Разводимся! Моя на тридцать дней - Вероника Лесневская

оставил их буквально на пять минут – и что теперь с моей крохой? Упала! Вроде бы не ушиблась, но у меня сердце заходится в груди, как перед инфарктом.

– Ну, а что тебе еще остается? Только терпеть, – смеется тесть. Достает платок, стирает пот с лица и шеи, щурится от яркого солнца. – Шило в попе у нашей Ксюши. Нет, чтобы сесть дома и спокойно отметить, – характерным жестом намекает на выпивку, но тут же складывает руки на коленях, покосившись на жену. Продолжает ворчать: – Нет же. Ей в парк приспичило. Хоть и родила, а сама дитем так и осталась!

– Мы все успеем, пап Артем! Вечером отпразднуем, – ободряюще похлопываю его по плечу. – Вы же с ночевкой у нас останетесь? Вам домой далеко ехать, так что лучше я вас завтра отвезу.

– Договорились, сынок, – радостно пожимает мне руку. Не отпуская моей ладони, задумчиво сводит брови. – А если серьезно, Матвей, нашей Ксюхе с тобой чертовски повезло.

– Это мне с ней повезло, – тепло усмехаюсь и устремляю взгляд на моих девочек.

Ксюша, успокоив дочку, усаживает ее в коляску и достает бутылочку с водой. Маленькая Оля, почувствовав свою вину, приносит Саше одуванчик, роняет его на пышную юбку, а потом опять уносится в неизвестном направлении, испытывая на прочность нервы своих родителей.

– Вот я об этом и говорю. Любишь ты ее, как я свою Машку, – тесть неожиданно подрывается с места, обходит скамейку и обнимает жену за плечи. Громко чмокает ее в щеку, пока она смущается и сопротивляется. – Это дорогого стоит! Любовь – фундамент отношений.

– Спасибо, что приняли меня в семью, – с жаром произношу, наблюдая за ними. – На самом деле, для меня это очень важно

– Как Нина Евгеньевна поживает? – неожиданно спрашивает Марья Алексеевна, вызывая бурю негодования в моей душе. – Приедет сегодня?

– Нет, – отворачиваюсь. – Ни сегодня, ни завтра. Никогда, – делаю несколько глотков ледяной воды, тяжело вздыхаю. – Она сама к нам не стремится. Слышал, что позвала к себе в дом Гулю, живут вместе как мать с дочкой, та за ней присматривает. Пусть! Я, правда, тоже совсем бросить ее не смог. Посылаю немного денег каждый месяц – и на этом мой сыновий долг считаю исчерпанным, – отдаю бутылку. – К жене и дочке близко ее не подпущу. Я чуть не потерял их обеих из-за нее. Не прощу.

– Ох, сынок… – с жалостью выдыхает теща, а я поднимаюсь со скамейки.

– Спасибо. Пойду к ним, – не выдержав, возвращаюсь к девочкам. Ни минуты не могу без них.

Подхожу к Ксюше со спины и мельком замечаю, как она отправляет кому-то сообщение. Хмурится, покосившись на Сашеньку, становится грустной, изучая мигающий дисплей. Испепеляет взглядом входящий ответ, вызывая у меня неприятные ассоциации. Именно так однажды чуть не развалился наш брак. Чертово дежавю гадко царапает душу и пробуждает демонов прошлого.

– Ксю, ты что делаешь? – шепчу, обняв ее сзади за талию. Целую в затылок, склоняюсь к оголенному, загоревшему плечику, веду по нему носом.

– Ничего, – прячет телефон. Резко прокручивается в моих руках, быстро клюет меня в щеку и опускает пушистые ресницы. Явно что-то от меня скрывает.

– Любовника по переписке завела? – бросаю в шутку. Верю ей, как самому себе. Даже больше.

– Дурак совсем? Не смешно, – морщит носик. – М-м… Я скажу, но… Пообещай меня не ругать?

– Хм, обещаю, – наклоняюсь к самому уху и рычу чуть слышно: – Разве что отшлепаю дома, когда останемся наедине, – покрываю поцелуями тонкую Ксюшину шею, чувствуя губами мелкие мурашки.

– Я Нине Евгеньевне фотографию Сашеньки отправила. Она ведь ее ни разу не видела, – выпаливает на одном дыхании и закусывает губу.

– Ксюша, я же просил… – повышаю голос, однако вспоминаю о данном обещании. Сдерживаюсь. – И что она?

– Написала, что дочка совсем на тебя не похожа, – едва не плачет от обиды.

– Да и хрен с ней, малыш, – цежу сквозь зубы, с трудом подавляя гнев. – Я вычеркнул ее из жизни, так зачем ты продолжаешь названивать?

– Все-таки она твоя мать. И бабушка Сашули, – поглаживает меня по нервно вздымающейся груди. – Не ругайся.

– Я сирота, сказал же! А у малышки есть любящие бабушка и дедушка, которые скоро на солнце поджарятся, – киваю на скамейку, где остались родители. Смягчаюсь, обнимаю жену, покачивая ее в руках, как ребенка. – Поехали домой, любимая?

– Да-да, – спохватившись, она разворачивается к коляске. – Ты прав, нам пора. Скоро доченьку кормить и укладывать спать, иначе дневной сон пропустим.

– Дай-ка мне мою принцессу Александру, – забираю малышку.

Расплываюсь в улыбке, глядя на нее. Совсем крошка, она умещается на моем локте и совсем ничего не весит, как пушинка. В то же время это самое большое сокровище в мире. Прильнув ко мне, роняет головку на грудь, ковыряет пальчиками пуговицу на рубашке, мурлычет что-то в полудреме. Постепенно затихает, мерно посапывая.

– Мэт, а… – начинает Ксюша, но я шикаю предупреждающе и показываю ей уснувшую Сашеньку.

– Разбудишь, – укоризненно качаю головой. Чмокнув дочь в макушку, тянусь к жене за поцелуем.

– Какие вы у меня милые, – прижимается ко мне, обхватив за локоть с другой стороны. Любуется дочкой.

– Нам надо еще сынишку, – выдаю неожиданно сам для себя. Настороженно поглядываю на Ксюшу.

– Будет, но позже. Годика через два, – отвечает тоном опытной предсказательницы.

– Я верю, – беззвучно смеюсь и целую мою Вангу в висок.

– И я тебе, – искренне шепчет, подняв на меня преданный взгляд. Ее слова такие же ценные, как признание в любви.

Доверие – это то, чего нам когда-то не хватало. Зато теперь, после всех испытаний, у нас его в избытке. Наверное, стоило оказаться на грани развода, чтобы после этого создать настоящую семью. Научиться любить. Верить. И никогда не отпускать друг друга.

*** Муз. трек - Максим Фадеев, Олег Крикун, Кристина Кошелева«Сердце наружу»

Конец