Эшли Дьюал - Свободные (СИ)

Дверь вдруг открывается. Входят три человека. Один из них выше остальных, красивее и опаснее. И он смотрит на меня, не скрывая улыбку, будто подтвердились его самые худшие опасения.

- Как прошел вечер?

Издевка в словах Димы должна меня задеть, но я не реагирую.

- Как обычно.

- Ничего интересного? Ни рыжего ублюдка, ни дыры в его голове?

- Ничего, - гортанно шепчу я.

Блондин стремительно подлетает ко мне. Осматривает платье, лицо, плечи. Облизывает сухие губы и вдруг со всей силы стаскивает меня с постели. Я падаю на пол. Через страх и смятение поднимаюсь на ноги. Хочу выпрямиться, как вдруг вновь падаю навзничь от того, что он бьет меня по лицу.

- Ты хотя бы представляешь, сколько стоит мое терпение? А твой характер? Я думал, мы поняли друг друга и решили не ссориться.

- Мы и не ссорились, - равнодушно шепчу я, пытаясь подняться, но вдруг чувствую его пальцы на своих плечах. Они порывисто тянут меня вверх, впиваясь под кожу.

- Вставай! Ну же! Извиняйся. Как можешь. Как умеешь. Или как твоя мамочка, а? Что она делала? Что входило в спектр ее услуг?

- А как извинялась твоя мамочка?

В глазах у Димы проскальзывает нечто безумное. Он внезапно грубо бьет меня по лицу, и я отворачиваюсь от вспыхнувшей по всему телу боли. Глаза наливаются слезами. Открываю рот, хочу закричать, как вдруг слышу звук рвущейся ткани. Грудь сжимает дикий, лютый ужас. Пытаюсь вырваться, восклицаю:

- Нет! – и чувству, как блондин сдирает с меня юбку, разрывая ее на две части. – Нет!

Я опять кричу, извиваясь всем телом, вырываясь наружу изо всех сил, однако Дима так крепко прижимает меня к себе, что мне даже дышать сложно. Уже через пару секунд, он кивает двум своими невидимым дружкам, и они оказываются по бокам от моего тела. Крепко хватают за руки, за плечи, в то время как блондин элегантно сбрасывает на пол пиджак. Я ору. Знаю, что никто меня не услышит, но отчаянно взвываю к помощи, надрывая легкие и глотку.

- Нет, нет! – отталкиваюсь от Димы ногами. Он пытается раздвинуть их, но я упрямо и одержимо сопротивляюсь, извиваясь всем своим телом. – Помогите, помогите!

- Замолчи.

- Пожалуйста, не надо, нет! Дима! Прекрати! – из глаз рвутся горячие слезы. Я пытаюсь посмотреть парню в лицо, но не могу. Один из качков хватает меня за волосы и грубо тащит их вниз. Так, чтобы я не могла вертеть головой. Но я все равно кричу, отбиваюсь и неожиданно вспоминаю маму. Что бы она сказала? Что бы она сделала, увидев, как со мной обращаются? Да, она разодрала бы им глотки! Выдрала бы им легкие! Я до боли стискиваю зубы, мычу и верещу, - мама, мама!

А Дима, расстегивая ширинку, смеется:

- Давай, позови ее еще раз! Меня это даже заводит. Давай, Зои! Давай!

И я не хочу делать, как он велит, но все равно непроизвольно зову ее, искренне веря, что она сейчас вломится в эту комнату и спасет меня, поможет мне! Но она не придет, Зои! Она умерла. Она не вытащит тебя отсюда!

- Нет! - Грудь сотрясают рыдания. Блондин разрывает корсет, припадает губами к моей шее, а я кричу и кричу. Чувствую, как руки сводит в тех местах, где их сжимают два парня и плачу от безнадеги, от боли и отчаяния. Вдохнув как можно больше воздуха, я вновь пытаюсь оттолкнуться от Димы ногами, однако не рассчитываю силу, и сама отпружиниваю назад. Моя голова налетает на нечто острое, и я вдруг вижу падающий на мои плечи черный потолок. Не думаю, что он, действительно, падает, однако ничего не успеваю понять и отключаюсь.

