Разводимся! Моя на тридцать дней - Вероника Лесневская

Ксюша резко выпрямляется, хлопает ресницами и складывает руки, как школьница.

- Ну, здесь двое… - осторожно произносит, краснея еще сильнее. – Целуются.

- Угу, взасос, - мычу, прокручивая пошлую картинку в пальцах. Переворачиваю ее, прищуриваюсь. - И не факт, что в губы.

- Пф-ф, Мэт! – фырчит Ксю и выхватывает карточку, разглаживая ее и возвращая психологу. - Извините.

- Хорошо, следующая картинка, - не унимается та. А ведь на вид приличная женщина. – И сразу еще несколько, если у вас опять возникнут проблемы.

С милой улыбкой чуть ли не всю Камасутру перед нами раскладывает. Она будто специально отобрала самые порочные кляксы. Каждая - словно кадр из черно-белого порно. Эта вообще на женские половые органы похожа во всей красе, как в кресле у гинеколога. А вот и мужской подтянулся для полного комплекта.

- Так, ну все, хватит, - не выдерживаю, взметаю ладонь к Ксюшиному лицу и закрываю ей глаза. – Нельзя ей такое смотреть, - усмехаюсь, когда жена возмущенно пыхтит, царапает мое запястье.

Алпатова пристально наблюдает за нами, поправляет очки на переносице, делает какие-то пометки в блокноте.

- Так, ясно, - убирает Камасутру от греха. - Перейдем к тесту на сексуальный аппетит и личностные проблемы.

Исходя из названия, я заранее не ожидаю ничего хорошего. Однако, к нашему с Ксюшей удивлению, на этот раз на листке нет ничего провокационного. Правда, все равно неясно, что изображено. Какие-то схематические очертания. Восемь вариантов.

- Вам просто нужно выбрать один из рисунков, - инструктирует Алпатова. – Тот, который понравится больше остальных.

Чувствую в задании подвох – и не спешу отвечать. Мне заведомо ничего не нравится. Замирает и Ксюша, внимательно изучая картинки.

- На вареники похоже, - шепчу ей чуть слышно, чтобы разрядить атмосферу.

- У тебя все с едой связано, шеф, - цокает и прячет улыбку, но ямочки на щеках выдают ее. Красивая моя.

- Ладно, а что это, по-твоему? Вареники. И две сосиски, - указываю пальцем на рисунки в самом низу листка, и Ксюша, не сдержавшись, мило хихикает. Совсем как раньше, когда у нас все было хорошо. Не шевелюсь, не дышу, чтобы не спугнуть, ловлю момент.

В следующую секунду я осознаю, что совершил роковую ошибку. Психолог, о котором мы успели забыть, резко выходит из спячки.

- Смотрю, вы определились, - подается вперед Алпатова. Кивает, листает блокнот, находит нужную трактовку. – Итак, восьмой рисунок говорит о вашем непостоянстве, - невозмутимо зачитывает мне смертный приговор. – Вам недостаточно одного партнера. Вы склонны к изменам и не считаете их грехом.

- Стоп, я вообще наугад ткнул, - выставляю ладони перед собой. – Что за чушь, - отрицательно качаю головой.

Помогла так помогла. Закопала меня еще глубже. Я сначала придушу эту Алпатову, а потом и Косте достанется, который ее рекомендовал.

- Нет-нет продолжайте, - ехидно тянет Ксюша, усаживается на кушетке поудобнее, скрещивает руки на груди, дышит часто и недовольно. – Пока что все очень подходит. Непостоянный, говорите? Партнер один надоедает? Да-да, я заметила. Последняя неделя особенно ярко все показала, - намекает на дни, когда я вообще к ней не притрагивался. Знала бы она, как я мучился при этом...

Закатываю глаза, проклинаю себя за то, что исполнял рекомендации врача. Один хрен они семью не спасли. А прямо сейчас второй медик добивает ее. Как будто все сговорились против меня.

- Ксюнь, ты не права, - негромко, но строго зову.

Беру ее за локоть, а она отбивает мою руку. Разошлась. Теперь не остановить.

- Спокойно, - гипнотизирующим тоном произносит психолог, напоминая о себе. – Сделайте глубокий вдох. Медленно выдохните, - руководит, и Ксюша выполняет ее рекомендации с хмурым выражением лица. Следую ее примеру. – Пожмите друг другу руку в знак примирения.

Заключаю аккуратную ладошку жены в свою лапу, обхватываю крепче. Не хочу отпускать.

- Задержитесь так, - неожиданно приказывает Алпатова, а я только рад этому. Хоть какой-то от нее толк. – Что вы чувствуете?

- Тепло, - сипло признается Ксюша, кружит по мне мягким, задурманенным взглядом.

- Любовь, - поглаживаю большим пальцем ее ладонь.

Улыбаюсь ей, любуюсь с нежностью, а она смущенно поджимает губы. Щеки опять покрываются румянцем, дыхание сбивается, шикарная грудь поднимается, привлекая мое внимание.

- Как давно у вас не было секса? – разрушает хрупкую романтику психолог.

Отрываемся друг от друга и одновременно поворачиваемся к ней.

- А вы точно семейный психолог? – морщит вздернутый носик Ксюша.

- Психолог-сексолог. Врач высшей категории. Кандидат медицинских наук, - гордо представляется Алпатова, и все, наконец, становится на свои места: и кляксы, и сосиски. Логично, если мы угодили к Фрейду в юбке. – А что?

Ничего, просто одним крутым юристом в городе станет меньше. Вот засранец.

Глава 21

Ксюша

Невыносимо душно. То ли от надоедливых посторонних запахов в кабинете, то ли от неловкой ситуации, куда нас окунули с головой, не давая вздохнуть, то ли от близости Мэта, который не отпускает мою ладонь, а продолжает как бы невзначай ласкать подушечками пальцев.

- Нас не предупредили о вашей… кхм… специфике, - недовольно цедит он, услышав регалии Алпатовой. Хватка на моей руке становится сильнее, жидкое пламя распространяется от кисти вверх и лавой растекается по телу. Списываю свою неправильно острую реакцию на то, что сексолог все это время намеренно провоцировал нас. Зато теперь ясно, почему прием такой… извращенно-озабоченный.

- Что ж, продолжим, - женщина не спрашивает, а ставит перед фактом. – Можете ответить на вопрос, когда у вас был секс в последний раз?

- Очень давно, так что с ходу и не вспомнить, - специально преувеличиваю, чтобы задеть неверного мужа. - Да и не хочется, - обрываю фразу, не уточняя, чего именно. Судя по тяжелому вздоху с оттенком рычания, у меня мастерски получается вывести Мэта из себя.

- Почему же? – Алпатова выгибает тонкую бровь и смотрит на меня поверх очков. Препарирует без скальпеля – одним взглядом. - У вас нет влечения к мужу? – прищуривается, сканируя меня детектором лжи.

- Нет, - выпаливаю так уверенно и нагло, что сама себе удивляюсь. - Абсолютно.

Ерзаю на кушетке, багровая до корней волос. Сердце отстукивает в груди чечетку. Легкие гоняют раскаленный пар. Внизу живота закручивается огненная спираль. Чем ближе Мэт, тем сильнее жар.

Я закидываю ногу на ногу и надеюсь, что мое состояние останется незамеченным.

- Хм, -