Медленный фокстрот - Александра Морозова

можно опустить руку, почувствовать мурашками на коже, ласковой волной на груди.

– Раньше было не до счастья, – сказала я.

– Потому что дураками были.

Он убрал губы от моего лба и тихонько пальцами приподнял мой подбородок. Подарил еще один, нежный, как розовый лепесток, поцелуй.

И вдруг раздался звук, похожий на тот, какой бывает, когда падает гитара и что-то разом бьет по всем струнам. А потом Стас заорал:

– БЕЛЫЙ СНЕГ! СЕРЫЙ ЛЕД!

Я тут же открыла глаза и попыталась отпрыгнуть от Дани, но он, видимо, тоже испугавшись, наоборот, прижал меня к себе сильнее.

– Ты что, дурак?! – крикнула Каринка и влепила юному музыканту такой подзатыльник, что он чуть не выронил гитару. – Они же целовались!

– Я для них сыграть хотел! Просто песен других не знаю…

Даня уже вовсю хохотал.

– Нет, – сказал он. – Этот парень покруче меня будет!

– Ясен пень, – пожал плечами Стас. – Вы вон какой старый уже.

Каринка пихнула его в бок локтем.

– Да заткнись ты!

– Они похожи на нас, как наши дети, – восхитился Даня.

– Все собрали? – спросила я.

Ребята закивали.

– Тогда в путь.

Родители не смогли приехать на их выступление. У Стаса мама была на дежурстве в больнице, у Каринки папа тоже работал, а мама сидела дома с двумя заболевшими годовалыми двойняшками – мальчиком и девочкой. Поэтому я сама привезла ребят на Новогодний бал, а потом отвезла по домам.

Даня всю дорогу трещал с ними громче радио, что-то рассказывал, пел и все время вертелся, как будто пытался перебраться с переднего сидения к ним на заднее. Если бы не ремень безопасности и не такие длинные ноги, он бы точно туда юркнул.

– Спасибо, Лайма Викторовна! – сказал Стас, не торопясь выходить из машины. Карина уже была дома. – Вы настоящий друг.

– Увидимся в следующем году, – ответила я.

– И вам спасибо, – он посмотрел на Даню. – За гитару и вообще… Не знаю, как правильно к вам обращаться.

– Зови меня просто Даней.

– Правда? – удивился Стас. – Круто! А вы в новом году тоже будете приходить к нам на тренировки?

– Если Лайма Викторовна разрешит, – посмотрел на меня Даня, улыбнувшись чуть-чуть губами, но на самом деле – глазами.

– Лайма Викторовна! – тут же загомонил Стас. – Пусть Даня приходит к нам, он клевый!

– Стас, иди домой! – пытаясь заглушить его голос своим, сказала я. – В новом году будет видно.

Стас еще немного повозникал, потом взял гитару и выбрался из машины. Даня хохотал.

– Какие же они у тебя классные! – выдохнул он и повернулся ко мне.

Я не спешила уезжать. В машине было натоплено от печки. На лобовое стекло полупрозрачные в свете фонаря мягко ложились снежинки.

– Куда тебя отвезти? – спросила я в тонкой тишине, нарушаемой лишь уютным шумом работающего двигателя.

– В ресторан, – ответил Даня.

– В какой?

– В любой, где наливают.

– Ты собираешься пить?

– Я собираюсь праздновать победу этих чудных детишек на Новогоднем балу. И еще, – он коснулся моей ладони на рычаге переключения передач, – победу над собой одной прекрасной спортсменки. Ты со мной?

Я улыбнулась.

Глава 30

Лайма

Зал ресторана был уже совсем новогодний. В углу у окна стояла большая елка, вся в красных и золотых шарах. Мишура пушистыми гусеницами ползла по стенам, а окна подсвечивались изнутри желтыми гирляндами, развешанными наподобие нитяных штор.

Даня первым поднял бокал:

– За Стасика с Кариной! Эту парочку ждет большое будущее.

Мы соприкоснулись бокалами и сделали по глотку.

Оба понимали, что нужно поговорить, но не знали, с чего начать разговор. Один из самых важных разговоров в нашей жизни.

– Расскажешь, как вы расстались с Аней? – спросила я.

– Мирно, – ответил Даня, жуя виноград. – Я сказал, что не люблю ее. Что всегда любил другую девушку и наконец это понял. Что, если мы поженимся, то совершим большую ошибку, потому что ни дня не будем счастливы. Она поняла меня, поддержала, собрала свои вещи и уехала первым же поездом.

Он говорил об этом так просто, как будто пересказывал сюжет не слишком интересного сериала.

Я смотрела на него до тех пор, пока он не засмеялся.

– Не подавись, – сказала я.

Он на миг задержал дыхание, успокоился, проглотил свой виноград и посмотрел на меня. Глаза его уже сверкали, в расширенных зрачках отражался блеск светильников в виде свечей.

– Лайм, – произнес он нежнее. – Я уже говорил, что мы потеряли уйму времени. И что не хочу больше терять ни одного дня. Мы созданы друг для друга. И непонятно, зачем нам вообще глаза, раз мы этого не увидели раньше. – Даня снова потянулся к бокалу и провозгласил: – Не только Стас с Кариной сегодня стали чемпионами. Ты тоже победила, причем такого соперника, которого я бы не пожелал никому, – саму себя. И я счастлив, что сегодня танцевал с тобой. За тебя.

Мы снова чокнулись бокалами.

Допив до дна, Даня принялся есть горячее – мясо с картошкой.

– Не помню уже, когда ел нормально, – проговорил он, выдыхая через зубы от слишком горячего блюда.

– А невеста-повар тебя не кормила? – спросила я.

Даня усмехнулся, но ответил совершенно обычным тоном, словно это может быть правдой:

– Кормила бы, если бы в «Компасе» не обнаружили нашу электрическую плитку и кипятильник.

Я на минуту застыла, а потом рассмеялась на весь ресторан. Даня тоже засмеялся, не отрываясь от еды.

– Ты сумасшедший, – сказала я.

– Угу, – буркнул он. – Ты тоже, раз полюбила сумасшедшего.

– Чего? – возмутилась я. – Я тебе такого не говорила и ни в чем не признавалась.

– Так признайся, – он промокнул салфеткой губы и посмотрел на меня. – Признайся, что любишь меня.

– Размечтался.

– Да брось. В этом нет ничего сложного. Смотри, – он накрыл мою ладонь своей, – Лайма, ты самая невыносимая из всех женщин, которых я когда-нибудь знал. Но я все равно безумно тебя люблю.

И внутри меня, против моей воли, загорелся маленький огонек, словно я проглотила свечку.

– Я тоже считаю тебя невыносимым.

– Для начала сойдет, – одобрил Даня и вернулся к мясу.

Мы поели, потом ему захотелось скорее идти на каток.

– Да, – сказала я. – С моей ногой только на коньках кататься!

– Да брось, – отозвался он, жестом подзывая официанта. – Ты же раньше обожала коньки.

– Я много чего раньше обожала, – ответила я. – Только все изменилось.

– Конечно изменилось! – Даня улыбнулся. – И мы оба еще не понимаем насколько.

Он оплатил счет, в гардеробе помог мне надеть дубленку, ненадолго задержав руки на моих плечах. Быстро напялил свою красную куртку и потянул меня на улицу.

– Куда мы так торопимся? – спросила я, когда мы вышли