Когда я прихожу в себя, в комнате тихо. Открываю тяжелые веки, приподнимаюсь и вдруг понимаю, что на мне нет нижнего белья, что тело прикрывают лишь оборванные остатки от бордового платья, а на руках и талии огромное множество небольших синяков, по очертаниям напоминающих отпечатки ладоней. Горло сводит. Слезы, так и застывают на глазах, и я дрожу от холода, который пробирается сквозь кожу, проникает внутрь тела.

- Мы хорошо провели время, - вдруг отрезает знакомый голос. Поднимаю голову и вижу Диму. Он кидает на смятую постель деньги. Затем подходит к двум парням, один из которых дрожащими пальцами пытается застегнуть ширинку, и добавляет, - больше твои услуги нам не потребуются.

Я остаюсь одна в этой пустой, темной комнате, трясущимися руками закрываю голое тело и все-таки начинаю плакать. Меня ломает. На части. Как ветку. Закрываю пальцами глаза и ору изо всех сил, изнывая от отвратительной, колючей боли где-то в сердце. Тело ноет, его крутит, тянет, и я как не пытаюсь, не могу поверить в то, что произошло. Покачиваю головой, говорю себе: нет, нет, это не так, ничего не было, не может быть, а сама беззвучно трясусь от рыданий, ошпаривающих горло. Порывисто подрываюсь с постели. Стискиваю зубы, нахожу чью-то спортивную, длинную кофту и набрасываю ее на плечи. Решаю бежать вон из дома. Вырываюсь на улицу и, не обращая внимания на ошеломленные, любопытные взгляды, несусь вперед. Дальше. Как можно дальше.

Когда слезы заканчиваются, и сил не остается, я сбавляю темп. Молча, крепко сжимаю губы и иду вперед, понятия не имея, где нахожусь. Просто переставляю дрожащие ноги и не оборачиваюсь, зная – за спиной слишком много воспоминаний, которые мне абсолютно не нужны. Я бы все отдала, чтобы попросту стереть их, чтобы нажать на кнопку и проснуться без памяти, совсем другим человеком. Поднимаю взгляд, замечаю знакомое здание и иду к нему, как к единственному светлому пятну во всем черном тумане.

Почему-то женщина за регистрационным столом не останавливает меня, но и не улыбается как прежде. Лишь провожает ошеломленным взглядом до лифта и исчезает из вида, когда дверцы закрываются. Я не хочу думать о ее реакции, как и об остальных прочих. Упрямо вычеркиваю из головы то, что уже успела заметить в ее глазах: шок, сожаление, и плетусь вперед. Открываю дверь палаты, прохожу внутрь, замираю.

- Зои?

Саша отрывает взгляд от электронной книжки и испуганно роняет ее на простынь. Затем, несмотря на синяки и ушибы, подрывается на ноги и кидается ко мне.

- Что с тобой? – кричит он. – Что случилось? Зои? Посмотри на меня! Посмотри!

Но я не могу на него смотреть. Закрываю руками лицо и вдруг оказываюсь в теплых, крепких объятиях. Саша сжимает меня изо всех сил и шепчет дрожащим голосом:

- Я убью их, убью их всех, Зои.

И я знаю, что вряд ли он исполнил данное обещание, но киваю. Сжимаю его худоватые плечи и обессиленно плачу, не представляя, как мне теперь быть и что делать.

- Мы справимся, - обещает он. – Мы переживем это, Зои. Переживем вместе.

Однако вряд ли такое можно пережить. Саша подталкивает меня к постели, укрывает одеялом, а сам садится рядом, будто помощь нужна отнюдь не ему. Он сжимает мою руку и порывисто моргает, словно пытается очнуться от ночного кошмара.