ведь от этого зависит ваше будущее…

Брет с облегчением вздохнул. По крайней мере, она еще не решила, – значит, надежда еще есть.

– Просто у вас разыгралось воображение, Дженни, вот и все. И это неудивительно после того, что вы недавно пережили. Но во всех подобных отдаленных хозяйствах есть свои кладбища: чаще всего из-за жары и расстояний нет времени везти хоронить людей в город. Вам просто нужно сосредоточиться на той жизни, которая идет сейчас, и заполнить ее делами. Оставьте мысли о прошлом и радуйтесь тому, что имеете.

Дженни удивленно взглянула на него.

– Для простого управляющего фермой вы настоящий Сократ! – насмешливо бросила она.

– Научился от матери, – усмехнулся Брет. – Она любила порассуждать о жизни и смерти. Наверное, кое-что мне крепко втемяшилось в голову. – Он помолчал, глядя на кончик дымящейся сигареты. – Знаете, они были хорошими людьми, мои родители. Мне до сих пор их не хватает. Наверное, мне и моим братьям повезло в жизни.