Ненужная мама. Сердце на двоих - Вероника Лесневская

class="p1">- Не беспокойтесь, я найду, чем Алиску занять. И по поводу детсада не переживайте. Малышке еще трех лет нет, это нормальная реакция, - мягко уговаривает меня. - В таком возрасте дети очень привязаны к дому и родителям.

Сама того не желая, напоминает мне о том, какой я хреновый отец. Что ж, это правда… Как бы я ни старался, Алиске меня не хватает. Все чаще она зовет маму. Поначалу считала ею Вику, а когда перестала слышать ее голос по телефону – вовсе растерялась. Наверное, почувствовала себя брошенной. Отсюда капризы, слезы и крики, которые заставляют сердце болезненно сжиматься.

- Я постараюсь освободиться как можно быстрее, - успокаиваю их с няней, а сам понятия не имею, как выполнить обещание.

Беспросветная пробка потихоньку рассасывается, а мне удается вырваться из нее на соседнюю улицу и слегка срезать путь. Однако распланировать время мешает экстренный звонок из приемной больницы. Меня просят зайти к главному врачу, так что я вынужден проехать свое отделение и припарковаться возле основного корпуса. Пулей влетаю в холл, на ходу здороваюсь с персоналом и целенаправленно шагаю к лифту, чтобы скорее подняться на нужный этаж.

Пока жду кабину, устало роняю голову и пытаюсь перевести дыхание. Отсчитываю минуты до начала приема… Должен успеть, но не факт. Все зависит от того, зачем меня вызвал главный и как долго продержит у себя. Скорее всего, опять будет предлагать взять несколько ночных дежурств. На это я пойти не могу – Алиска без меня плохо спит. Дочь важнее работы, осталось объяснить это заслуженному врачу страны и не поругаться в процессе.

Сумасшедший день!

- Па-па, - звучат за спиной детские голоса. Звонко. В унисон. А следом – топот маленьких ножек по больничному коридору.

Убрав ладонь с кнопки лифта, на которую все это время лихорадочно давил, я на секунду забываю, куда спешил, и удивленно оборачиваюсь. Откуда здесь дети? Еще и… двойняшки? Такая редкость.

Сердце обрывается, когда вижу мальчика и девочку, держащихся за ручки. Неуклюже, но на удивление быстро они перебирают ножками, то и дело спотыкаясь на ровной, гладкой поверхности. Улыбчивые, темноволосые, совсем крошечные. На вид им нет и двух лет… Они младше Алиски… примерно на год.

Неуместная, пагубная мысль отравляет сознание – столько же могло быть нашим с Викой детям, если бы она не сделала аборт. По моей рекомендации.

- Па-а-а, - требовательно зовут они, радостно несутся прямо на меня.

Дел по горло, времени в обрез. Мне должно быть плевать на чужих малышей, но что-то вдруг щелкает в груди, и я обессиленно опускаюсь перед ними на одно колено. Не свожу внимательного взгляда с двойняшек, растворяюсь в давней боли и на мгновение представляю, что они мои. Родные. Если присмотреться, мальчишка похож на меня внешне, а девчушка – вылитая Вика, такая же милая.

Встряхиваю головой, отгоняя от себя иллюзию. Совсем обезумел!

Своим – я подписал приговор, потому что так было нужно…

Черт! Больно! Как в тот день, когда я получил от Вики справку о прерывании беременности и короткое сообщение: «Я улетаю».

- Какие же непоседы! Стойте немедленно, - родной женский голос рвет душу на лоскутки.

Боюсь поднять взгляд. Меня будто ударило молнией и парализовало.

Это невозможно… Она покинула страну сразу же после аборта – и до сих пор не вернулась. Я бы знал! Да и что ей делать в России? У нее карьера за границей, своя жизнь, перспективы… Не могло же все это быть ложью? Слишком продуманно и жестоко.

- Руслан! Виола! Вернитесь к маме! Непослушные, - продолжает причитать сквозь добрые материнские нотки, которые звучат все ближе. Неосознанно запоминаю имена детей. Красивые. - Меня уволят, так и не успев принять, - она осекается, заметив меня. Каблуки со скрипом врезаются в пол.

Двойняшки безудержно и искренне смеются, думая, что с ними играют. Ускоряются, рискуя поскользнуться и упасть. Мое сердце вдруг дергается, пытаясь пробиться сквозь ребра. Рвется к ним. Машинально взметаю ладони вперед, чтобы поймать неустойчивых малышей, но хватаю пальцами воздух. Они толкаются, с опаской покосившись на меня, делают крюк и, повторив теплое слово «папа», пролетают мимо.

Бросаются в ноги врачу, выходящему из кабины лифта. Нехотя киваю ему в знак приветствия, ревностно наблюдая, как дети радостно тянут к нему ручки. Погибаю от внезапно захлестнувшей разум зависти. Демин работает здесь недавно, переехал из-за границы и сразу же возглавил родильное отделение. Можно подумать, что это его семья, большая и счастливая, если бы не одно «но»…

- Гордей?

Время застывает.

Усилием воли оторвавшись от двойняшек, я упираюсь в ровные ноги, обтянутые невесомым капроном, как требует дресс-код даже в жару. Поднимаю глаза от острых коленей к округлым бедрам, облаченным в деловую серую юбку. Дальше – к талии, пышной груди и, наконец, лицу. Ловлю на себе холодный, стеклянный взгляд. Я будто с разгона врезаюсь в ледяную стену – и разбиваюсь вдребезги о ее равнодушие.

- Здравствуй, Виктория, - выдавливаю из себя, и не узнаю собственного голоса.

Заторможено встаю с колена, поправляя и отряхивая брюки. Внимательно изучаю ее, не моргаю, боясь спугнуть, и не верю глазам. Ласкаю каждую черточку, запоминаю каждый изгиб, ловлю каждое движение. Знакомлюсь с ней заново.

Она почти не изменилась – все такая же красивая, только стала строгой и закрытой. Разве что… фигура немного другая. Женственная, оформленная, аппетитная. Так бывает… после родов.

Но как? Вопреки диагнозу… Сколько же сил таится в этой хрупкой девушке?

Она рисковала собой, балансировала на грани и как ни в чем не бывало звонила нам с Алиской. Нашептывала ей сказки на ночь по телефону, но о главном… так ни слова и не сказала.

Я наивно полагал, что все под контролем. Расслабился, отпустив Вику. Убеждал себя, что спас ее. А на самом деле…

Даже думать об этом страшно.

- Гордей… Витальевич, - официально обращается она ко мне. От сдержанного, стального тона веет морозом, и по моей спине прокатывается озноб. – Не ожидала вас здесь увидеть. В обычной больнице, - задумчиво сводит брови. - Надеюсь, у вас все хорошо?

- Нет, - честно признаюсь и замечаю, как дрожат ее ресницы.

- Извините, я спешу, - сипло выдыхает и делает шаг, направляясь к лифту, где ее ждут дети и, судя по всему, новый мужчина. Я для нее теперь пустое место. Ошибка прошлого…

Стою бездвижно, будто превратился в одну из этих бездушных колонн, которые подпирают высокий потолок в холле, и