Два плюс два или строптивая любовь майора Белова - Алекс Коваль

на варианте с панелями из полеуре…, – запинается на полуслове Евгения, когда я преграждаю ей путь своей фигурой, – …тана, – договаривает и смотрит на меня удивленно. – Лид, я тебе позже перезвоню, хорошо? – кидает в трубку, быстро сворачивая разговор.

Сбрасывает и смотрит на меня, пропевая с улыбкой:

– Привет, спасатель. Как видишь, я еще пока ничего не сожгла.

– Ну, как же не сожгла, Жень Санна?

Она дергает бровями вопросительно.

– Сердце мое. Разве не видишь? Оно в огне!

– Ой, да надо же, – смеется Ежова. – Как ванильно, майор! – цокает. – Совсем не в стиле человека, скачущего ночами через заборы с пачкой презервативов в кармане.

– Просто ты пока не знаешь меня с этой стороны.

– Опять это «пока»?

– Пока.

Уличив момент, сдвигаю волосы ей за ушко, втыкая цветочек.

Девушка на мгновение плывет. Тянет пальчики, поправляя ромашку в своих темных прядях. И в натуральную смущается. Она, блть, смущается! Несмотря на все то, что между нами происходит уже месяц, Женя цепенеет каждый раз, когда я делаю что-то подобное. Будто обнажиться физически для нее в разы проще, чем обнажить свою душу. В постели она – смелая львица. В ухаживаниях – наивнее и чище той самой белой ромашки.

Необыкновенная женщина. Как я не понял этого сразу, дятел? Мажоркой ее невьебенной считал. Аж стремно! Как же все-таки мы в этой жизни обожаем поверхностно судить.

– И каких ваших сторон я еще не знаю, Назар Савельевич?

– Многих. Но эта – романтичная – самая жуткая, на мой взгляд.

Женя смеется. Я улыбаюсь.

– Это, кстати, тоже тебе.

– Ой, правда? – искренне удивляется девушка, забирая вату из моих рук. Отщипывает от пушистого облака маленький кусочек, закидывая в рот. – М-м, мой любимый бубль-гум! Колись, Белов, откуда узнал, что я люблю именно этот вкус?

– Информация поступила из надежного источника. Вот все, что я могу тебе сказать.

– Киря сдал?

– Не упорствуй, Ежова. Это военная тайна. Если расскажу, придется тебя…

– Убить?

– Влюбить.

– Не смешно, Белов! – вопреки своим словам все-таки смеется Женя.

– Еще мне доложили, что ты не любишь быстрые и шумные аттракционы. Как на счет колеса обозрения? Тише и спокойней мы в этом парке вряд ли найдем.

– А дети?

– С ними целых четыре няньки, и они потопали на «Соловья», где очередь примерно в километр. Так что мы успеем раза два крутануться, пока они про нас не вспомнят. Идем? – протягиваю ей ладонь.

– Так уж и быть, – вкладывает свою ладошку в мою Женя. – Билеты на колесо с меня. За вату.

– Ну, щас. Разбежалась. Заткни свой феминизм и позволь мне побыть джентльменом, – командую и переплетаю наши пальцы, увлекая девушку за собой. – Ты с высотой, кстати, как? Не начнешь биться в истерике в шестидесяти метрах над землей?

– А что, боишься? Ты же сам сказал, спасатели – парни многопрофильные. В случае чего, успокоишь.

– Успокоить-то успокою. Только вряд ли мои радикальные методы тебе понравятся.

– Это какие?

– Целоваться полезу, Жень Санна. По-взрослому. С языком.

– М-м, как грозно звучит. Боюсь-боюсь. А вы всех пострадавших поцелуями по-взрослому в чувства приводите, Назар Савельевич? При таком раскладе у вас, наверное, нет отбоя от желающих убиться! Очереди в вашу смену выстраиваются вдоль всего побережья.

Я смеюсь. Крепче ее ладошку сжимаю.

– Да какие там очереди? Не нужны мне никакие очереди. Пусть себе дальше выстраиваются.

– А что так? Блондинки, брюнетки, рыженькие, худенькие, полненькие, тощие, сухонькие, аппетитные. На любой вкус выбирай – не хочу!

– Вот я и не хочу. Меня уже все устраивает. Все, как я люблю.

И это правда. Ежова – чисто мой типаж. Как я сразу этого не понял?

Женя стреляет в меня хитрым взглядом. Отщипывает от ваты кусочек и протягивает мне. Я выхватываю его губами, прямо из ее пальчиков, облизывая их и тут же срывая с ее губ сахарный поцелуй со вкусом бубль-гум. Прости господи, что бы это ни значило.

– Назар! – миленько пыхтит девушка, прикрывая мой рот своей ладошкой. – Ты чего творишь? Увидят же! – оглядывается воровато по сторонам. – Дети здесь… Родители одноклассников… Слухи пойдут…

– Они все сейчас тухнут в очереди. Им не до нас.

– Все равно, давай не будем испытывать судьбу.

– А если очень хочется?

– Перехочется!

– Ну, а в кабинке колеса-то хоть можно будет, Жень Санна?

Чувствую себя подростком, разводящим девушку на поцелуй.

Звездец!

Но нравится.

– Что в кабинке? – непонятливо хмурит лоб Женя.

– Поцеловаться.

– Вам бы только целоваться, майор!

– Ну так, преступление надолго оставлять такие губы нецелованными.

– Кто вы, мужчина? И куда вы дели твердолобо-прямолинейного Белова?

– У него сегодня выходной. Ну так что там с поцелуями?

– На месте разберемся. Лучше пойдем быстрей, пока нас не поймали.

Ускоряем шаг.

– С кем разговаривала, кстати? – интересуюсь мимоходом.

– Когда?

– Когда я подошел. Лида какая-то.

– А, это. По работе. У нас новый клиент нарисовался, так он… – девушка начинает увлеченно рассказывать мне о своих заказах, материалах и прочее, прочее, прочее. Закидывает кучей умных терминов. Я в какой-то момент ловлю себя на том, что иду и без причины улыбаюсь. Как дебил! На душе тепло.

Это удивительно, на самом деле, что столько лет спустя, когда я думал, что меня не сможет уже увлечь ни одна женщина, на моем пути появилась Ежова. Появилась и вдохнула в мое окаменевшее сердце новую жизнь. Как мощный дефибриллятор, запустила разряды, заводя давно заглохший мотор.

Она первая, кого за много лет мне захотелось узнать поближе. Докопаться до сути. Первая, с кем мне захотелось сблизиться. И это не про секс.

Хотя с него все и началось.

Но им точно не должно заканчиваться.

Я не могу сказать, что уже втрескался в Ежову по уши. Но точно могу утверждать, что при подобном раскладе это неминуемо случится. И я хочу узнать эту женщину поближе прежде, чем у меня окончательно на ней сорвет башню.

Глава 22

Были бы крылья, небо найдётся, и кто-то научит летать

В жизни не раз ещё перевернётся, всё повторится опять…

Merab Amzoevi – Были бы крылья

Женя

Сегодня в парке я откровенно скучала. Киря бегал с друзьями с аттракциона на аттракцион, а я без дела слонялась за нашим классом следом, полируя подолом платья скамейки.

Пока не появился Назар.

Его жест с ромашкой выбил меня из колеи. Это было так романтично. Я растерялась. Сразу начала искать в поступке второе дно. Аж самой смешно стало! Совсем ты, Ежова, отвыкла принимать здоровые ухаживания от мужчин.

И вата эта еще…

Все так